Стеф Хувер - Клетка [litres]

Шейла не была готова открыться.

Выходка Уэста – вообще на грани: завалиться в преподавательский корпус, найти Шейлу и чуть ли не открыто выложить, кто она такая. Сколько любопытных глаз уставились на девушку после этого. Невыносимо! Только миссис Лусия – преподаватель истории, – как ни странно, мягко хохотнула, вся заколыхавшись под своим бесформенным платьем: видимо, приняла все за пустую мальчишескую выходку.

Клеменс тоже там был. Отирался рядом. Едва ли не прикасался к руке. Склонялся к уху и шептал всякие незапоминаемые банальности, вуалируя их подо что-то глубокомысленное или смешное.

Шейлу буквально передергивало от его знаков внимания. Кого он в ней видел? Что вообще он про нее вообразил? Какие грязные мыслишки зароились в его голове? Почему налет равнодушия слетел с него, словно шелуха с пересушенной луковицы?

Девушка спряталась от назойливого внимания в библиотеке. Опять зашла в личный кабинет брата, еще раз просмотрела фото, стараясь разглядеть хоть какую-нибудь зацепку, но у нее не получалось. На фотографиях была запечатлена обычная жизнь в элитной школе парня, который не чувствует себя своим в достаточной мере. Наверное, поэтому все снимки не изнутри, а как бы со стороны.

Теперь, уже немного зная преподавателей, Шейла рассматривала их через объектив Брэда. Миссис Пафф, словно паровая машина, несется наводить порядок в массах – узнаваемо… Скромняга мисс Файф и мистер Бэтч, наводящие шороху в изобразительном классе… Клеменс – расслабленная поза, айфон в руках…

А вот мисс Норрис. Брэд сфотографировал ее так, что было видно и отражение. Шикарное фото! Красивое лицо. Два лица…

А на следующей фотографии… Шейла моргнула… мисс Норрис, но словно вышедшая из зеркала. Это особенно было заметно, если перелистывать снимки друг за другом. Лица почти одинаковые. Если не заострять внимание – различий не увидишь. Но и все-таки разные. Может, искажение?

Шейла так заинтересовалась, что даже почти забыла про Клеменса и Уэста. Вообще обо всем забыла. Закрыла профиль Брэда и перешла к архивам школы. Кажется, где-то ей уже попадались сведения о семье мисс Норрис… В конце концов, ее отец долгое время управлял этой школой. Фактически семейная династия.

И нашла ведь. Тот самый снимок, на который ранее почти не обратила внимания. Любительское фото, на котором запечатлена большая семья. Видно, что все, за редким исключением, – родственники. Фотограф скрупулезно следил, чтобы была соблюдена какая-то понятная лишь ему одному симметрия, поэтому поставил двух девочек-близняшек по разные стороны. Сестренки на первый взгляд казались абсолютно одинаковыми. Но не идентичными, а зеркальными. Шейла немного интересовалась психологией и знала, что в подобном случае одна, скорее всего, будет левшой, другая – правшой.

В обеих угадывалась… мисс Норрис?

Какой рукой писала директриса? Правой или левой? Девушка напрягла память: кажется, мисс Норрис чаще держала что-то в правой руке. Кроме одного раза, когда Шейла столкнулась с ней и поразилась ее помпезному наряду. Тогда директриса крепко сжимала свою сумочку в левой руке. Хотя это ведь не показатель. Шейла сама носила сумочку то так, то эдак…

– Увлеклись прошлым?

Неожиданно прозвучавший за спиной голос едва не заставил Шейлу подпрыгнуть на месте. Клеменс! Он следит за ней?

Мужчина с интересом разглядывал фото Норрисов.

– Прошлое иногда скрывает нечто довольно занимательное, не так ли?

– По-моему, все банально, – пожала плечами Шейла. – Папа подсуетился, нагрел место для дочки.

Она это только что придумала. Сделала вид, что больше увлечена не горизонтальными связями, а вертикальными.

Клеменс купился, закинул в рот пластинку жвачки и выдал:

– Ошибаетесь.

– Что? – переспросила Шейла.

– Их отец, – мужчина постучал ногтем по экрану в нужной точке, – умер лет за десять до того, как его место заняла нынешняя директриса.

– И от чего он умер? – Девушка немного отстранилась, потому что Клеменс придвинулся и окутал ее мятным ароматом, словно собирался брать врага в окружение.

– Инсульт, – передернул плечами собеседник, не замечая или делая вид, что не замечает ее маневра. – Говорят, девицы остались на попечении бабушки, но та особо ими не интересовалась, ей гораздо важнее было устроить свою жизнь. Но тем не менее Опал Норрис закончила университет. А ее сестра занимается чем-то творческим.

– Какие подробности, – усмехнулась Шейла.

– Могу и еще добавить. Близнецы часто играют друг в друга, путают, меняются одеждой и привычками. Вне зависимости от возраста. Ваш брат же считал, что дело в шизофрении. Наблюдал, рисовал…

– Что? – Она встрепенулась, прерывая этот ненужный поток слов. – С чего вы решили, что у меня есть брат?

Клеменсу, видимо, нестерпимо хотелось курить. Он достал пачку сигарет, принялся вертеть ее в руках, попутно рассказывая, что Брэд любил делиться воспоминаниями о своей сестре. Не со всеми. С ним, с Клеменсом.

Якобы даже показывал портрет Шейлы, очень похожий на оригинал, но с длинными волосами, более округлыми щеками.

– Бред! – вспыхнула девушка. – Должно быть, это у вас неладно с головой, сочиняете какие-то сказки! Романы писать не пробовали?

– Но вы ведь видели этот портрет? – Клеменс ткнул пальцем в скетчбук Брэда, лежащий перед компьютером.

– Он лежал в комнате отдыха, – прищурила глаза Шейла. – Мне показалось, я могу его взять.

Клеменс подступил на шаг, и девушка обратила внимание, что они почти одного роста. Мужчина провел пальцем по ее скуле, подбородку…

Шейла дернулась, как от огня:

– Простите, я не гей!

– Я тоже.

Клеменс рывком притянул девушку к себе и впился в ее губы поцелуем. Ненадолго. На какой-то короткий миг. Потом сам же и отпрянул.

Шейла даже не успела возмутиться. Просто рефлекторно сжала руку в кулак и в запале ударила нахала по лицу. Даже не поняла, куда именно и как это у нее получилось.

Клеменс глухо охнул и наклонился вперед. На пол закапали тягучие алые капли.

– А вы горячая штучка, – прогундосил, видимо собравшись с мыслями.

Достал платок из кармана, приложил к носу и слегка запрокинул голову.

Шейла хотела было уйти, оставив его разбираться с проблемой, в которой тот был виноват сам, но мужчина загородил ей дорогу. Не отпихивать же? Девушке вообще не хотелось к нему прикасаться. И жаль тоже не было. Даже напротив – хотелось, чтобы нос оказался сломан. Только вот ее пальцы и без того противно саднили.

– Не знаю, зачем вам был нужен этот маскарад, – чуть хрипло проговорил Клеменс спустя какое-то время, – но, признаться, я узнал вас не сразу в этом виде. Пока вы не взяли в комнате отдыха томик поэзии. Брэд говорил, что вам нравятся стихи.