Эми Ллойд - Невинная жена

— Думаете, это какой-то заговор? — продолжал старик. — Думаете, весь этот народ способен держать такое в секрете все эти годы? Давайте я сэкономлю вам время: зачастую самый очевидный ответ и есть правильный, ответ, который все время был перед вами.

— Кажется, вы и я понимаем слово «очевидный» по-разному.

— Почему-то меня это не удивляет.

— Мы не говорим о заговоре, мы говорим о некомпетентности. Мы не говорим о сотнях людей — только о тех немногих, кто не сделал свою работу, кому есть что скрывать. Поэтому и затеяли вендетту против неблагополучного подростка…

— Эта серия будет продолжением, так ведь? — поинтересовался старик. — Потому что все, что я сейчас слышу, это то же самое старое дерьмо из вашего предыдущего фильма. Мне думается, вы устраиваете себе перезагрузку.

Сэм восхищалась спокойствием Кэрри перед Лайонелом. Это был, как она уже полностью убедилась, наихудший образец человеческого существа, когда-либо встреченный ею.

— Мы просто стараемся установить факты, мистер Денсон. Или, скорее, народные версии фактов.

Лайонел вздохнул и на мгновение посмотрел в окно, после чего повернулся к ней.

— Нет никаких версий. Никаких историй. Есть только одно: здешний люд и вправду знает, что на самом деле произошло. А нездешние этого никогда не поймут, потому что они здесь не жили и не знают наших семей так, как знаем их мы. И Денниса вы не знали. Не знали его таким, каким он был тогда, до того, как вы, ребятки, сделали из него то «кино». До того, как он научился выглядеть жертвой, а не хищником.

Суд продолжался с апреля по июль 1993 года. К тому времени Деннису исполнилось восемнадцать, поэтому его судили как совершеннолетнего. Деннис знал: это означает, что судья может по своему усмотрению вынести смертный приговор. В сочетании с отягощающими обстоятельствами (жертве было меньше двенадцати лет [27] Закон штата Флорида, 1993 г. ) и мощным эмоциональным фактором, неотъемлемым от сути этого дела, получалось, что смертный приговор был вполне вероятной перспективой. Однако, когда судебное заседание по делу «штат против Денниса Роберта Денсона» началось, обвинительный вердикт казался уже крайне маловероятным.

Обвинение могло строиться только на свидетельских показаниях, которые легко рассыпались в ходе дальнейших допросов. Главной свидетельницей обвинения была местная жительница по имени Бонни Мэтьюз, заявившая, что Деннис в ее собственном доме вечером в пятницу, 29 мая 1992 года, признался ей в убийстве. Однако в тот вечер Деннис играл на выезде против футбольной команды старшей школы Лжексонвилля. Когда ее допрашивал защитник, она отказалась от своих показаний, признав, что могла ошибиться в дате, хотя первоначально была полностью в ней уверена.

Офицер: Скажите, почему вы так уверены в дате 20 мая?

Бонни: Это было на следующий день после моего дня рождения. Я помню это, потому что у меня еще оставались воздушные шары — мои друзья принесли их на вечеринку. Я помню из-за воздушных шаров [28] Расшифровка магнитофонной записи заявления, сделанного в октябре 1992 г. .

Защита поинтересовалась, по какой причине Бонни (возраст — тридцать шесть лет) принимала у себя дома семнадцатилетнего юношу вечером в пятницу и почему ей понадобилось больше четырех месяцев, чтобы рассказать о его признании полиции. За двадцать минут допроса от ее показаний о предполагаемом признании не осталось камня на камне. И защита, и Деннис были уверены, что обвинение не сможет преодолеть это препятствие.

Аналогично, когда для дачи показаний был вызван Джейсон Ганнер, сокамерник Денниса, детали его истории были быстро разбиты в пух и прах. Джейсон заявлял, будто Деннис признался ему, что убил Холли Майклз, задушив ее голыми руками, и вскрытие подтверждало именно такую причину смерти. Однако потом Джейсон досочинял, что Деннис признался еще и в том, как надругался над телом девочки, вырезав на нем пентаграмму, чтобы «заключить сделку с дьяволом, так что его не поймают» [29] Из стенограммы судебного заседания, апрель 1993 г. .

Это одиозное заявление тоже не выдержало допроса. Ни пентаграммы, ни других порезов на теле Холли обнаружено не было.

Деннис сознавал, что судебное заседание — это спектакль. Каждый день он входил в здание суда с опущенной головой, проходя сквозь толпу пристающих к нему репортеров, которые выкрикивали его имя. Защитник заслонял его от вспышек их фотоаппаратов. В зале заседаний спектакль угасал, так что во время тихих и долгих промежутков, когда адвокаты негромко переговаривались с судьей, во время перерывов и бесконечных тестов и процедур Деннис смертельно скучал. Слушая, как люди рассказывают о нем истории, не имеющие ничего общего с истиной, или досадуя, когда его жизнь выставляли напоказ и перемывали ему все косточки, он думал только об одном: как остро ему хочется покинуть этот зал. «Я заблуждался, — говорит он теперь, — я даже подумывал, что тюрьма лучше суда, потому что я, по крайней мере, мог бы читать, контактировать с другими парнями или даже выполнять какие-нибудь работы. Все лучше, чем суд» [30] Из интервью с Деннисом Денсоном, тюрьма Алтуна, 1996 г. .

Адвокат Денниса Чарльз Кларксон заверил его, что скоро все кончится. А Деннис размышлял, что с ним будет, когда это кончится. В первый день суда он обернулся, посмотрел на публику и не увидел там своих родителей. Прошли месяцы с тех пор, как он смог поговорить с матерью или отцом; они отказались от него, считая, что он виновен. И теперь, когда это кончится, куда ему податься?

Защита вызвала для дачи показаний экспертов-криминалистов, и каждый из них заключил, что не может с уверенностью утверждать, что Деннис был на месте преступления. Когда суд подошел к концу, Кларксон заверил Денниса, что дело в шляпе — он будет свободен через несколько недель. Однако отношение публики к Деннису не изменилось даже перед лицом столь веских доказательств его невиновности. Вероятно, это должно было бы стать серьезным предупреждением защите: в этом деле аргументов, основанных на здравом смысле и фактах, будет недостаточно. Защите противостояли сильные эмоции, а в споре с ними разум бессилен.

Стало известно, что в прошлом году адвокат Денсона был ответственен за освобождение известного сексуального преступника Лайла Мундея. Всего через несколько недель после своего освобождения Мундей изнасиловал и убил одиннадцатилетнюю девочку. Адвокат Чарльз Кларксон заявил, что не сожалеет о своей роли в этой трагедии. Он сказал: «Да, это трагедия, что Лайл дошел до того, что отнял жизнь. Я думаю об этом каждый день. Однако присяжные сочли его невиновным в преступлении, которого он не совершал. Мы не можем отправлять людей в тюрьму за преступления, которые они не совершали, мы не можем предполагать, что кто-то может совершить преступление в будущем, и по этой причине сажать его за решетку. Закон так не работает».