Франк Тилье - Головоломка

Они прибавили шаг и очень скоро оказались в том месте, которое Илан уже обследовал вместе с Хлоэ. Стены маленького театрального зала были покрыты росписями, но краски поблекли, штукатурка с изображениями Минотавра осыпалась – беспощадное время брало свое.

– Мрачное местечко, – прокомментировал Моки. – У парня, который это сотворил, жизнь была явно невеселая.

– Его звали Люка Шардон. Кажется…

– С чего ты взял?

Они заметили оранжевые всполохи в одной из комнат на правой стороне коридора, это был кабинет арт-терапии, увешанный рисунками на мифологические сюжеты и фотографиями.

Илан прикрыл нос воротником, подошел к двери и увидел, что студию разгромили: рисунки и снимки, все до единого, сорвали со стен, свалили в кучу в центре комнаты и подожгли. Лица людей прошлого съеживались и исчезали, краски таяли, в воздухе порхали невесомые черные мотыльки. Илан отшатнулся, инстинктивным движением выставив перед собой руку, и чуть не отдавил ногу Моки, разинувшему от изумления рот.

– Среди нас – чокнутый придурок, – прошелестел спутник Илана, – и я, кажется, знаю, как его зовут.

– Я тоже. Жигакс…

– Зачем он это сделал? Почему теперь, чем ему помешали фотографии бедолаг?

– Сегодня утром он сидел по-турецки на сцене и плакал, прислонясь к пыльной кулисе. Мы с Хлоэ думаем, что у него раздвоение личности.

– Как у К. Ж. Лоррен из досье «Мемнод».

– Точно.

Илан смотрел на медленно угасавшее пламя, в котором догорали незнакомые лица и прошлое. Неужели Жигакс связан с клиникой или одним из пациентов, которого он узнал на снимке? Илан посмотрел на часы, развернулся и почти побежал, спеша оставить за спиной наводящие тоску и страх ледяные коридоры. Моки следовал за ним, стараясь не отставать.

В жилой зоне царили покой и тишина. Двери комнат были закрыты, кухня и душевые – пусты. Зазвенел звонок.

– До чего же противный звук, – вздохнул Моки.

Раздался щелчок, неоновые лампы начали гаснуть одна за другой, и коридоры погрузились в темноту. Илан и Моки остались одни на крохотном островке тепла и относительной безопасности.

– Было без одной минуты… Они поторопились… – прошептал Моки.

Илан посмотрел на комнату Жигакса. Света под дверью не было. «Хочет, чтобы мы поверили, будто он спит?»

– Отложим разговор до завтра, Моки, договорились? Только не вздумай упомянуть при Жигаксе сюжет о раздвоении личности, он может слететь с катушек.

– Идет.

Человек с косичками исчез в своей комнате. Илан последовал его примеру, повернул ключ в замке, придвинул к двери комод, подошел к шкафу и вытащил штангу, на которой висела одежда. Не бог весть какое оружие, но защититься в случае чего поможет.

Из своего окна он не мог видеть фары «универсала», стоявшего с другой стороны здания. Буря не утихала, и Илан подумал: «Это проклятое место не хочет нас отпускать…»

Он сел на кровать, чтобы расшнуровать кеды, и почувствовал, как напряжены все мышцы и нервы. В памяти всплыл жуткий образ мертвого отца с выбитыми зубами и рассеченным пополам телом . Как давно мы не виделись, сынок, ты теперь совсем взрослый.

Илан лег, раскинул руки и уставился в потолок. Голова гудела от вопросов. О себе, о своих снах и якобы конфиденциальных документах, которые показал ему Моки. О Жигаксе. Что, если бумаги сжег не он, а кто-то другой?

Где проходит граница, отделяющая реальность от вымысла? Как глубоко игра проникла в его мозг? Чего в конце-то концов добивается от участников чертов шестидесятилетний организатор «Паранойи»?

Илан не стал раздеваться, повернулся на бок и подтянул поближе палку. Сегодняшнюю ночь он проведет при свете.

Заснуть все равно не удастся.

День второй

Илана разбудили крики.

Видимо, он все-таки заснул среди ночи.

В коридоре кто-то колотил кулаками во все двери.

– Сюда, скорее! Выходите, черт бы вас побрал! Что-то случилось с Лепренсом!

Илан узнал голос Максима Филозы. Он повернулся, посмотрел на будильник, показывавший шесть тридцать утра, резко сел, вдел ноги в кеды и кинулся к двери, протирая заспанные глаза.

Он отодвинул комод, повернул ключ в замке и вывалился в продуваемый ледяным ветром коридор. Другие кандидаты распахивали двери и один за другим появлялись на пороге: одеться успели только Жигакс и Наоми Фе.

Илан обменялся встревоженным взглядом с Хлоэ – девушка натягивала водолазку, стуча зубами от холода.

Филоза стоял на пороге комнаты Лепренса, лицо его было бледным и напуганным. Фе держалась у него за спиной. Накраситься злючка не успела, корка на разбитом носу засохла и почернела, так что похожа она сейчас была на зомби из фильма Ромеро [26] Ромеро , Джордж Эндрю (1940, Нью-Йорк) – американский кинорежиссер, сценарист, монтажер и актер. Ромеро известен как «отец» жанра фильмов про зомби. Именно его «Ночь живых мертвецов» стала своего рода отправной точкой в создании фильмов ужасов. . Ябловски не отходил от нее ни на шаг. Непричесанный, в халате на голое тело, он тоже выглядел более чем странно. Илан по глазам видел, что Фредерик всерьез обеспокоен. Они с Хлоэ присоединились к остальным, не было только Моки.

Все смотрели на пол – на капли крови, образовавшие дорожку, уходящую в темноту коридора. Филоза отодвинулся, чтобы каждый мог оценить масштаб бедствия.

– Я шел в душ и заметил, что дверь приоткрыта, – объяснил он серьезным тоном. – Потом увидел кровь, толкнул створку и…

Он замолчал и прислонился к стене, словно внезапно лишился сил. Илан подошел ближе и увидел, что простыни валяются на полу, а на матрасе растеклось большое пурпурное пятно.

Филоза из последних сил пытался сдерживать эмоции, часто моргая припухшими веками.

– Моя комната рядом, я глаз не сомкнул, но ничего не слышал. А вы?

Ответа он не дождался – никто не слышал ни криков, ни шума борьбы. Илан обратил внимание на странное выражение лица Жигакса: ситуация напряженная, а тип в нелепых квадратных очках вроде как улыбается. Филоза продолжил осмотр, но Илан наблюдал не за его действиями, а за Жигаксом. Дверцы шкафа в комнате Лепренса были распахнуты, но все содержимое осталось на месте. Сложенная карта лежала на комоде вместе с очками и двумя маленькими фигурками черных лебедей (клювы у обоих были целы).

Филоза между тем излагал свои умозаключения:

– Лепренс надел свою одежду – ту, в которой приехал, все «казенные» комплекты на месте. Ясно, что он ни с кем не боролся. Он спал, но получается, спал одетым? – Филоза кивнул на кровавый след на полу. – Предлагаю посмотреть, куда он ведет.