Андреас Грубер - Сказка о смерти [litres]

Их взгляды встретились. Она жестом показала, что собирается позвонить. «Я запрошу помощь?»

Он помотал головой. Этот упрямец хотел рискнуть в одиночку.

Тут грянул струнный оркестр. Сабина вздрогнула. В следующий момент запел хор.

Девятая симфония Бетховена.

«Что, черт возьми, здесь происходит?»

Снейдер нащупал на стене за дверной рамой выключатель и включил свет в сарайчике.

Сабина увидела на полу проигрыватель с двумя колонками. Провод вел к распределителю с тумблерным переключателем. При открытии двери подставленная палка нажимала на тумблер, и проигрыватель автоматически включался.

– Вы можете выдернуть кабель и выключить музыку? – крикнула Сабина.

Снейдер помотал головой.

– Он хотел, чтобы мы это услышали.

Он?

Снейдер мог иметь в виду только Пита ван Луна.

– И вы сделаете ему такое одолжение?

– Только так я могу выяснить причину этой инсценировки.

Он вошел в сарай.

Сабина последовала за ним, но в следующий момент отшатнулась. Не из-за невыносимого запаха. Не из-за крови. Не из-за трупа. А из-за распахнутых в ужасе глаз семидесятилетней женщины с длинными светлыми волосами.

В центре сарая с потолка свисала тусклая лампочка. Прямо под ней располагался труп. Сцена из ужасного спектакля.

Обнаженная женщина сидела на деревянном бочонке. Судя по ввалившемуся лицу, зеленоватому оттенку кожи, запаху, выступившим венам и раздутому от газов телу, она умерла как минимум четыре дня назад. Ссадины на лице и запястьях указывали на то, что ей связали руки и заткнули рот кляпом. Но сейчас веревки и кляп отсутствовали. Только сзади к бочонку была прибита доска, к которой был прислонен труп и зафиксирован на уровне шеи клейкой лентой так, чтобы не мог опрокинуться.

На дальней стене сарая висело синее шерстяное покрывало, а на полу перед трупом стояла силосорезка, которую осенью используют для того, чтобы измельчать сучья и кустарники. Обычно ее переполняет месиво из ветвей, но сейчас из машины торчали не сучья, а ноги женщины.

Навсегда теперь у Сабины «Ода к радости» будет ассоциироваться с видом этой убитой женщины. Она уже начинала ненавидеть симфонию.

Предположительно женщина медленно истекла кровью во время пыток. Пит ван Лун, видимо, держал ее сзади, пока она дергалась и извивалась, безуспешно пытаясь освободиться.

Перед засохшей массой, некогда бывшей ногами, на полу лежали скрещенные ласты, напоминавшие рыбий хвост. Пусть и забрызганные кровью, но все еще можно было различить, что они синего цвета. Как и покрывало на заднем плане. Рядом стояло ведро с водой, где плавали гнилые лепестки и пластиковая золотая рыбка.

Сабине пришел в голову отрывок из сказки Ганса Христиана Андерсена. «Далеко в море вода синяя-синяя, как лепестки самых красивых васильков».

– О чем вы думаете? – спросил Снейдер.

– О «Русалочке». А вы?

– О цифре, которую моей матери вырезали на бедре.

Сабина подошла ближе.

Это была цифра три.

Уже глубокой ночью, когда он с Ханной шел по дамбе, моросящий дождь прекратился. Но начался шторм, что еще больше осложняло путь. Однако Питу было все равно.

Около пяти утра они наконец добрались до ближайшей деревни на материке. Пока что все шло как по маслу. Они незаметно передвигались вдоль берега – то по гальке, то по гравию или вязкому песку. Никакого собачьего лая, никаких поисковых прожекторов или полицейских патрульных катеров вблизи берега. Тем временем луна полностью скрылась за облаками, и они шли вперед практически в полной темноте. Все складывалось отлично.

Жалкое захолустье на берегу Фленсбургского фьорда, до которого они добрались, называлось Доллерупхольц. Вообще-то Пит должен быть благодарен, что его поместили в тюрьму именно здесь, а не в Любеке, Киле, Берлине или Бютцове. Побег оттуда был бы практически невозможен – даже здесь подготовка заняла целых два года. Вряд ли получилось бы организовать это в одиночку. Но он всегда умел манипулировать людьми, поэтому ему помогли некоторые заключенные и бывшие арестанты, которые хотели отомстить Снейдеру. Как и он сам.

В деревянном сарае в Доллерупхольце стоял видавший виды «Ситроен 2CV» бежевого цвета. Точно там, где сказал Френк Бруно. Машина была заперта, а ключ лежал под передним крылом на колесе.

Они поехали через Вестерхольц и Глюксбург вдоль побережья. Несколько проснувшихся чаек, которых привлек шум мотора, сопровождали одинокий автомобиль. Их брюшки сверкали в свете фар, то и дело выхватывающем из темноты песчаные пляжи, деревянные причалы и плетеные пляжные кресла.

Спустя час они добрались до Фленсбурга. В шесть утра было еще темно. На пустой парковке перед Северными воротами – символом города, как и было условлено, стоял бурый автофургон с фирменным логотипом.

Пит сидел в «ситроене» и разглядывал автофургон в свете фар. Он думал о Ханне, которая лежала в узком багажнике, связанная и с кляпом во рту. Если все получилось, то в кузове на крыше есть чугунное кольцо. Как только он выйдет из машины, замена должна пройти быстро. Главное сейчас – никаких опрометчивых действий!

Пит оглянулся. Чьи-то голоса? Его здесь поджидают? Он выключил фары и в темноте рассматривал арку и башенки из красного кирпича. Якобы это единственные сохранившиеся городские ворота во всей земле Шлезвиг-Гольштейн. Над аркой рядом с городским гербом можно было разглядеть очертания королевского герба Дании.

Дания, подумал он. Андерсен, Кьеркегор, Гамлет, замок Кронборг, Таня Бликсен и ее книги об Африке. Увидит ли он еще когда-нибудь Копенгаген? Вряд ли, потому что его путь лежал на юг. «Просто попрощайся».

В настоящий момент север Германии тоже был неплох. На городском гербе Фленсбурга стояло красивое и меткое высказывание «Мир кормит, раздор изнуряет». Да, это он знал по себе.

Пит посмотрел через боковое стекло. Совсем недалеко находились кабаки. Вниз по улице пробежал белый джек-рассел-терьер с коричневой мордочкой и красным ошейником, остановился у городских ворот и поднял заднюю лапу.

– Калле! – позвал пса какой-то пьяный.

Пит подождал, пока мужчина с собакой исчезнут в узком переулке, затем вытащил ключ от автофургона из кармана спортивной сумки Френка Бруно. Пит должен был поменять машины. Фургон был мощнее, а с логотипом фирмы-производителя замороженных продуктов выглядел не так подозрительно, как старый «ситроен».

Он вышел, направился к автомобилю и осмотрел кабину. Документы на машину, водительские права и пять тысяч евро лежали в бардачке; аварийный треугольник, аптечка и светоотражающий жилет – в багажнике; только бак был неполный. Пит недовольно зарычал. Стрелка указателя уровня топлива держалась на границе красной зоны. Но до ближайшей автозаправки он дотянет.