Стеф Хувер - Клетка [litres]

Утром в столовой к нему подсела Зубатка. Тихоня тихоней, а нарисовалась с подносом возле столика, за которым он сидел, и, не спросив, плюхнулась напротив. Молчала, правда. Только поглядывала изредка. А Сэлл терпеть не мог, когда на него таращатся за завтраком, когда он еще толком даже не проснулся, – кусок поперек глотки вставал.

– Ты что-то хотела? – Он отложил вилку, но так получилось, что будто бросил: она зазвенела.

Саммер замотала головой и залилась краской.

Подумать только! Не рассчитывала, что придется разговаривать? Или вообразила себя невидимой? Думала, пристроится незаметно, будет высверливать дырку в Сэлле без зазрения совести? Только один нюанс: мантию-невидимку забыла напялить!

Сэлл встал, со скрежетом отодвинул стул – и здесь получилось слишком резко, стул покачнулся и опрокинулся, – бросил на Зубатку снисходительный взгляд:

– Ну раз ничего… – И пошел по направлению к выходу.

– А кофе? – пискнула Саммер.

– Можешь выпить сама.

Но его слова растворились в чьем-то громком выкрике:

– А на конюшне кофе не пьют, детка! – К Зубатке за столик подсел один из остряков, которым тема конюхов пришлась по вкусу.

Сэлл даже взглядом его не удостоил – не больно-то интересно. Вынюхали биографию – где и чем он жил до прихода в эту «правильную» школу – и думают выставить его посмешищем? Да ему плевать, кто и что о нем думает! Да и могут ли они вообще думать, эти папкины сыночки? А любить? Любить что-то живое, а не бездушные предметы, вроде шмоток, айфонов и прочей дребедени? И как можно запозорить тем, к чему ты тянешься всей своей сущностью?

На химии тема конюхов вышла на новый виток.

– Сэлл, – серьезно посмотрела на парня Амелия, – ты шаришь в химии лучше меня. Давай ты разберешься с этими адскими пробирками, а то я обязательно разобью что-нибудь… или… – Она коротко улыбнулась. – Взорву к чертям эту гребаную лабораторию! В общем… ты делаешь, а я заполняю бланки. И за себя, и за тебя.

– Валяй, – равнодушно отозвался Сэлл и стал натягивать перчатки.

Очки он по-прежнему игнорировал, тем самым бросая вызов Мелларку. Но тот на сей раз молчал.

Амелия взяла его листок, ручку и сосредоточилась – приготовилась записывать, в то время как Сэлл уже аккуратно откупоривал темный пузырек при помощи пинцета. Маленькая противная пробка-затычка с характерным звуком в доли секунды была изъята из горлышка склянки, и на волю, как джинн из бутылки, вырвался едкий запах.

– Фу-у-у, – скривилась напарница, но тут же дружелюбно хихикнула: – Заткни ее обратно!

Сэлл невольно улыбнулся: понятное дело, кому понравится запах пиридина? Надо быть камикадзе, чтобы испытывать от подобного зловония приятные чувства. Но затыкать пузырек, не закончив лабораторную, а точнее, даже не начав, это как-то…

Поэтому он потянулся за пробирками. Сначала взял две пустые и осторожно налил в одну из них миллилитр пиридина, а в другую при помощи пипетки добавил каплю все той же жидкости из темной склянки. Сэлл делал все быстро, но ювелирно: ни одна капля не упала на стол, ни одна пробирка не дрогнула в его руках. Все движения его были уверенными. Амелия даже, кажется, засмотрелась.

Когда дело оставалось за малым – а наблюдение за реакцией пиридина с соляной кислотой и выпадением неслучайного белого осадка прошли без катаклизмов, – с растворением того самого осадка водой и получением слабого раствора пиридина в другой пробирке вышла заминка.

Сэлл на мгновение даже растерялся…

Ну конечно! Замечательная идея! Уровня нулевого класса начальной школы: в колбе с водой плавали кусочки конского навоза. Заглянуть бы тому зубоскалу в лицо! Интересно, он специально для этого на экскурсию в конюшню ездил? Или получил от курьера в белом прозрачном пакетике пару граммов навоза и поскорее спрятал во внутренний карман пиджака, озираясь по сторонам, будто купил у наркодилера дурь? И пакетик вскрывал в стерильных перчатках, боясь опоганиться? Наверно, потом еще и руки дезинфицировал, а то вдруг это заразно?

Сэлл думать долго не стал – выхватил у Амелии бланки лабораторной и в два счета заполнил пустые графы. Опыты – это так, интерес, а не получение результатов. Результат всех проводимых реакций он и так знал. А колбу с водой… Он мог бы вылить ее содержимое на голову кому-то из тех клоунов, которые жаждали устроить на химии цирковое представление. Но цирк преждевременно уехал, а клоуны… остались без зарплаты.

Все-таки неплохо, что на химии Амелия уселась за один стол с Уэстом. В предмете он действительно шарил и взял на себя всю практическую часть, чем, конечно, облагодетельствовал школу.

Амелия бы наверняка даже из самых безобидных реактивов сумела создать гремучую смесь. Не специально, само бы получилось. И тогда лабораторию и всех в ней присутствующих разнесло бы в клочья.

Можно считать, Сэлл спас их от безвременной кончины.

Ну, в самом безобидном случае Амелия кокнула бы пузырек с какой-нибудь особо вонючей гадостью. Такая как раз и попалась на сегодняшней лабораторке.

Стоило Сэллу раскупорить одну из склянок, как из нее вырвался мерзкий едучий запах, заставивший брезгливо скривиться.

– Фу-у-у! – протянула Амелия, хихикнула, разогнала ладонью воздух перед носом. – Заткни ее обратно!

Но Сэлл только глянул невозмутимо и принялся что-то сливать и смешивать в пробирке. Потом потянулся за колбой с дистиллированной водой. Предполагалось, что с дистиллированной. Но на самом деле в ней плавали темные, отвратительного вида ошметки.

Амелия едва не спросила, что это. Но по растерянному виду Сэлла почти сразу догадалась. Лучше без конкретики. Просто явная гадость.

Она чуть-чуть отодвинулась на стуле. Вскакивать и орать она не собиралась, просто внимательно наблюдала за соседом, что тот сделает. Шуточка явно посвящалась Уэсту. Она ведь что-то слышала – то ли в столовой, то ли во дворе – про конюшню и любителей лошадиного дерьма.

Сэлл быстро пришел в себя: отодвинул колбу подальше, выхватил у Амелии листы, торопливо заполнил.

Ну надо же! Тоже не психанул. Не устроил ни истерики, ни разборок. Хотя кое-кто явно рассчитывал на бурную реакцию. Не только в пробирках. Сама бы Амелия точно не отказала себе в удовольствии вот это самое, что болталось в колбе, выплеснуть юмористу прямо в его ухмыляющуюся морду. Вычислить-то нетрудно. По чересчур заинтересованному взгляду и разочарованию оттого, что шутка не удалась.