Шалини Боланд - Тайная мать [litres]

Утро понедельника, город стоит в пробках. Наверное, зря я взяла машину. Но лучше уж сидеть одной в теплом нутре этой жестяной коробки, чем толкаться в ледяном, переполненном автобусе. К тому же с такой роскошью, как навигатор, мне совсем не надо сосредоточиваться на поиске дороги – можно просто следовать указаниям зеленых стрелок на экранчике приборной доски да настраиваться на то, что ждет меня в больнице.

Оставляю машину на парковке НСП и иду два квартала пешком до клиники Балморал. Сырой, холодный воздух просачивается сквозь мою одежду, темные тучи грозят дождем. Ускоряю шаг. Здание оказывается крупнее, чем я запомнила, как-то внушительнее, к тому же я обнаруживаю, что не готова к наплыву тяжких воспоминаний, которые атакуют меня, как только я оказываюсь вблизи него. Помню, как Скотт высадил меня вот здесь, у этих ворот, и помчался искать место для парковки, а я стояла и ждала его тут. Как нам тогда было весело, хотя и немного страшно. Оказывается, это был последний нормальный день моей жизни. Дальше мои надежды начали рушиться одна за другой.

Стеклянные двери раздвигаются передо мной, и я вхожу внутрь здания, слушая, как подошвы моих ботинок стучат по плиточному полу. В фойе пусто, на стенах сезонные украшения. Я иду прямо к изогнутой стойке рецепции, и перегретый воздух помещения как будто липнет ко мне на ходу, от витающих в нем ароматов освежителей першит в горле. Вдруг двери слева от меня распахиваются, и из-за них, громко цокая каблуками, появляется какая-то женщина в юбке и пиджаке, с красным уродливым то ли шарфом, то ли галстуком вокруг шеи. Она похожа на стюардессу и улыбается тоже как стюардесса – дежурной корпоративной улыбкой, которая так и пригвождает меня к месту.

– Доброе утро, – говорит, вставая за стойку. – Чем могу вам помочь?

– Здрасьте. Меня зовут Тесса Маркхэм. Я звонила пару дней назад, узнать имя доктора, который принимал моих близнецов. Это было довольно давно, и я не помню, как его зовут.

– Вы хотите узнать, кто принимал ваших близнецов?

– Да, пожалуйста. Мне сказали, что я должна либо послать письменный запрос, либо приехать сама.

– Хорошо, подождите минутку. Пойду спрошу у начальства. – Дежурная исчезает за дверью, которая находится у нее за спиной, а я остаюсь ждать, стараясь не думать о том, что в этих самых стенах моя дочка Лили сделала свой первый и свой последний вздох.

Через пару минут женщина возвращается.

– У вас есть удостоверение личности?

Киваю, запускаю руку в сумочку и достаю оттуда мои права с фотографией и счета за дом.

– Отлично, спасибо. – Сотрудница клиники берет у меня документы, смотрит сначала на фото, потом на меня и просматривает счета. Удовлетворенно кивает. – Пройдемте со мной, я отведу вас к нашему офис-менеджеру, Марджи Лоренс; она поможет вам найти то, что вам нужно. – Возвращает мне документы, и я на ходу запихиваю их в сумочку, следуя за ней по пятам.

Офис у них оказывается самым обычным, без перегородок, как во многих местах. За столами сидят человек шесть служащих; одни щелкают клавиатурами компьютеров, другие разговаривают по телефону. В дальнем конце офиса какая-то женщина поднимается из-за стола и делает ко мне шаг, протягивая руку. Пожимаю ее.

– Привет, я Марджи. – Офис-менеджер поворачивается к рецепционистке. – Спасибо, Шерон.

Я тоже бормочу какие-то благодарности. Шерон исчезает за дверью, а мы с Лоренс идем к ее столу.

– Садитесь, пожалуйста, – говорит она, сдвигая очки на переносицу и занимая место напротив меня. – Шерон сказала, что вы хотите знать имя доктора, который принимал вашего ребенка.

– Да, верно. Моих близнецов.

– А, какая прелесть, – моя собеседница улыбается.

Я перебиваю ее раньше, чем она начнет задавать мне вопросы типа «а сколько им сейчас лет?» да «а кто они – мальчики или девочки?», и сразу выпаливаю:

– Мое имя Тесса Маркхэм, имя отца – Скотт Маркхэм. Дата родов – третье марта две тысячи двенадцатого года.

Марджи начинает вбивать мою информацию в свой компьютер.

– Не так быстро, – говорит она. – Система сегодня подвисает.

Видимо, ждет, что я скажу что-то вроде «утро понедельника, что поделаешь», и мы обе захохочем и закатим глаза. Но мне до того не по себе в этом месте, что я просто не в силах заставить себя шутить. Я невыразительно улыбаюсь ей в ответ и говорю:

– Ничего страшного.

– Ваши дети – Сэмюель и Лилиан Маркхэм, верно? – спрашивает Лоренс, глядя в экран компьютера справа. – Сэмюель Эдвард Маркхэм родился в четыре сорок шесть утра, а Лилиан Элизабет Маркхэм – в пять четырнадцать утра.

– Извините, во сколько, вы сказали, она родилась? – переспрашиваю я.

– В пять часов четырнадцать минут утра.

– Это неверно, – говорю. – Она родилась через десять минут после Сэма.

– Вы уверены? – спрашивает она.

Я абсолютно точно знаю, когда родились мои дети, и поэтому киваю:

– Да.

Выпятив подбородок, Марджи продолжает изучать экран.

– Здесь написано, что дежурным по палате был тогда доктор Фридленд, – говорит она.

Я хмурю брови.

– И это тоже неверно.

– Здесь так написано. Он был вашим консультирующим врачом, так?

– Да, – подтверждаю. – Я приходила к нему на осмотр, но когда рожала, он заболел, и роды принимал другой доктор. Вот его-то имени я и не помню.

Лоренс сдвигает брови и снова принимается щелкать клавишами.

– Я вызвала журнал записей той ночи. Подождите.

А что, если она не сможет найти имя? Или окажется, что Фишера и впрямь не было в больнице в ту ночь и я придумываю связи там, где их нет?

– А вот и он, – радостно объявляет менеджер. – Нашла.

Удары моего сердца эхом отдаются у меня в висках, пока я жду, когда она скажет мне, что именно нашла.

– Так, значит, акушерки у нас были… бла-бла-бла. – Прокручивает лишнюю информацию. – А дежурным врачом-акушером в ту ночь был… – Я вижу, как ее глаза бегают туда-сюда по экрану. – Да, вот он, то же самое имя – доктор Фридленд.

Но это же невозможно! Я же знаю, что это был не он. Тяжело выдыхаю через рот, прямо как во время родов. Я же помню… я помню, что доктор Фридленд был тогда болен. Мне еще сказали, что у него желудочный грипп. Я же помню. Или не помню?

– С вами всё в порядке? – слышу я вопрос Марджи.

– А вы уверены, что это был не доктор Джеймс Фишер? – спрашиваю я. – Посмотрите, пожалуйста, еще раз. Третьего марта две тысячи двенадцатого года. – Я так надеюсь, что она перепутала и посмотрела не то число.

– Это оно и есть, – говорит Лоренс. – Подойдите и посмотрите сами.

Я встаю и захожу с ее стороны стола – так, чтобы видеть экран компьютера, ту строчку, на которую она мне показывает. Вижу число, и время, и фамилию: «Доктор Фридленд». Слезы брызжут из моих глаз.