Сол Лелчек - Спастись от опасных мужчин [litres с оптимизированной обложкой]

– Значит, у «Care4» не было выбора? Вы это хотите сказать?

– Я уверена, что они предпочли бы убийству какой-нибудь другой вариант. Вероятно, они перебрали все. Уволить ее? В этом случае она могла бы подать на компанию в суд или предать гласности информацию о ее аморальной деятельности, обратившись в СМИ – у нее были бы широкие возможности. Откупиться от нее, дать ей денег за молчание? Но были такие вещи, которые она ценила куда больше, чем деньги. Запугать ее, заставить ее бояться? Видит бог, они пытались это сделать. Они перепробовали все, начиная с угроз натравить на нее их юристов и кончая наймом меня, чтобы я вела за ней слежку. Весь этот нажим действовал на нее сокрушительно. Если бы «Care4» сумела додавить ее до нервного срыва, они, я уверена, были бы в восторге. Но Ли была сильна духом, и ею двигали чувства куда более сильные, чем забота о собственной безопасности. Она бы ни за что не оставила все как есть. А если бы они решили просто не обращать на нее внимания, тогда…

– Она сообщила бы ФБР информацию, которая заставила бы их закрыть проект IN RETENTIS, – закончил Оливер.

– Вот именно.

– Если вы ставите вопрос таким образом, то у них действительно не было выбора, – задумчиво сказал Оливер.

– А вот и нет, – резко возразила я. – Разумеется, у них был выбор. Они могли бы поставить сохранение невинных жизней выше своих прибылей. Они могла бы сказать, что им не нужны кровавые деньги. Они могли бы отказаться продавать свою технологию, не оговорив предварительно в контрактах в качестве особого условия, каким образом правительства будут ее использовать, даже если бы это означало для компании финансовые потери. Более того, они могли бы принять негативные последствия от действий Карен или, если они считали, что она не права, подать на нее в суд – все, что угодно, но только не убивать ее, не идти на хладнокровное убийство. – Я сурово посмотрела на Оливера. – У них был широкий выбор. Но они выбрали неверный путь.

Он отвел глаза.

– Ваши догадки интересны, но есть ли у вас доказательства того, что они верны?

Я встала и выдвинула верхний ящик шкафчика, который использовала в качестве табурета. Вынула оттуда запечатанный конверт из оберточной бумаги и вскрыла его перочинным ножом, который затем положила на шкафчик рядом с открытой книгой в бумажной обложке. Потом достала из конверта пачку фотографий. На них были запечатлены все страницы из папки Сайласа Джонсона, которую я обнаружила в сейфе его отеля.

– Посмотрите на них, – сказала я, протягивая документы Оливеру. – Адвокатская тайна распространяется на множество вещей, но я всегда считала, что она не должна включать в себя сокрытие соучастия клиента в убийстве. Юристы, которых наняла «Care4», помогали компании вести переговоры по заключению с иностранными правительствами контрактов по проекту IN RETENTIS. Уверена, что им очень хорошо платили за их услуги.

Оливер внимательно просмотрел первые несколько фотографий, затем нервно посмотрел на меня:

– А вам известно, что они могли бы вчинить вам такой иск просто за обладание копиями этих документов, что вы лишились бы всего?

– Я готова пойти на этот риск.

Он достал из кармана шоколадный батончик, сорвал с него золотую обертку и начал быстро откусывать от него маленькие кусочки.

– И что же, по-вашему, должен сделать я?

– Помогите мне войти в систему компьютерной защиты «Care4». Сегодня вечером, до того как станет слишком поздно. Мы помешаем запуску системы, составляющей проект IN RETENTIS, и положим ему конец, сможем спасти таким образом людей на фотографиях, которые спрятала Карен, а также сотни или даже тысячи других.

Оливер побледнел:

– Это невозможно.

– Вы участвовали в разработке системы защиты компьютерной сети компании. Если кто-нибудь и может ее взломать, так это вы.

– А что, если меня поймают?

– Если можно понять, где добро, где зло, вы выбираете добро. Сами сказали. Так как?

– Но разве нет какого-то другого пути?

Я покачала головой:

– Только не в этот раз.

Он помолчал еще немного, словно раздумывая.

– Вы просите меня взломать отнюдь не какой-нибудь там автомат по продаже лимонада.

Я начинала терять терпение. И все больше раздражаться. До первого ноября оставались считаные часы.

– Я не собираюсь спорить с вами всю ночь. Или вы мне помогаете, или говорите «нет», и тогда я пойду и найду кого-нибудь другого, кто сможет это сделать. Нам надо спешить.

Он с неуверенным видом огляделся по сторонам, пытаясь выиграть время.

– Это слишком рискованно. Мне нужно время, чтобы подумать.

– У нас нет для этого времени. Так да или нет? Решайтесь!

Я двинулась было к нему, но тут же остановилась как вкопанная.

В дверях стоял Джозеф.

Он был одет примерно так же, как когда я видела его в последний раз в квартире моего брата. Темный костюм, темная рубашка, черные начищенные полуботинки. Различие состояло только в том, что его правая рука висела на перевязи. Естественный результат попадания пули сорок пятого калибра. Трудно точно сказать, в какое именно место она угодила, но верхняя часть его правой руки немного распирала рукав пиджака его хорошо сшитого костюма чуть пониже плеча. Такое утолщение могло бы образоваться из-за нескольких слоев толстых бинтов. В правой руке он держал пистолет, а в левой – ножницы для резки болтов.

Я быстро попятилась. В прошлый раз, когда Джозеф вошел в одно помещение со мной, его глаза были бесстрастны и пусты. Они говорили о том, что моя участь его абсолютно не волнует. Теперь же все изменилось. Его глаза были полны злобы.

– Ты, – сказал он. – Я долго думал обо всем том, что сделаю с тобой.

И он с многозначительным видом поднял свои ножницы для резки болтов и направил их сделанные из нержавеющей стали острые челюсти на меня.

– Я сделаю так, что ты будешь мучиться всю ночь и умрешь только к утру.

– Как ты сюда проник, Джозеф?

От переполнявшей его злобы ответ прозвучал немного невнятно:

– Неужели ты думаешь, что я не могу справиться с замком одной рукой?

– Надеюсь, ты включил это в свое резюме.

Он несколько раз обозвал меня, используя слова, которые не напечатала бы ни одна газета в стране. Пистолет он держал в правой руке, хотя она и висела на перевязи. Интересно, подумала я, что он сделает, если решит использовать этот ствол. Переложит его в левую руку, чтобы поднять и прицелиться, или так и будет держать в правой руке и выстрелит так? Возможно, он и сейчас остается метким стрелком. Или нет.

– Я могу прикончить тебя и уехать из страны еще до того, как найдут твой труп, – закончил он.

– Не сомневаюсь, – сказала я и кивком указала на Оливера: – Но сможет ли это сделать он ?