Франк Тилье - Головоломка

Илана пробирала дрожь. Он не вынесет еще одной ночи в этом аду. Убийца с отверткой бродит по клинике, готовясь нанести очередной удар. Смерть совсем рядом, а ему никто не верит. Кто станет следующей жертвой?

Он вернулся на кухню, дождался, когда все соберутся, и тоном, не терпящим возражений, потребовал:

– Покажите мне ваши шприцы – среди нас все еще четыре «врача».

Фе курила в дверях. Она выглядела усталой. Филоза смешивал спагетти с мясным соусом. Он вытащил из кармана шприц и предъявил его Илану:

– Вот, если тебе от этого станет легче. Честно говоря, ты меня пугаешь. Ну что, убедился?

Илан кивнул, и Филоза убрал шприц. Фе продемонстрировала ему свой, с иглой, защищенной пластиковым наконечником.

– Мы так и не узнали, зачем нас вооружили этой фигней и что туда закачали, – сказала она, затаптывая окурок каблуком.

Ябловски поддержал игру и кивнул на Жигакса.

– Показываю – но не потому, что мне хочется воткнуть иглу в задницу вот этому…

– У меня шприца больше нет, – перебила его Хлоэ.

Девушка стояла у стены рядом с холодильником. Она явно чувствовала себя неуютно. Лицо с глазами разного цвета придавало ей странный вид инопланетного существа, проникшего под кожу невинной земной женщины.

– Где он? – убитым тоном спросил Илан.

– Утром, перед тем как идти в душ, я оставила его в кармане халата. Нужно было запереть комнату на ключ, я знаю, что проявила неосмотрительность. Но… – Она посмотрела Илану в глаза. – Я не думала, что задержусь в душевой надолго. Кто-то воспользовался моим отсутствием и украл шприц. Хорошо еще, что лебеди были надежно спрятаны.

Филоза поставил кастрюлю на стол.

– Почему ты никому не сказала?

– А зачем? – огрызнулась Хлоэ. – Ты правда веришь, что тот или та , кто украл шприц, признался бы?

Она намеренно сделала упор на слове «та».

– Какая же ты все-таки дура… – в сердцах бросила Наоми.

– И ловкачка, – добавил Филоза. – У тебя всегда виноват кто-то другой. Каждый из нас может поклясться, что ничего не крал, проверить ведь все равно невозможно. Кстати, почему бы тебе не объяснить, что ты делала вчера вечером – перед тем как погасили свет? Ты развела огонь рядом с театральным залом и сожгла все фотографии из арт-студии?

– Нет, не я. Все твои слова – наглая ложь!

– Ложь? Ты вполне могла воткнуть шприц в своего дружка, переодевшись и замаскировавшись, чтобы украсть лебедей, а потом заявить, что шприц свистнули. Все очень просто.

– А может, это ты забрал шприц? Мне нет нужды красть лебедей Илана – если мы выиграем, поделим деньги поровну.

– Хочешь сказать, у тебя не было никакого коварного плана?

– Да пошел ты к черту, извращенец, самовлюбленный болван! Лечи голову!

– Лечиться нужно тебе, милая. Ты на все готова ради денег, ты вполне способна смыться с деньгами и оставить беднягу Дедиссета с носом.

Филоза начал раскладывать еду по тарелкам и первым обслужил Илана, который с укором смотрел на Хлоэ. Он не исключал, что один из соперников переоделся в оранжевый комбинезон и вколол ему седативный препарат. Этот человек, как сказал Филоза, вполне мог получить точно такое же задание, как Илан. Но Хлоэ?

Девушка не выдержала и взорвалась:

– Расстреливай взглядами их, идиот! Не я украла лебедей Лепренса, не я рыдала, сидя на театральной сцене психушки. Не я привязала тебя к электрическому стулу. Не знаю, почему Филоза так на меня ополчился, но тут что-то нечисто. Этот человек – прожженный манипулятор.

Илану не хотелось собачиться с Хлоэ на людях, он был уязвлен, очень зол и ничего не понимал. По клинике бродит убийца. Шайка психов подвергает его психологическим и физическим мучениям. Моки, добрый толстяк Моки, мертв, а ему никто не верит.

Илан посмотрел на часы. Через пять минут выключат свет.

– У нас нет никаких новостей ни от Гадеса, ни от его команды, здесь происходят жуткие события, а вы не реагируете, вас загипнотизировали бабки. Опомнитесь! Или вам нужен еще один труп, чтобы прийти в себя?

– Насколько мне известно, никаких трупов пока никто никому не предъявлял, – фыркнула Фе.

– Я найду способ выйти из этого про́клятого дома и доберусь до машины. В «универсале» остались наши телефоны и моя пушка. Если связи действительно нет, как утверждал Гадес, попробую завести тачку и вырвусь из этого кошмара – с вами или без вас.

Илан быстрее всех опустошил тарелку, поданную Филозой. Ему нужно было поесть – набить живот, чтобы не свалиться в гипогликемию и выдержать обратную дорогу, если придется идти против ветра.

Хлоэ попыталась убедить Илана не ввязываться в заведомо безнадежное предприятие. Она говорила: «Ну, выйдешь ты, и что дальше? Позвонишь в полицию? Игру в этом случае почти наверняка остановят, и у всех будут неприятности. А о собаках ты не забыл? Гадес говорил, что территорию охраняют здоровенные псы!»

Илан поежился. Конечно, он думал о собаках, еще бы ему не думать о чертовых собаках… Он вышел из-за стола и поставил тарелку в мойку.

– Я все помню. Никаких собак не существует. Гадес все придумал, чтобы удержать нас здесь.

– А вот я считаю, что зверюги вполне реальны, – встрял Ябловски, почувствовав запах крови. – Миленькие такие собачки – доберманы или босероны.

– Заткнись!

– Если барбосы ухватят тебя за ногу, от них не отобьешься.

– Уйдешь, я тебя не прощу, – сказала Хлоэ. – Ты знаешь, как мне нужны эти деньги. Я потратила на «Паранойю» два года жизни.

Илану угрожала не только Хлоэ – на него ополчились и все остальные. Все, кроме Жигакса, который грыз сырую морковку и наблюдал за происходящим из-под полуприкрытых век. Каждый игрок выдвигал аргументы, уговаривал Илана не глупить, но ни один не преуспел. Ябловски ужасно разозлился и ребром ладони отшвырнул от себя тарелку, но жест не впечатлил Илана.

– Если они не хотят выпустить меня, пусть покажутся, – сказал он, адресуясь к камере. – Пусть вылезут из укрытия и все объяснят. Почему они не реагируют, как вы думаете? Моки мертв. Я знаю, что видел.

Илан резко поднялся, и у него закружилась голова. На долю секунды ему показалось, что лицо Жигакса расплылось, как жидкое тесто по сковородке, и тут же вновь обрело нормальные очертания. Илан понимал, что очередной приступ может накрыть его в любой момент и нужно действовать быстрее. Он сделал новый факел из отломанной ножки стула и накрепко прикрученных проволокой полосок ткани, пропитанных маслом. Кандидаты яростно спорили, не обращая внимания на Илана. Никто не хотел, чтобы он уходил, но ни один не желал воспрепятствовать ему силой.