Франк Тилье - Головоломка

Сомнений не было: Гаэлю Моки нанесли несколько ударов в шею, грудь и руки холодным оружием с очень тонким лезвием.

Отвертка… Орудием убийства стала отвертка.

На сей раз это не мистификация: белая пленка заволокла широко открытые глаза бездыханного Моки, глаза, видевшие лицо смерти.

Илан не сомневался, что Рей Лепренс тоже мертв, жестоко убит.

По клинике бродит монстр, и Илан знает, как его зовут. Люка Шардон, человек с отверткой, убьет их всех, одного за другим. Как убил восьмерых игроков в шале.

Пожелтевший от времени листок, лежавший на груди Моки, явно вырвали из тетради, текст был напечатан на машинке:

Люка Шардон химиорезистентен к большинству антипсихотических препаратов, что значительно осложняет задачу лечащих врачей. Учитывая склонность пациента к членовредительству, необходимо установить за ним усиленное наблюдение.

По мнению моего коллеги, Шардон живет в мире, созданном его воображением, и крайне редко реагирует на события реального мира. В момент пребывания в так называемой воображаемой фазе болезнь никак не проявляется. Психоз овладел его жизнью, его снами и социальным поведением. Когда болезнь проявляется, пациент выглядит совершенно нормальным, что делает ситуацию парадоксальной, а его – исключительно опасным.

В те же периоды, когда психоз отступает и имеет место возврат к реальности, пациент становится буйным и крайне агрессивным: он начинает верить, что медики хотят ему навредить, искажают все его слова, чтобы выставить сумасшедшим. Больным овладевает параноидальный бред, он отказывается оставаться в клинике, сегодня напал на санитара.

Пациент из палаты № 27 ничего не помнит о происшествии в шале и убийстве своей подруги. Больной считает, что она жива и придумывает события, которые якобы с ней происходят. Барьер между реальным и воображаемым полностью стерт. В острой фазе психоза пациент способен совершить убийство, которое сам же потом и «расследует».

Моя главная задача – заставить его принять правду об убийстве восьми человек. Только так можно улучшить его состояние.

Необходимо найти вход, первый ключ, который откроет ворота его разума. Другие ключи отыщутся позже, и мы будем мало-помалу продвигаться вглубь его больного сознания.

Для начала мы попробуем электрошоковую терапию.

Илан оцепенел. Составитель отчета – совершенно очевидно психиатр – пишет об эпизоде в шале. Но как это возможно? Клиника закрыта уже пять лет, а восемь человек погибли год назад. Почему убийца Моки, Люка Шардон собственной персоной, оставил документ на теле своей жертвы?

Объятый ужасом, Илан отступил на два шага, почувствовал внезапную боль, потом что-то холодное потекло по его спине, он заорал, обернулся и увидел расплывающийся силуэт с пустым шприцем.

Зрение у него мутилось, комната начала вращаться, мир опрокидывался, но он успел увидеть, что нападавший одет в оранжевый комбинезон, а на голове у него холщовый мешок с прорезями для глаз. Точно такой же он нашел в белом пакете.

Илан протянул руку в тщетной попытке сорвать мешок и увидеть лицо негодяя, но не успел – ноги стали ватными, и он рухнул на кучу одежды мертвецов.

Шприц упал и разбился, на пол вытекла капля маслянистой жидкости.

Потом наступила темнота.

Кошмар вернулся.

Илан вынырнул из небытия и сразу понял, что снова будет страдать. Из-за ремней на запястьях и лодыжках. Ему заткнули рот скомканной грязной тряпкой и заклеили медицинским пластырем. Звуки, которые он пытался издавать, напоминали невнятное бурчание.

Илану казалось, что он смотрит в калейдоскоп: все вокруг было расплывчатым, неопределенным. Цвета сливались, прямые углы превращались в изгибы, формы искривлялись, но он догадался, что находится в кабинете дантиста, сидит, пристегнутый к зубоврачебному креслу. Глаза ослепила лампа на гибком штативе-шланге.

Кто-то ее зажег.

Илан представил себе худшее: бормашина касается коренных зубов, кроша эмаль, бур ищет нервы. Нет боли хуже зубной. Он хочет отвернуться, но ремень на лбу удерживает голову в неподвижном положении. Он пытается кричать и чувствует в глотке отвратительный вкус какого-то препарата. Рвотный позыв быстро проходит.

Господи, как же кружится голова…

Когда Илан открыл глаза, в поле его зрения появилось и сразу исчезло размытое лицо в хирургической маске. Он услышал характерный сигнал электрокардиографа. Чье-то сердце билось медленно – его сердце.

Зачем его подключили к мониторам? Хотят посмотреть, как долго он сможет выносить пытки? Решили убивать его не торопясь?

Вокруг зазвучали голоса. Мужчины и женщины что-то обсуждали. Илан не мог разобрать ни слова, но не сомневался, что некоторые из этих голосов уже слышал у себя в голове. Именно они пытались свести его с ума.

Кто-то зашептал ему в ухо:

– Вы знаете, чего мы хотим.

Голос – мужской, низкий, спокойный.

– Мы надеемся, что вы будете сотрудничать и сообщите нам недостающие элементы. Вы ведь понимаете, что я имею в виду, господин Дедиссет?

Моки… Он мертв… – подумал Илан. – Его закололи отверткой. А теперь они примутся за меня. Начнут пытать и…

– Сейчас вы сконцентрируетесь и будете слушать мой голос. Только мой голос – все остальное не существует.

Голос нашептывал фразы Илану на ухо, и ему показалось, что он падает в бездну. Мозг, затуманенный введенным препаратом, был готов отключиться.

И тогда включилось внутреннее зрение. В зияющем провале сознания Илан переместился в большую темную комнату. Его тело плыло навстречу яркому теплому свету, а перед мысленным взором возникали образы. Потом появились звуки и запахи.

Дальние уголки подсознания вытолкнули на поверхность воспоминания.

Илан увидел себя и родителей на лужайке незнакомого парка. Они на пикнике, сидят за деревянным столиком. Два мальчика и девочка, ровесники Илана, катаются на калитке-турникете. Это происходит летом, небо ослепительно-голубое, хотя рядом, на краю парка, стоит завод – из его трубы поднимается черный дым. Мимо идут люди в яркой одежде. Мать Илана достает сэндвичи из желто-белой сумки-холодильника, отец сидит на траве и что-то рисует в тетради, той самой, с картой сокровищ. Илан подходит, чтобы посмотреть, но отец захлопывает тетрадь.

– Я не успел увидеть.

Илан услышал свой голос. Глотнул свежего воздуха – ему вынули кляп, но не смог ни шевельнуться, ни открыть глаза. Голос снова зазвучал у него в голове, тихий и спокойный. Он вел Илана вперед, открывал неведомые двери.

Я все осознаю. Как они это делают?