Андреас Грубер - Сказка о смерти [litres]

Кемпен кивнула на папки.

– Это ваши заключенные?

– Клиенты, да, – исправила ее Ханна.

– Ах да, клиенты , – цинично повторила Кемпен, словно речь шла о лучших друзьях Ханны. – Можно взглянуть?

– Конечно. – Ханна указала на стопку.

Кемпен взяла два верхних досье.

– Ага, Освальд Демель, которого все зовут Осси, и Виктор Яковлев. С ними вы повеселитесь. Один педофил, другой садист. А третий кто? – Она вытащила третье досье. В тот же момент брови ее приподнялись. – Холландер определил в вашу группу Пита ван Луна?

– Да, а что с ним?

– Ничего. – Кемпен сложила все три досье вместе.

– Да ладно вам, не нужно быть нобелевским лауреатом по психологии, чтобы прочитать по вашему лицу, что вы не считаете это хорошей идеей.

– Если вы изучали психологию и считаете себя такой умной, то у вас наверняка не будет проблем с Питом ван Луном.

– А почему они должны быть?

– Конечно, почему? – Кемпен непринужденно села на письменный стол и скрестила руки на груди. Казалось, она обдумывает, стоит ли отвечать на вопрос Ханны, но, очевидно, искушение нагнать на нее страху было слишком велико. – Пит не среднестатистический заключенный. Он также получил высшее образование, но изучал не психологию, а театральное искусство. В Копенгагене. Там он студентом поставил спектакль, а в двадцать два года съехал с катушек и совершил пять убийств.

– Он не единственный убийца-интеллектуал в этом заведении.

Кемпен улыбнулась.

– Нет, не единственный. Но только у него было врожденное заболевание иммунной системы. В детстве он страдал гиперфункцией щитовидной железы, но врач поставил неправильный диагноз. И прописал слишком высокую дозировку тиреоидного гормона. Во время исследований выяснилось, что этот уже запрещенный препарат йодтокс оказывает негативное влияние на душевное здоровье, но также повышает уровень интеллекта.

Ханна выжидающе смотрела на Кемпен. Она еще не поняла, куда клонит врач.

– Пит владеет четырьмя языками и в день прочитывает как минимум одну книгу, – продолжила Кемпен. – Он гиперэрудирован. Нет, это даже преуменьшение, у него феноменальный коэффициент интеллекта 158, и я надеюсь, что он вам по зубам.

– Будет видно. Чем больше я о нем узнаю, тем лучше смогу оценить, – ответила Ханна. – В досье я не нашла уголовных дел моих клиентов.

– Материалы уголовных дел недоступны психотерапевтам.

«Что за чушь! Для успешного лечения терапевт должен знать все о своих клиентах».

– А как я должна…

– Так решил директор Холландер, – перебила ее Кемпен. – Кроме того, некоторые дела уголовная полиция держит под замком, чтобы фамилии жертв не попали в прессу.

– Но я…

– Вам придется довольствоваться досье от директора Холландера. Там есть все, что я вам уже рассказала, и многое другое. Достаточно информации, чтобы в рамках практики работать с вашими клиентами .

Ханна поняла, что это отговорка – к тому же теперь она знала, где находятся необходимые ей документы. Кемпен невольно взглянула на свой письменный стол.

Сабина Немез вошла в академию. «Можете забыть о своем отпуске». Неужели Хесс трудно было предупредить ее за несколько дней? Она уже так радовалась встрече с племянницами – но еще больше радовались они. Керстин, Конни и Фиона со своими белокурыми гривами – семи, восьми и десяти лет – могли быть настоящими занудами.

Но еще больше Сабину раздражало то, что Хесс командовал ею и не спрашивал ее мнения. «В команде со Снейдером!» Что из этого получится? Снейдер терпеть не мог никого рядом, потому что ему не хватало воздуха, чтобы дышать, как он это формулировал. Он был почти аутист. К тому же невежливый, точнее, даже грубый. Кроме того, он страдал кластерными головными болями – экстремальным вариантом мигрени – и поэтому постоянно курил травку, что не делало ситуацию проще. Если Снейдер был одержим каким-то делом, то превращался в тикающую бомбу замедленного действия. Иногда он настолько глубоко проникал в сознание убийцы, что переставал отличать свои мысли от мыслей преступника. Но все это ее не смущало. Единственное, что действительно беспокоило, так это его заносчивость по отношению к тем, кто глупее его – то есть ко всему остальному миру.

Через заднюю дверь Сабина вошла в аудиторию, в которой Снейдер вел занятие, и села в последнем ряду. Никто из студентов на первых рядах не заметил ее появления, а сам Снейдер зарегистрировал ее присутствие лишь быстрым безразличным взглядом.

Он выглядел не на свои сорок девять, а много старше. Работа оставила на нем свой отпечаток. Тонко выбритые бакенбарды начинались от ушей и узкой линией спускались к подбородку. Они контрастировали с лысиной и нездоровой бледностью лица, и казалось, что Снейдер – персонаж какого-то жуткого черно-белого фильма.

Занятие продлится еще полчаса, затем она сможет поговорить со Снейдером. По фотографиям, которые проецировались на стену, Сабина догадалась, что он, как обычно, разбирал со студентами нераскрытое убийство. По раскрытым делам они могли бы найти всю информацию в Интернете или архиве, но философия Снейдера заключалась в том, чтобы вырастить из своих студентов самостоятельно думающих людей – способных «генерить» толковые идеи и готовых к новым задачам.

Сабина вполуха слушала рассуждения Снейдера, потому что ее мысли все время крутились вокруг Тины. Почему она получила опасное ранение? В нее стреляли? Или она боролась с убийцей? Возможно, Снейдер знал больше. Теперь, когда они стали «командой», она расспросит его о подробностях. Сабина подперла голову рукой и прислушалась к тому, что говорил Снейдер.

– Письмо нашли в спальне жертвы, – растягивая слова, произнес Снейдер со своим голландским акцентом и нажал на кнопку пульта управления видеопроектором.

На экране появилось напечатанное на машинке сообщение. Сабина пробежала текст глазами.

«Я слежу за домом уже пять месяцев. Мне нужно было знать, кто где спит, чтобы лучше подготовиться. День икс скоро наступит».

– Что вы думаете по этому поводу? – спросил Снейдер. – Ну же, у меня мало времени, добровольцы есть?

Одна студентка подняла руку.

– Так как в случае жертвы речь идет о судье Йоане Бек, то я думаю, что ее адрес был засекречен.

– Правильно, – подтвердил Снейдер.

Сабина навострила уши. Она слышала об этом деле. Судья была убита два дня назад поздно вечером в спальне своей виллы в Дортмунде, пока ее муж смотрел телевизор этажом ниже. Йоане Бек было около пятидесяти, она была чернокожая, родом из Сенегала, где изучала право и политологию в университете Дакара. Ее муж был адвокатом, родом из Дортмунда. Пресса назвала случай правоэкстремистским убийством. Насколько Сабина знала, Снейдер был хорошо знаком с жертвой. Он поэтому разбирал это дело со своими студентами?