Шери Лапенья - Посторонний в доме

– Не знаю! – выкрикнула она с отчаянием. – Это все, что я могу тебе сейчас сказать, Том. Прости. Я знаю, этого недостаточно. Но я не знаю, что случилось. Ты должен мне поверить.

В ярости он смотрел на нее, не зная, что и думать. Привычная ему жизнь как будто ускользала.

Она смотрела ему прямо в глаза ровным взглядом.

– Ты правда думаешь, что я способна застрелить человека? Что я способна на убийство?

Нет. Он не может себе представить, чтобы она кого-то убила. Сама идея… нелепа. Чудовищна. И все же…

– Он придет за тобой, Карен, – ответил Том убитым голосом. – Ты видела, какой он, этот детектив. Он будет копать и копать и не остановится, пока не доберется до самого дна. И не важно будет, можешь ли ты вспомнить. Тебе и не придется: полиция выяснит, что случилось, и это они нам расскажут! – он почти кричал. Ему хотелось ранить ее, потому что он был зол, напуган и больше не мог ей доверять.

Она побледнела еще сильнее, чем раньше при полицейских.

– Если ты мне не веришь, Том… – она остановилась, растягивая паузу, чтобы он мог возразить, сказать, что верит ей. Повисла тишина, но он хранил молчание.

– Почему ты мне не веришь? – наконец спросила она.

– Что еще за вопрос? – грубовато ответил он.

– Вполне закономерный, – возразила она. Теперь она тоже злилась. – Что я такого сделала, что ты считаешь, что я могла кого-то убить? – она шагнула к нему. Том промолчал и лишь посмотрел на нее. – Ты же меня знаешь! Как ты можешь думать, что я вообще способна на убийство? Я не больше тебя понимаю, что случилось той ночью! – ее лицо было совсем близко, чуть пониже его лица, и он чувствовал слабый аромат ее духов.

Карен продолжила:

– А как же презумпция невиновности? – выдохнула она ему в лицо. – Ты не знаешь, что произошло, так почему ты не веришь, что я невиновна? Скажи, разве это более неправдоподобная, более безумная мысль, чем то, что я застрелила человека и оставила его умирать? – прокричала она.

Том посмотрел на нее, сердце его сжалось. Все то время, что он знал и любил Карен, у него не было ни малейшей причины в ней сомневаться, по какому бы то ни было поводу. Все изменилось тем вечером. Что же произошло? Разве его не обязывают к чему-то годы полнейшего доверия?

Он покачал головой. Тихо произнес:

– К нам в дом заявилась полиция, тебя обвинили… ты соврала им в лицо… Не знаю, Карен, – он помолчал. – Я тебя люблю. Но мне страшно.

– Знаю, – ответила она. – Мне тоже.

Мгновение никто из них не произносил ни слова. Потом Карен сказала:

– Может быть, пора вернуться к Джеку Кельвину.

Вечером Карен тихо сидит в гостиной с забытым журналом на коленях. Завтра будет ровно неделя с момента аварии. Неделя, а она все еще не может ничего вспомнить.

День выдался ужасным. Полицейские – эти бездушные детективы – практически обвинили ее в убийстве. А Том… кажется, Том верит, что она могла это сделать.

Она боится полиции, боится того, что они могут найти. Того, что доктор Фултон может им рассказать.

Она замечает, что стискивает зубы, и пытается расслабиться. У нее болит челюсть.

Те фотографии… Карен не может выбросить кошмарные изображения из головы. Думает о Томе, который заперся в кабинете наверху и сидит за работой. Или он просто притворяется, как она? Сидит за столом, уставившись в стену, и тоже безуспешно пытается выбросить из головы фотографии покойника? Наверное. Он выглядел так, будто его затошнило, когда увидел те фото. А после этого не мог даже взглянуть на нее.

Выглянув в окно, Карен вздрогнула. У двери дома на противоположной стороне улицы стоят два человека в костюмах. Даже в сгустившихся сумерках она узнала детективов. Чувствуя прилив ужаса, Карен подкралась к окну, стараясь вжаться в стену. Оказавшись у окна, она встала сбоку за занавеской и выглянула наружу.

Они опрашивают соседей. Ну, конечно.

Бриджит смотрела на улицу. Темнело. Она много времени проводит за вязанием, наблюдая, что происходит за окном.

Бриджит – искусная вязальщица с творческим подходом, об изобретенных ею узорах даже писали в журнале. Она ведет собственный вязальный блог, которым очень гордится, выкладывает там свои работы, у нее множество подписчиков. Девиз блога: «Вязание не только для старушек!» Там есть и фотография самой Бриджит. На снимке, сделанном профессиональным фотографом, она выглядит счастливой. И привлекательной: Бриджит фотогенична.

Однажды она пыталась научить Карен вязать, но подругу это явно не заинтересовало. Карен не хватает терпения для такого занятия. Они вместе посмеялись и решили, что, возможно, вязание просто не ее тип хобби. Казалось, что Карен все равно находит удовольствие в обществе Бриджит, несмотря на разницу в интересах. Жаль, что Карен не прониклась: совместное вязание – отличный способ разговорить человека, а Карен не из тех, кто легко пускается в откровения.

Сегодня Бриджит зашла в любимый магазинчик «Сделай свой стежок». У нее заканчивалась эта сказочная пурпурная пряжа «Сибуи», которую она купила в прошлый раз. Едва переступив порог и увидев разложенные на стеллажах разноцветные мотки, она почувствовала, как ее настроение поднимается. Столько оттенков и текстур – столько безграничных возможностей! Она со счастливой улыбкой бродила по магазину, восхищалась, ощупывала, набрала полные руки мотков разного веса и цвета. Пряжа ей никогда не надоедает.

Бриджит поглаживала прелестный оранжевый моток мериносовой шерсти, когда к ней подошла женщина, показавшаяся смутно знакомой.

– Бриджит! – воскликнула женщина. – Я так рада, что вас встретила! Хотела сказать, мне так понравился последний пост в вашем блоге о том, как исправлять ошибки в вязании.

Бриджит чуть не покраснела от удовольствия.

– Я пропустила петлю, и этот трюк с крючком сработал как по волшебству.

– Я так рада, что вам помогло, – с улыбкой ответила Бриджит. Так приятно делиться опытом и получать в ответ благодарность. Это стоит всех усилий, потраченных на блог.

Кассирша Сандра тоже был рада встрече.

– Бриджит! Мы теперь так редко видимся. Ты должна вернуться в наш вязальный кружок.

Бриджит инстинктивно взглянула на стоявшие кружком стулья в зале магазина. Она не готова вернуться. Это невыносимо. Слишком много счастливых женщин, вяжущих детские вещи; по меньшей мере, три из постоянных участниц беременны. И они трещат об этом без умолку. Бриджит не уверена, что смогла бы скрыть свою боль и разочарование, удержаться от колкости. Никто бы ее не понял. Лучше держаться подальше.

– Обязательно, – соврала она. – Но я сейчас так занята на работе.

Она никому не сказала, что бросила работу из-за лечения от бесплодия. Не хотела рассказывать, что у нее проблемы. Ей не нужна их жалость.