Франк Тилье - Головоломка

– Да уж, удар током в двести двадцать вольт – очень легкое испытание, – съязвил Илан.

Хлоэ бросила на него холодный взгляд и продолжила:

– Что, если мы сейчас переживаем последствия заданий Лепренса или Моки? Может, они и есть те самые «чужаки»? Лично я уверена, что игра идет не с 9:00 до 19:00, а круглосуточно, она вездесуща. Игра проникла в наше естество, пропитала нашу плоть и кровь. Мы находимся внутри «Паранойи». Так было с момента ее создания, не вижу причин, почему бы это вдруг изменилось сейчас.

Филоза потер подбородок:

– Возможно, ты права. А может, и нет. Дедиссет утверждает, что его пытали током, он…

– Меня пытали. И это было все что угодно, только не игра.

Илан переложил факел в другую руку.

– Есть еще одна вводная, – сказал он. – Мы с Хлоэ приехали сюда на «универсале». По дороге подобрали двух легавых и буйнопомешанного арестанта – его везли в Отделение для тяжелых больных, которое находится в тридцати километрах от клиники. Полицейская тачка попала в аварию.

– ОТБ? – повторил Филоза. – Там держат жестоких убийц?

– Именно так. В прошлом году Люка Шардон убил восемь человек – заколол отверткой в горном шале. Судя по всему, он когда-то был пациентом «Сван-сонг».

Илана слушали не перебивая.

– Откуда ты знаешь? – спросила Фе.

– Не имеет значения. Нас доставили позавчера вечером, и водитель повез полицейских и заключенного дальше. Вчера, незадолго до семи вечера, мы с Моки отправились на обход, он хотел мне кое-что показать.

– Значит, ты был последним, кто его видел… – На лице Фе отразилось недоверие. – И что же он хотел тебе показать?

– Не твое дело. Когда мы шли назад, остановились перевести дух у окна на лестничной площадке и заметили наш «универсал» с горящими фарами. Машину поставили на задах клиники. Можно предположить, что…

– …в этих стенах прячется буйный псих и он будет убивать всех подряд? – с кривой ухмылкой перебила Илана Хлоэ. – Как в ужастике?

– После того что случилось утром, жанры кинокартин мало меня волнуют. Ты же не станешь отрицать, что подобное кровотечение вполне могло стать следствием удара отверткой в грудь или спину?

Хлоэ подошла совсем близко к Илану, и в свете танцующего огня ее глаза за линзами поменяли цвет, став темно-синими, как воды океанских глубин.

– Ты видел фары своими глазами или тебе показал их Моки? – спросила она.

Илану не понравился ее тон.

– Моки, – односложно ответил он.

На лице Хлоэ появилась злая ухмылка – так улыбаются адвокаты во время перекрестного допроса. Илану показалось, что она намеренно выставляет его перед всеми дураком.

– Спасибо, что не соврал, – кивнула Хлоэ и повернулась к остальным.

– С первой секунды, как мы решили ввязаться в игру, все было подстроено. Авария и ОТД. Машина с зажженными фарами. Черные лебеди на стенах хирургического кабинета выглядят так, как будто их нарисовали давным-давно, но это искусная имитация. Моки и Лепренс играют с нами и в этот самый момент, пока мы тратим время на разговоры, зарабатывают очки. Оба – пациенты, команда, вам ясно? Разве не они отметились первыми, нашли комнату с заданиями и кладовку с едой? Помните вопрос-обещание «Паранойи»? «Вы осмелитесь бросить вызов вашим самым потаенным страхам за 300 000 евро?» Мы по уши в дерьме.

Факел в руке Илана потрескивал, освещая напряженные лица. Каждый взвешивал «за» и «против», пытался оценить ситуацию. Фе и Ябловски обменялись вопросительным взглядом.

– Кто хочет уйти, милости просим, – добавила Хлоэ. – Я остаюсь. – Она отвернулась от Илана и посмотрела в глаза Ябловски. – Что будешь делать?

– Не знаю… Моки исчез, это факт. Но если бы на него напали, захотели похитить, он бы такую бучу устроил, что мертвые встали бы из могил. Игра? Реальность? – Он кивнул Фе. – А ты что думаешь?

– Хлоэ права. Я хочу остаться. Игра стоит свеч.

Илан резко повернулся и пошел прочь, не дослушав обсуждения, и пятеро товарищей по несчастью поспешили следом. Ябловски крепко сжимал обеими руками железяку.

Они очень удивились, обнаружив Жигакса на кухне: он спокойно обедал, сидя в одиночестве за большим столом, ел мюсли с молоком. Рядом с тарелкой лежали очки Лепренса, те самые, которые тот оставил на комоде в своей комнате.

– Что ты творишь, придурок? – со злобой в голосе спросил Ябловски.

Жигакс поднял голову, и выражение его лица мгновенно изменилось. Он подтолкнул очки к Ябловски, и тот ловко подхватил их.

– Взгляни на левую дужку. С внутренней стороны.

Ябловски прищурился и прочел надпись, судя по всему – фабричный номер:

– СА 2107. Ну и что?

– Те же буквы и цифры были написаны на нашей колоде карт, – объяснила в момент помрачневшая Фе. – Код, открывший замок комнаты, где лежали конверты с заданиями и продукты.

В воздухе повисла напряженная тишина, потом Ябловски опомнился и пролепетал:

– Это значит, что…

– Что имя Рей Лепренс наверняка ненастоящее и он никогда не был в Америке, а работает на «Паранойю», – отрезал Жигакс. – Ясно как день, что именно он написал код на картах, взяв за образец буквы и цифры со своей оправы. Карты он потом разнес по комнатам значит попал сюда задолго до нас.

Игроки переглянулись, пораженные такой проницательностью. Фе подошла к столу, наклонилась и уставилась на Жигакса:

– А как это ты догадался насчет очков? Надпись ведь сделана с внутренней стороны.

– Вчера он принимал душ, а очки оставил на полочке над раковиной, вместе с туалетными принадлежностями. Возможно, он поступил так намеренно, не знаю, но я успел взглянуть.

Ябловски шагнул к ним, угрожающе похлопывая металлическим штырем по ладони:

– То есть ты знал, что он один из них, но нам не сказал? Может, ты тоже… «незваный гость»?

– А вы? Все вы?

Жигакс опустил глаза и залпом допил молоко. Выходивший из кухни Филоза вернулся и спросил Жигакса:

– Где черные лебеди Лепренса?

Тот встал, вымыл пиалу, убрал в шкафчик коробку с хлопьями. Обвел взглядом соперников, и выражение лица у него было такое, что Илан поежился.

– Кое-где… в надежном месте, где они будут в целости и сохранности.

Деревянная дверь комнаты Моки была очень крепкой, но они пустили в ход железный прут Ябловски и в конце концов взломали ее.

Внутри оказалось чисто и пусто, кровать была убрана. Ябловски и Фе вошли первыми, за ними последовала Хлоэ. Они принялись обыскивать шкафы и ящики, заглянули под кровать, но не нашли ни карты, ни ключей, ни фигурок лебедей. Илан надеялся обнаружить протокол «Мемнод», но тоже не преуспел. Во временном жилище Моки осталась только одежда – голубая казенная и та, в которой он приехал в клинику. Кеды, выданные для игры, стояли у порога, а вот ботинки Моки исчезли. Могло показаться, что толстяк никогда даже не заходил в это временное пристанище.