Джон Харт - Последний ребенок

– Она – мошенница и лгунья. Свидетельница из нее никакая.

Хант демонстративно прошелся взглядом по автомобилям на подъездной дорожке.

– Где ваша машина? «Додж», верно? Сколько автомастерских надо обзвонить, чтобы его найти? Конечно, не в нашем городе. Может быть, в Уилмингтоне? Или в Роли? В каком-то, надо думать, большом городе. Но мы ее найдем. «Додж» с поврежденным передним крылом. И краска совпадет с той, которую мы нашли на мосту.

– Мне нужен адвокат.

Хант подозвал патрульных.

– Вы арестованы за убийство Дэвида Уилсона. У вас есть право хранить молчание…

– Я знаю свои права.

– Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас.

– Минутку. Минутку. – Кросс облизал губы. – Мне надо поговорить с тобой. Только с тобой. На секунду. – Хант заколебался. – Хочешь сделать все правильно, да? Ты ведь за это? Ты же бойскаут. – Хант поднял руку, и полицейские отступили. – Подумай хорошенько о том, что делаешь. Подумай.

– Мне думать не надо. У меня есть ордер.

Кросс наклонился к нему, бросил взгляд за спину Ханту на патрульных и дохнул горячим шепотом:

– Твой сын тоже был в той машине.

Хант невольно попятился.

– Не был.

– Сидел на переднем сиденье, когда Алисса попала под колеса.

– Не верю.

– Каким он был последний год? Твой парень? Таким же, как раньше? Как год назад? Нормальным? Подожди, дай скажу. Угрюмым? Раздражительным? Поступи правильно, Хант. Важнее семьи ничего нет. Вот в чем все дело.

Хант огляделся. За стеклом патрульной машины размазанным пятном маячил Джек. Джеральд с трудом сдерживал слезы. Жена Кросса все так же причитала и раскачивалась.

– Не думаю, что в твоей семье с этим всё в порядке.

– Он ведь у тебя единственный ребенок?

Секунды три они молча смотрели друг на друга.

– Поступи правильно, – повторил Кросс.

Хант сделал знак полицейским.

– У вас есть право на адвоката.

Звякнули наручники.

Кросс попытался сопротивляться и вскрикнул, когда его сломили. Тапочки он потерял, когда его уже потащили к машине.

Из полицейского участка Хант вышел около шести. Кросс давать показания отказался, зато Джеральда было не остановить. Заговорило чувство вины. Оно просто выгрызло его изнутри.

Солнце уже окрасило улицы розовым, но дом Ханта оставался в кармане тьмы. Войдя, он тихо остановился в кухне. Негромко гудел холодильник. Где-то на улице открылась гаражная дверь.

Хант положил на стол оружие, жетон. Поднялся по вздыхающим от бремени ступенькам, открыл дверь в комнату сына, и ему навстречу хлынул теплый воздух. Аллен лежал на кровати – комок одеял, блондинистых волос и потерянной невинности.

Прошлое.

Как много хорошего…

Хант пододвинул стул и сел. Закрыл глаза. Потер пальцами. Так кончиться не должно. Сила в выборе. Он верил в это. Поступить правильно никогда не поздно.

– Никогда не поздно , – беззвучно прошептал детектив, глядя на спящего сына. Эти слова стали для него личной молитвой, и он повторял их снова и снова.

Аллен проснулся минут через двадцать, и эти двадцать минут стали самыми длинными в жизни Ханта. Дважды он поднимался и дважды садился снова, пока бледный и розовый солнечный свет не коснулся лица сына. Глаза его открылись, и в этот момент они были совершенно невинными.

– Привет, пап. Что случилось? – Он потер глаза и сел, откинувшись на подушки.

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?

– Ну да. Конечно. А что…

– Если ты когда-либо попадешь в беду, я сделаю все, чтобы тебе помочь. Это ты тоже знаешь. Какой бы тяжелой ни была ситуация. Я – твой отец, и я помогу тебе. Ты знаешь это?

– Конечно, знаю.

Хант замер.

– У тебя проблемы?

– Что? Нет.

Отец наклонился к нему.

– Ты ничего не должен мне сказать? Совсем ничего? Я на твоей стороне. Мы вместе, заодно. Хорошо?

– У меня нет проблем, пап. Никаких. Что происходит?

Внутри у Ханта все умирало.

– Я немного полежу. – Он поднялся, посмотрел на сына и положил руку ему на плечо. – День сегодня большой.

– Что ты имеешь в виду?

У двери Хант остановился.

– Если понадоблюсь, разбуди.

Он прошел по коридору в свою комнату и растянулся на кровати. Потолок закружился, но это быстро прошло.

В дверь постучали раньше, чем он позволил себе надеяться.

Джонни проспал семь часов, проснулся ненадолго и, поев, снова уснул. Сквозь сон он слышал, как мать разговаривала с Хантом. Слышал сердитые голоса и звон чего-то бьющегося. Речь шла об Алиссе и сыне Ханта.

– Кэтрин, я не знаю, что сказать.

Это говорил Хант.

Долгое молчание. Потом:

– Мне нужно прогуляться.

– Кэтрин…

– Вы побудете с Джонни?

Дверь закрылась, и Джонни проснулся. Нет, ничего не приснилось. Хант стоял у окна, глядя вслед его матери. Джонни сел.

– Аллен на самом деле был в той машине с Джеральдом?

– Ты слышал?

– Так был?

– За рулем сидел другой.

– Но он знал, что случилось, и не сказал.

– Отец Джеральда – полицейский, и Аллен боялся. Но я его не оправдываю. Он поступил неправильно. – Хант помолчал. – Аллен добровольно явился в полицию. Сейчас он задержан и понесет наказание. Как и Джек.

– И как же их накажут?

– Это решит суд по делам несовершеннолетних. Возможно, их лишат свободы на какое-то время.

– Отправят в тюрьму?

– Не в тюрьму. Это другое.

Джонни поднялся.

– Я приму душ.

– Хорошо.

Напор был слабый, но вода горячая. Джонни постоял под душем, вымылся, потом осмотрел швы на груди. Кожа покраснела и сморщилась – шрамы останутся навсегда. Он причесался материнской расческой, а когда вышел, Хант еще был в комнате.

– Лучше?

– Ее еще нет?

– Ей нужно решить, ненавидит она меня или нет.

Джонни кивнул. Хант сказал то, что обычно и говорят взрослые.

– А можно спросить?

– Конечно.

Они сидели рядом на краешке кровати. После долгого душа на ладонях, там, где были волдыри, слезала кожа.

– Джек верит, будто кое-что случается не просто так, а по какой-то причине.

– Ты спрашиваешь об Алиссе?

Джонни не знал наверняка, можно ли сказать, о чем идет речь, а потому просто пожал плечами. Хант вначале как будто напрягся, а потом расслабился, словно принял некое решение.

– В низине, за лесом, на участке Джарвиса, нашли семь тел. Детей. Ты ведь уже знаешь?

– Мама рассказала.

Хант снова замялся, потом достал из кармана пиджака фотографию. Посмертную, сделанную во время вскрытия, фотографию Мичума – от груди и выше, без одежды, лежащего на металлическом столе.

– Ты этого человека видел с Джарвисом?

Лицо после смерти ввалилось и было совершенно бесцветным, но Джонни узнал его и кивнул.

– Почему ты решил, что он – полицейский?

– Он носил наручники и оружие на поясе. Как обычно носят копы.