Джон Харт - Последний ребенок

– Сказал что?

– Сказал, чтобы я пошел и убил их.

Мальчики переглянулись, и оба подумали об одном и том же.

Чокнулся.

Больной на всю голову .

– Бог сказал мне принести малышку сюда. – Фримантл поднял голову, и в пустыне его лица шевельнулась новая жизнь. – Дети – это дар небесный. – Он сложил чашечкой свои огромные изуродованные руки. – Последнее, что осталось настоящего. Поэтому Бог и сказал мне поднять тебя.

– Что?

– Жизнь – круг. Вот что Он сказал передать тебе.

– Джонни… – прошептал Джек.

Тот поднял руку.

– Бог сказал тебе передать мне это?

– Теперь я помню.

– Что это значит?

– Джонни… – В голосе Джека зазвучала паника, и Джонни оторвал взгляд от Фримантла. Джек сидел бледный как смерть.

Проследив за его взглядом, Джонни увидел кучку грязных тряпок у печи. Обрезки штанов. Скрученную повязку с распухшего пальца. Джек протянул руку, и Джонни увидел. Именная бирка, пришитая к тряпице, которой Фримантл перевязал палец. Бирка. Имя.

Алисса Мерримон .

Грязная, в крови. Джонни посмотрел на Фримантла, который изображал пальцем что-то в воздухе.

– Круг, – сказал он.

И вынул револьвер.

Домой Хант вернулся поздно. Еда успела остыть, но Аллен промолчал. Поели на кухне молча, в обоюдном напряжении. Уже у двери в комнату сына Хант извинился за опоздание.

– Дела.

– Конечно.

Глядя, как Аллен сбрасывает грязную обувь, Хант добавил:

– Скоро все кончится.

– Колледж через три месяца. – Сын стащил рубашку и бросил вслед за кроссовками. На груди, начиная от ложбинки у основания шеи, курчавились редкие волосы. А ведь почти вырос, понял вдруг Хант. Почти мужчина и при этом еще мальчишка. Он помолчал, зная, что лучше от его слов не станет.

– Аллен…

– Она так и не позвонила.

– Кто?

– Мама, – с детской обидой бросил сын.

– Не знаю, что и сказать.

– Вот и не говори.

Сердитый, обиженный мальчишка.

– Послушай, я…

– Просто закрой дверь.

Хант остался на месте.

– Пожалуйста. – Сын произнес это с таким выражением, что Ханту стало не по себе, как будто его ударили под дых или огрели молотком. Камень лег на сердце грузом миллиона несбывшихся надежд и ожиданий и твердой уверенностью в том, что у сына должно быть по-другому. – Пожалуйста, – повторил Аллен, не оставив Ханту выбора.

– Спокойной ночи.

Он закрыл дверь и спустился вниз. Убрал в мусорный мешок картонные коробки и пакеты и плеснул в стакан скотча, зная, что вряд ли допьет. День выдался тяжелый и не отпускал: смерть, мерзкие люди, дети, чья жизнь оборвалась так рано, и рой оставшихся без ответа вопросов. Принять бы душ да завалиться в постель часов на десять… Он потер ладонями щеки и ощутил под пальцами лицо старика. Потом прошел в кабинет, открыл ящик стола и достал папку с делом Алиссы Мерримон. Взгляд остановился на фотографии, пробежал по заметкам, подчеркнутым вопросам, но мысли перенеслись на Йокама. Перед глазами снова прошла вся сцена в доме Мичума: выстрел, запах дыма, твердая рука друга и его глаза, застывшие и безмятежные.

Телефон зазвонил в половине первого ночи.

– Не спишь? – спросил Йокам.

– Нет.

– Пьешь?

Хант закрыл папку.

– Нет.

– А я пью.

– В чем дело, Джон? Что у тебя на уме? – Ответ Хант знал.

– Мы ведь давно вместе?

– Давно.

– Напарники?

– И друзья.

Молчание затянулось. В трубке слышалось только дыхание Йокама.

– Что ты рассказал им? – спросил он наконец.

– Рассказал, как было.

– Я не об этом спрашиваю, ты же знаешь.

Хант представил друга – в скромном домике, в гостиной, со стаканом в руке перед давно погасшим камином. Йокаму шел шестьдесят четвертый год. В полиции он прослужил тридцать лет, и ничего другого в жизни у него не было. На вопрос Хант не ответил.

– Ты мой друг, Клайд. Он пошел на тебя с топором. Что еще мне оставалось?

– Ты поэтому выстрелил ему в сердце?

– Конечно.

– А не со злости? Не потому, что хотел посчитаться?

– Посчитаться? За что? – На том конце проснулась злость иного свойства.

– Сам знаешь за что.

– Нет, ты мне скажи, Клайд. Ты скажи за что.

– За тех детей. За семь могил в низине. За то дерьмо, что годами творилось на нашем собственном заднем дворе.

– Нет.

– За все время, Йок, я никогда не видел, чтобы что-то задело тебя лично. До сегодняшнего дня. Сегодня задело.

– На моего напарника напали с топором. На моего друга. Задело? Можно и так сказать, а можно сказать, что такая у нас работа. Так что ты все-таки сказал им?

Хант замялся.

– Ты сказал, что выстрел был оправданным?

– Мы держались фактов. Они спросили мое мнение, но я не стал отвечать.

– Но ты же скажешь им свое мнение.

– Завтра. Скажу завтра.

– И что ты им скажешь?

Хант потянулся за стаканом. В жидкости на дне низкого хрустального стакана вспыхнул огонек. Мысленно детектив снова проиграл сцену в доме Мичума: занесенный топор, Йокам входит в комнату. Что он увидел? Нужно ли было стрелять на поражение? Компьютер стоял чуть в стороне, но заметил ли его Йокам? Хант поставил себя на место напарника и подумал, что видит все так, как оно и было.

И снова Йокам заговорил раньше.

– Ты заявил на Кена Холлоуэя? Насчет того, что он препятствовал расследованию?

В суете, последовавшей за стрельбой в доме Мичума, Хант почти позабыл о звонке Холлоуэя.

– Нет.

– Но заявишь?

– Да.

На линии снова повисло молчание, тяжелое и неприятное. Хант допил скотч. Он уже знал, что к чему может привести, и молил Бога, что этого не случилось.

– Ничего этого не случилось бы, если б не Холлоуэй, – сказал наконец Йокам. – Мы взяли бы Мичума в торговом центре. Без всякой стрельбы. И диски никто не сжег бы. Это из-за тебя, Клайд. И вот это – личное .

Телефон в руке как будто загудел.

– Спокойной ночи, Йокам.

Пауза.

– Спокойной ночи, Клайд.

Трубка замолчала.

Хант налил еще скотча.

Фримантл молча смотрел на револьвер. Руки у Джонни дрожали, и оружие дрожало тоже.

– Где она? – дрожащим голосом спросил мальчишка.

Встревоженный Джек придвинулся ближе.

– Ты что делаешь?

– Где моя сестра?

– Я не знаю твою сестру. – В печи выстрелил уголек. – И тебя не знаю.

Джонни потянулся за клочком одежды с именем Алиссы и показал его Ливаю.

– Вот моя сестра. Ее зовут Алисса Мерримон. Здесь ее имя. – Великан не спускал глаз с лица мальчика. – Посмотрите.

Фримантл пожал плечами.

– Я не умею читать.

– Ее похитили год назад. Это ее имя.

– По-моему, он не знает, – вставил Джек.

– Должен знать.

– Я бы сказал, если б знал. А он не знает.

– Где вы это взяли? – Джонни подтолкнул тряпицу к Фримантлу. – Где? Когда?