Камилла Стен - Мертвый город

– О’кей, – соглашается Роберт. – Но нам надо убрать в сторону скамью и при этом постараться не разбудить их.

Я встаю и беру скамью за один конец. Затем мы оба пытаемся поднять ее, но получается скверно. У меня не хватает сил удержать мою часть скамьи, и та со страшным шумом грохается на пол.

Я смотрю на Эмми, но она даже не пошевелилась. Макс также остался лежать на своем месте, храпя с присвистом.

Открываю тяжелые двери. Внутрь потоком устремляется свежий воздух; я жадно вдыхаю его, наслаждаясь запахами весеннего утра и не так давно закончившегося дождя. Все окрестности залиты чистым белым светом – такой бывает, пожалуй, лишь в промежутке между началом апреля и началом мая.

Выхожу на лестницу, внимательно глядя, куда ставлю ноги. Снаружи царит полный штиль, ни травинки не шевельнется.

Роберт следует за мной; я слышу, как он закрывает за собой двери. Поворачиваю голову.

– Готово? – Мой голос звучит почти весело.

Но Роберт смотрит не на меня, а куда-то в низ лестницы. Я пытаюсь отследить его взгляд.

Из-за ночных дождей пыль на ступеньках превратилась в глину, уже начавшую подсыхать на утреннем солнышке.

И на ней ясно видны несколько следов.

Мой мозг менее чем за секунду прорабатывает все возможные варианты. Отпечатки достаточно очерченные и, скорее всего, оставлены человеческими ступнями. А могут ли они принадлежать зверю с удлиненной лапой?.. Но нет. Мы не видели никаких животных с тех пор, как оказались в границах города.

Кто-то побывал здесь. В последние несколько часов.

Я смотрю на Роберта. Его лицо абсолютно спокойно. Он обходит меня и спускается вниз по ступенькам, а потом садится на той, где следы, и изучает их вблизи.

– Что это? – слышу я голос Эмми и вздрагиваю. Она, очевидно, спала не очень крепко.

Эмми стоит в дверном проеме прямо позади меня и смотрит на Роберта. Похоже, осознание увиденного занимает у нее несколько больше времени, чем у нас, но когда до нее доходит, она мгновенно бледнеет и, ничего не говоря, тоже спускается вниз по лестнице. Я торопливо оглядываю окрестности. Вокруг нет ничего, кроме пустых домов и покачивающейся растительности, оживающей после ночного дождя, но это зрелище все равно не успокаивает меня. На нас глазеет тысяча пустых окон. Я поворачиваю голову влево и вправо, пытаясь обнаружить хоть какое-то движение, хоть уголком глаза заметить что-то подозрительное, но все тихо и спокойно.

А тем временем Эмми успевает спуститься до конца лестницы и отойти от нее на пару шагов. Садится на корточки возле отпечатка ноги в обуви и наклоняется над ним. Затем вытягивает вперед руку и извлекает из глины что-то маленькое.

– Мел, – говорит она тихо.

– Что?

Я толком не слушаю ее, поскольку лихорадочно шарю взглядом по сторонам. Страх обострил мое зрение до предела.

– Это грязный мел, – уточняет Эмми, поднося его ко мне поближе.

– Он, наверное, застрял в ее подошве, – говорю я. И тут меня осеняет мысль. – Он из школы, – продолжаю я горячо. – Там, на полу в классных комнатах, лежит раздавленный мел.

– По-твоему, это…

Я перебиваю Эмми.

– Если мы вчера слышали в эфире Туне, – говорю я, – то ей требовалось вернуться в школу. Она же потеряла там свою рацию, когда провалилась сквозь лестницу.

Окидываю взглядом Сильверщерн. Отсюда он выглядит почти как самый обычный город в пору весеннего цветения. Но если присмотреться…

– Ведь именно там она получила травму, – продолжаю я. – И там нашли ее мать. Нет ничего странного в том, что она направилась туда.

– О чем речь?

Макс еще не вышел на лестницу; он по-прежнему наполовину стоит в тени.

– Здесь была Туне, – отвечаю я. – Ночью. Я думаю, она в здании школы.

– Нам неизвестно, что это была Туне, – возражает Эмми. – Следы вполне мог оставить кто-то из нас. Они с таким же успехом подходят и твоей обуви, Алис.

– А мел? – спрашиваю я. Сама слышу, сколь эмоционально это звучит.

– Мы не знаем, по-прежнему ли она в школе, даже если мел остался от нее, Алис, – отвечает Эмми.

– Но это лучшая зацепка, какая у нас есть, – не сдаюсь я. Смотрю на других. – Мы должны проверить, по крайней мере.

– Это ничего не меняет, – возражает Эмми. – Я понимаю твои чувства, но это не играет никакой роли. Мы уже проголосовали, и нам безопаснее оставаться здесь.

Смотрю на наших мужчин. Роберт поджал губы. Макс избегает моего взгляда.

Она права. Все они правы. Я ощущаю это на себе – и меня тоже тяготит страх, сжимает сердце своей стальной рукой… Я с огромным удовольствием осталась бы, уступила их разумным доводам. Сама пересмотрела массу фильмов и прекрасно представляю, что происходит с тем, кто покидает безопасное убежище и прется в темный лес или населенный призраками дом. Или заброшенную школу…

Однако, что бы они ни говорили, меня не отпускает чувство вины. Мне невыносимо знать, что близкий человек находится совсем рядом, в полном одиночестве, напуганный до смерти; бездействовать, когда он нуждается в моей помощи.

– Тогда пойду одна, – говорю я.

Солнце колет мне глаза. Я поворачиваюсь и шагаю мимо Макса назад, в церковь.

Моим глазам требуется несколько секунд на привыкание к церковному полумраку, и за это время я успеваю удариться бедром об одну из скамей. Грубо выругавшись, что на самом деле для меня нехарактерно, продолжаю путь. Там, внутри, тепло, неподвижный воздух уже прогрелся от солнечных лучей, пробивающихся внутрь сквозь растрескавшиеся стекла. Я закрываю дверь за собой, сажусь на один из стульев и закрываю лицо руками. Пытаюсь дышать медленно и глубоко. Вдох и выдох.

Справлюсь ли я?

Я должна. Пусть и нахожусь не в лучшей форме, испытывая постоянный стресс. Тот звук из рации постоянно отдается эхом в моей голове. Нечеловеческий, ни на что не похожий вопль.

Скорее всего, его издала Туне, кому же еще… И она же находилась в автомобиле. Если там действительно кто-то был… Да, голос вроде бы другой, но он вполне мог принадлежать ей. А что? Ведь Туне, которую я знаю, пожалуй, имеет мало общего с той Туне, которая прячется сейчас где-то в городе…

Но в конечном итоге это не играет никакой роли. Мне надо идти туда. Если есть хоть один шанс, что она там, я просто обязана найти ее.

Когда открывается дверь, я тихо спрашиваю:

– Ты хочешь составить мне компанию?

Я ожидаю услышать голос Макса. Думаю, что он скажет «нет». Не получив никакого ответа, поднимаю взгляд.

Эмми уже успела закрыть дверь за собой. Она смотрит в окно, в направлении кладбища. Солнце, подобно опытному визажисту, затушевывает своими лучами следы усталости, грязи и возрастных изменений на ее лице.

– Ты не сможешь помешать мне пойти туда, – говорю я ей, хотя сама где-то в глубине души надеюсь, что она сумеет сделать это.