Джесс Райдер - Не ищи меня

Пока он говорил, я подняла глаза к потолку и представила Эмили в комнате на втором этаже – не черную и обугленную, а живую и сладко спящую на моей кровати. У меня появился шанс обрести свободу, жить без страха перед тем, что в любую минуту Ник придет и заберет ее.

Полицейский воспринял мое молчание как признак шока. Предложил прислать кого-нибудь присмотреть за мной, пока не появятся друзья или родные.

– Я лучше побуду одна, – ответила я.

– Нельзя так делать, Таша, – заявила мама, когда вернулась домой и я рассказала ей, что не призналась в том, что Эмили у меня. – Это незаконно. Тебя вычислят. Эксперты поймут, что ее не было в машине, когда та взорвалась.

Весь день я строила планы, обшарила весь Интернет в поисках схожих ситуаций, просчитала все свои шансы. Мама, конечно, была права: после пожара практически всегда остаются какие-то останки. Но если огонь был слишком сильный и горел слишком долго, их чрезвычайно сложно найти.

– Там был хаос, – ответила я. – Вряд ли кто-то видел, как я вытаскиваю ее из машины. Джен сказала полиции, что она точно была там, так что если это докажут, но тело не найдут, то коронеру придется заключить, что она погибла при взрыве. Пусть ее просто объявят погибшей, этого достаточно.

Мама достала сигареты.

– Поверить не могу, что мы это обсуждаем. Ты не можешь так поступить, тебя поймают. Кто-нибудь обнаружит, что она жива.

Но я уже все продумала.

– Нет, если я ее спрячу, – ответила я. – Уедем куда-нибудь, сменим имена, начнем новую жизнь. Я пойду на все, лишь бы не дать Нику до нее добраться.

– Он все равно, наверное, не выживет, – отмахнулась она.

– А что, если выживет? Он видел меня, мам. Он видел, как я ее вытаскивала. Он будет преследовать меня, использует все свои возможности, все деньги, чтобы забрать ее. Я не позволю этому случиться. Никогда больше. Я знаю, что поступаю незаконно, но мне плевать. Я рискну.

Мама обняла меня и притянула к груди. Повисла долгая тишина, в которой я почти слышала, как крутятся шестеренки у нее в мозгу.

– Ты ни за что не справишься одна, – наконец сказала она. – Но если мы займемся этим вместе… Если я увезу Эмили куда-нибудь, пока все не успокоится… Не знаю, может быть, в Борнмут…

Я подняла голову и посмотрела ей в глаза.

– Правда, мам? Ты сделаешь это для нас? А как же твоя работа, дом?

Она улыбнулась.

– Знаешь, я всегда хотела жить у моря.

Наманикюренные ногти Хейли блестят в свете настольной лампы, точно крошечные розовые рыбки. Она проводит рукой мне по лбу и со словами: «Так-то лучше» – садится обратно в бордовое пластмассовое кресло. Я понятия не имею, что не так с моим лицом. Волосок? Капелька пота? Возможно, оно просто просится, чтобы его почесали.

Хейли достает из сумки журнал и принимается его листать, то и дело переводя взгляд на меня и посылая сочувственную улыбку. Не поймите неправильно, я благодарен за то, что она меня навещает. Путь из Бристоля до больницы не близок, а ей нужно заниматься детьми, особенно малышом Итаном. Родители приходят раз в неделю. Садятся у моей кровати и разговаривают обо мне так, будто я все еще в коме и ничего не слышу. Говорят, что я осунулся, что мне нужен свежий воздух. Задаются вопросом, чувствую ли я боль, несмотря на все препараты.

Сны намного лучше, чем эта кошмарная жизнь. Во сне я могу встать с кровати и бегать по коридорам в пижаме. Могу сам есть и расчесываться, сам мыть себе задницу. Во сне я читаю газету и обсуждаю политику с медсестрами. Эмили, пританцовывая, заходит в комнату, и мы поем детские песенки. Играем в карты, идем гулять в больничный сад и устраиваем прятки среди деревьев. Есть ли в здешнем саду деревья? Я не знаю. Я никогда не покидаю комнаты.

Интересно, где она сейчас? Моя милая Эмили. В какие игры играет с Наташей? О ней почти не говорят, а если и произносят ее имя, то только полушепотом в углу палаты, где, как им кажется, я их не услышу. У Хейли делается понурое лицо, мать начинает плакать. Они говорят о ней в прошедшем времени, будто она умерла. Поначалу я был в замешательстве, но потом все стало ясно. Видит бог, я достаточно времени пролежал здесь, подобно живому трупу, чтобы во всем разобраться.

Это огромный ментальный пазл из тысячи деталей. Когда-то мы всей семьей на Рождество собирали большие пазлы. Мать высыпала детали на карточный стол, и каждый, кто проходил мимо, собирал кусочек. Мне нравилось собирать от углов к центру. Хейли, наоборот, сразу начинала с середины и двигалась к краю. Зачастую это были репродукции картин великих художников: «Подсолнухи» Ван Гога или «Натюрморт с корзиной яблок» Сезанна. Но нас никогда не интересовало само изображение: удовольствие доставлял процесс. Мы с Хейли даже дрались за то, кто поставит последнюю деталь.

Пазл в моей голове совсем не похож на те, что мы собирали на Рождество. Это не застывшее изображение, оно движется, как кино, как документальный фильм из миллиардов деформированных пикселей. Там есть и диалог. Поначалу я слышал только какие-то звуки, потом отдельные слова, потом фразы, но теперь могу проиграть разговоры между всеми персонажами.

Для начала я собираю фон. Небо и общий пейзаж, купы деревьев и кустов, серо-зеленые от загрязнения в воздухе. К сожалению, все эти фрагменты выглядят почти одинаково, но пока не закончишь эти большие куски фона, нельзя перейти к мелочам. А дьявол в мелочах, как говаривал мой адвокат. Я всегда занимался сюжетом в целом, декорации за меня прописывали те, кто менее талантлив, но теперь мне некому помочь. И вот, через несколько месяцев моего лежания здесь, в течение которых я мысленно складывал свой документальный пазл (неужели я только что изобрел новый жанр?), финальная версия готова. Это увлекательный личный взгляд на причину одной из самых страшных аварий в истории автомобилизма, фильм, который потянет на премию BAFTA, не менее. Но самое главное, это экранизация реальной истории похищения. Позвольте, я вам расскажу.

Итак, у нас есть главный герой. Немного за сорок, но выглядит на тридцать пять, хорош собой, ухоженный, все волосы на месте. Он едет по автомагистрали вместе с бывшей женой и дочерью от второго брака. Вот только бывшая жена на самом деле больше не бывшая, потому что они снова вместе. Представьте Ричарда Бертона и Элизабет Тейлор: не могут ужиться, не могут жить друг без друга. Ну, вы поняли. Это любовная история XXI века. Сказание о людях и их запутанных жизнях.

Как я уже сказал, они едут по магистрали, по М25, в Хитроу. В Канаде их ожидает новая жизнь. Знаю, о чем вы подумали: Канада не самое гламурное место назначения – если хотите, давайте сменим. Пусть будет Лос-Анджелес или Нью-Йорк, мне без разницы. Пусть будет гребаный Пекин, если китайцы захотят спонсировать. Или Москва. Место назначения не имеет значения; важно только предвкушение, эмоциональное воодушевление. У нас тут новое начинание, осуществление мечты всей жизни, влюбленная пара с прекрасной маленькой девочкой, которые направляются в землю обетованную, и все наконец идет по плану. Уловили?