Стеф Хувер - Клетка [litres]

– Спасибо, – через силу, нехотя, едва пробивая толщину двери.

Позже я принесу еще. Сейчас ты не готов для рая. А из ада ты уже сбежал. Там тебя плохо охраняли, Шон.

Это случилось через год после того, как умерли родители. Летом. Бабуля вышла замуж, и не просто так – в Париж. Мы получали открытки с Эйфелевой башней и розами. Ло тут же выкидывала их в мусорное ведро и раздражалась ото всего, что могло отвлечь ее от подготовки к экзаменам.

Я не смотрела телевизор. Не слушала радио. Не гремела кастрюлями. Не мыла полы. Не…

Впрочем, это слишком скучно – перечислять все, чего я не делала. Гораздо проще сказать, что именно в тот период я проиллюстрировала свою первую книгу, хотя, рисуя, боялась услышать: «Ли! Твой карандаш чересчур царапает бумагу!»

Когда сестра ушла в библиотеку, я прямо вздохнула свободнее: залетала по дому вольной птицей, нарочно топала и хлопала дверями, врубила радио и вопила вместе с ним. Поэтому я не услышала, как кто-то пришел. Пока снизу не донесся голос…

У меня все похолодело! Это было очень легкомысленно – не запирать входную дверь на замок. Особенно если ты осталась одна дома. Особенно если гость – Шон.

– Есть кто живой?

Может, и правда надо было притвориться мертвой? Лечь в кровать, застыть в неподвижности, сложить руки на груди, перестать дышать. Я же видела мертвецов в гробу: Патрика, мать, отца… Смогла бы притвориться.

Но я вышла к нему навстречу. Встала, глядя сверху, с лестницы, на ненавистного мне человека.

– Чего тебе? – Я старалась говорить так, как говорила со мной в тот период Ло, бросая слова, словно камни в колодец.

– Приехал навестить любимых сестричек. – Он сомневался, присматриваясь и не делая ни шагу наверх.

Спасибо, Боже! Он сомневался, я это или моя сестра.

– Навестил? Теперь скатертью дорога.

– Я еще не видел… – Шон сделал слишком долгую паузу, просто пожирая меня глазами.

Нельзя было допустить, чтобы он понял, что перед ним стою именно я.

– Ли в библиотеке. Но она вряд ли тебе обрадуется.

Мне надо было избегать длинных фраз! Потому что кузен вдруг хохотнул, буквально взлетел ко мне по ступенькам и впился пальцами в плечи:

– Хороша! Ты так и не оставила детскую привычку морочить голову?

Едва почувствовав прикосновение его рук, я оцепенела. Шон, словно паук, опутывал меня паутиной своих слов, горящим взглядом и усмешкой.

– Так говоришь, Ло в библиотеке?

– Ли, – пискнула я в тщетной попытке обмануть.

– Не-ет! – Шон притянул меня к себе так, что стало трудно дышать. Я чувствовала, как его рука шарит по моему телу. – Тебе почти удалось. Почти. Но ты ведь моя девочка, и я всегда тебя узнаю. Соскучилась по любимому братику?

Чем больше я пыталась вырваться, тем больше он усиливал хватку и распалялся. Одна в доме, я казалась ему желанной добычей. Воображение кузена явно рисовало извращенные картинки, подобные тем, что были в его книге. Мне бы закричать, но из горла вырывался лишь едва слышный хрип.

– Господи! Ли!

Мы оба не услышали, как вернулась Ло.

Я лишь уловила движение, а потом на голову Шона обрушилась тяжелая ваза. Он тут же обмяк, покачнулся и полетел вниз по лестнице. Сестра только посторонилась, а потом крепко прижала меня к себе.

– Тише, тише… – Она гладила меня по голове, как маленькую девочку, пока я содрогалась в рыданиях. – Все хорошо. Сейчас мы вызовем полицию. Они закроют этого ублюдка на тысячу лет и один день, и мы думать о нем забудем.

Если бы… Боги смеются, когда человек строит планы.

Я уже успокоилась. А Шон все лежал внизу. Мы переглянулись. Глаза выхватили и осколки вазы, и небольшую лужицу крови.

– Стой здесь, – приказала Ло, как будто я могла сделать хоть шаг. Мне даже пришлось схватиться обеими руками за перила, чтобы не покатиться следом за кузеном.

Сестра спустилась, присела возле Шона. Пощупала пульс на шее, склонилась к груди. Я до боли стиснула челюсти, чтобы не дать вырваться из горла истошному воплю, зарождавшемуся у меня внутри.

Ло проделала еще какие-то манипуляции, затем поднялась с колен и, задрав голову, спокойно объявила:

– Он мертв, Ли.

– Что?!

– Наверное, сломал шею.

– А как же…

Я буквально увидела толпу полицейских, любопытные лица соседей, собравшихся со всей округи, и нас с Ло, закованных в наручники, уводимых под стражей в невообразимое, ужасное будущее.

Суд. Тюрьма… Учтут ли присяжные, что все произошло в состоянии аффекта? Кажется, так это называется?

Но у Ло были другие планы. Она подхватила Шона под мышки и попыталась приподнять.

– Помоги уже, Ли! – раздраженно воскликнула сестра. – Не будь такой тряпкой!

– Чего ты хочешь? – Я попыталась оторваться от перил.

– Мы должны убрать его отсюда. Неужели ты не понимаешь?

Конечно, я понимала. Но я бы скорее сама сбежала из дома куда глаза глядят и больше никогда не возвращалась, чем притронулась бы… к нему.

– Да шевелись же, Ли! – еще суровей прикрикнула Ло. – Никто не сделает это за нас. А ты ведь не хочешь…

Я торопливо зашагала вниз по ступенькам, лишь бы она не стала говорить обо всем том, что я уже представила в своей голове.

– Бери за ноги! – скомандовала сестра. – Надо дотащить его до входных дверей. А потом я подгоню пикап к крыльцу.

Но я застыла над телом словно завороженная. Мертвый Шон казался мне еще более отвратительным. К тому же я не верила ему. Несмотря на все аргументы Ло.

Он запросто мог притвориться, а потом дождаться момента, когда я окажусь поблизости, схватить меня и… От цепкой хватки мертвеца мне уж точно не освободиться.

– Ли! Боже!

Я наклонилась, стараясь смотреть в сторону, представляя, что это кто-то другой. Что-то другое.

– Держи крепче!

Ну почему она все время на меня кричит? Будто я в чем-то виновата. Разве это не она убила Шона? И теперь заставляет меня помогать ей, хотя я ни при чем. Совершенно ни при чем.

Кое-как мы забросили кузена в кузов пикапа, прикрыли брезентом. Я облегченно вздохнула, но Ло…

– Поехали! – опять скомандовала она. – Сбросим труп в реку. С обрыва. Пусть это выглядит как несчастный случай. Будто он сам упал и свернул себе шею. А течение унесет тело подальше от нашего дома.

Я, кажется, поняла, почему Ло сердится и кричит. Она боится. Так же как всегда боялась я. Просто мне всегда было не до криков. Я больше отмалчивалась. А сестра другая. И она единственный человек, который по-настоящему меня слышал. Я должна поступить так же: просто услышать ее.

Меня трясло, ноги подкашивались, но я двинулась к кабине, послушно втиснулась на сиденье. Ло – моя сестра, не могу ее бросить. Она спасла меня от Шона, теперь я должна спасти ее от тюрьмы.

Пикап остановился у самого обрыва, до края оставалось всего несколько шагов. И опять пришлось возиться с телом: вытаскивать его из кузова, нести. Положили у самой кромки, одна рука свесилась вниз.