Джей Энсон - Ужас Амитивилля

Сержант был настроен скептически, даже после того, как Джордж и Кэти показали ему красную комнату в подвале. Он выслушал их версию о присутствии зла и об использовании укрытия, кивнул, когда Джордж упомянул Ронни Дефео в качестве строителя тайной комнаты, затем спросил Лютцев, есть ли у них конкретные факты, на которых бы основывались их страхи.

– Я не могу работать с тем, что, как вам кажется, вы видели или слышали. Возможно, вам следовало бы пригласить священника, – сказал он. – Похоже, эта работа для него, а не для полицейского.

Лу Дзамматаро покинул дом Лютцев и сел в машину. Он знал, что ничем не помог молодым супругам. Но он и в самом деле ничего не смог бы сделать для них. «Зачем лишний раз пугать их, – сказал он себе уже в дороге. – Зачем усугублять положение, рассказав им о том, что я и сам почувствовал сильную дрожь и ужас в ту минуту, когда снова побывал в доме сто двенадцать по Оушен-авеню?»

Когда солнце опустилось, вонь в доме приходских священников Лонг-Айленда по-прежнему не ослабевала. Тяжелый дым, испускаемый горящим ладаном, мгновенно окутывал легкие и заставлял слезиться глаза всякого входящего в комнаты отца Манкусо. Посетители уже не в состоянии были сказать, тошнило ли их от дыма или от первоначального запаха.

Отец Манкусо оставил окна широко открытыми, в надежде, что холодный воздух, в конце концов, вытеснит отвратительный запах из его комнат. Увы, получилось как раз наоборот: ветер, ворвавшись в комнаты, заблокировал дым и запах, не дав дому проветриться. Священник хотел было рассказать о том, что знает, почему это произошло, но, обратившись к голосу разума, продолжил молитву об избавлении от постигших его напастей и унижения.

Как только уехал сержант Дзамматаро, Джордж заметил, что компрессор в эллинге заглох. Причин для остановки машины не было, разве что напряжение в электрических цепях могло превысить норму, после чего расплавился предохранитель. А значит, Джорджу нужно было спуститься в подвал и осмотреть предохранители.

Блок находится рядом со шкафами. Прихватив с собой коробку с новыми предохранителями, Джордж спустился вниз. В подвале он быстро нашел перегоревший предохранитель и заменил его. Он услышал, что компрессор снова заработал, но решил подождать, не возникнет ли новая перегрузка. Спустя пару минут он убедился в том, что все нормально, и решил вернуться наверх.

Поднимаясь по лестнице, он почувствовал запах. Нет, это был не мазут.

У Джорджа с собой был фонарик, да и свет в подвале он еще не погасил. Стоя на лестнице, он мог видеть почти весь погреб. Он принюхался и определил, что неприятный запах исходит откуда-то из угла, из фанерных шкафов, которые закрывали тайную комнату.

Джордж спустился и медленно подошел к шкафам. Он подходил все ближе к скрытому за стеллажами входу в маленькую комнату. Запах усиливался. Зажав нос, Джордж с усилием отворил панель и осветил фонарем стены, окрашенные в красный цвет.

Запах человеческих экскрементов в закрытом пространстве был тяжелым. Он обволакивал удушливым туманом все вокруг. От тошноты у Джорджа начались желудочные спазмы. Он торопливо поставил панель на место, чтобы закрыть источник распространяющегося зловония. Его тут же вырвало на одежду и пол.

Отец Манкусо и глава прихода Лонг-Айленд дружили уже много лет, – с той поры, как пастор поселился в доме приходских священников. Дружба их крепла, несмотря на то, что рабочая нагрузка отца Манкусо была тяжелой, а график – весьма напряженным. Между ними было двадцать лет разницы в возрасте, – отцу Манкусо было сорок два года, пастор был старше, – но пресловутого «конфликта поколений» в их отношениях не существовало.

В ночь на третье января все изменилось. Угнетенный отвратительным запахом, от которого некуда было деться, отец Манкусо нагрубил пастору, и товарищеские их отношения, складывавшиеся годами, рухнули безвозвратно. Все началось в кабинете главы прихода, куда отец Манкусо зашел, чтобы забрать несколько писем, перепечатанных на машинке лично для него. Он уже собирался вернуться к себе, когда зашел пастор с тремя другими священниками. Отец Манкусо только что отужинал, – он поел, как мог, давясь от отвращения, потому что никак не мог избавиться от запаха, пропитавшего всю его одежду. Он устремил взгляд через весь кабинет на пастора, стоявшего у письменного стола.

– Не понимаю, почему вонь стоит только в моих комнатах! – рявкнул он. – Почему я единственный удостоился этой высокой чести?

Пастор был ошеломлен. Он не мог поверить тому, что только что услышал. «Почему, – подумал он, – человек совершенно потерял голову из-за этого происшествия?»

– Извините, – мягко сказал глава прихода в ответ, – но я, в самом деле, не могу дать вам никакого логического объяснения.

Отец Манкусо махнул рукой пастору, отстраняя его от себя. Другие священники с изумлением смотрели на происходящее. Ему несвойственно было вести беседу в подобной манере, тем более со своим близким другом. Но теперь, теперь отец Манкусо побагровел от ярости.

– И с чего это вы ко мне такой добренький, а?

Что это напало на человека? Пастор обратил взор на других священников, но те лишь отводили глаза, избегая его взгляда и не желая быть вовлеченными в ссору. Тогда заговорил пастор.

– Полагаю, друг мой, то, что случилось, послужит вам во благо. И бы лучше, если бы мы побеседовали об этом в другой раз и в другом месте.

С этими словами он поднялся, чтобы выйти из комнаты. Его решительный и спокойный тон несколько усмирил ярость отца Манкусо. Он сделал несколько шагов назад, но продолжал глядеть на пастора с прежней свирепостью. Было в его глазах нечто такое, что исходило не от него самого, а от кого-то или чего-то, вселившегося в его тело. Это чувство мгновенно овладело отцом Манкусо точно так же, как нечто овладело его квартирой, осквернив ее отвратительным запахом.

Джорджу, наконец, удалось отмыться после кошмарного происшествия в подвале. Он и Кэти сидели на кухне, попивая кофе. Было после одиннадцати пополудни, оба устали от напряжения, в котором пребывали все последнее время из-за странных событий, которых становилось все больше. Только на кухне они чувствовали себя в относительной безопасности, им не хотелось подниматься в спальню.

– Послушай, – сказал Джордж, – здесь становится холодно. Пойдем в гостиную, там теплее.

Он встал, но Кэти продолжала сидеть.

– Что дальше будем делать? – спросила она. – Дела наши становятся все хуже день ото дня. Мне страшно: я чувствую, с детьми вот-вот случится что-то нехорошее. – Она подняла глаза на мужа. – Бог знает, что тут стрясется в следующий раз.

– Милая, – успокаивал ее Джордж, – просто держи детей подальше от подвала, пока я не установил там вентилятор. Затем я запру ту комнату, чтобы она никогда больше не беспокоила нас. – Он взял Кэти за руку и притянул к себе. – Я также хочу поговорить с Эриком из моего офиса. Он говорил как-то, что его подруга умеет осматривать дома с привидениями, у нее богатый опыт…