Евгений Башкарев - Дедушка, не спи!

Глаза Миши выкатились на лоб. Он не хотел отвечать. Беседа доставляла ему дикое неудобство. Еще большее неудобство доставлял ему Олег, который так тесно прижимал его к стене, что у него не оставалось другого выхода, как сидеть и наслаждаться вопросником товарищей. Периодически Олег хлопал его по бедру, и Миша подскакивал, как на надувном матрасе. Я не понимал, больно ему или нет, но подозревал, что рука Олега имела немалый вес, благодаря чему каждый шлепок можно было услышать из соседнего кубрика.

— Ну так что, Мишань? Загнешь!?

— Что-о?

Игорь надорвал грудь. Олег шлепнул Мишу по бедру и залился смехом.

— Я говорю, отшпилишь девочку, если мы приведем?

— Нн-ее, — и тут Миша словно проснулся. Грудь его задрожала, и он изо всех сил протянул: — Че вы ко мне прис-с-стали!

— Мы же команда, Мишань. Мы должны быть ближе друг к другу.

Миша отвернулся к стенке. Я решил, что разговор исчерпан и вышел на балкон. Но Игорь не отступил. Таким ребятам вообще сложно утолить жажду бесполезного общения. Игорь был нудным и навязчивым, если не доводить дело до драки. Только тогда он давал задний ход своим мыслям.

Он подсел к Мише и положил руку ему на бедро. Действие напоминало выход добровольца навстречу испытанию.

— Мишань, — детским голосом произнес Игорь, после чего и вовсе перешел на тон, словно сюсюкался со своим ребенком. — Так хорошо?

Он принялся массировать ногу Миши, сжимая пальцы настолько сильно, насколько позволяла тонкая худощавая рука. На его лице появилось нечто похожее на улыбку. Но все это очень напоминало театр. Вскоре улыбка исчезла, и его рот вновь превратился в прямую линию. Резким движением Игорь схватил Мишу за ягодицу, и сдавил так, что мальчишка вскрикнул.

— А так? — процедил Игорь. — А так хорошо?!

Миша попытался сесть, но тяжелая рука Олега вернула его обратно. Его перевернули на живот, Олег навалился на ноги, а Игорь стал водить костяшками пальцев по ребрам.

— Щекотно, Мишань? Тебе щекотно?

— Нет! — выпустил Миша.

— Не-е-е-е-е-т! — прогрохотал Олег и заржал, как конь, пришпаренный раскаленным железом. Он смеялся и подскакивал, отчего боковины кровати бились о стену и делали в обоях дыры. Игорь налегал на ребра все сильнее, пока Миша не закричал.

— Перестаньте! — я ввалился в кубрик и захлопнул балконную дверь.

Олег меня даже не заметил, а вот Игорь обернулся, и я увидел, с каким глубоким хладнокровным достоинством он воспринял мои слова.

— Что хотел Денис? — всякий раз он обращался ко мне именно так, хотя в этом не было необходимости.

— Перестаньте донимать его!!! — выкрикнул я.

Игорь вытянул шею. Его брови изогнулись, являя некое подобие изумления. Он переглянулся с Олегом, который, наконец, понял, что в кубрике они не одни, и кто-то жестко нарушает их веселье, и сказал:

— А мы его не донимаем, — он повернулся к Мише. — Мишань, мы тебя донимаем? Мы же просто играемся. Верно?

Миша промолчал. Игорь решил, что ответ положительный, и адресовал его мне.

— Убедился?

Олег сполз с Мишиных ног. Кровать скрипнула, отклонившись от стены.

— Вам пора на построение, ребята, — сказал я.

Игорь, не привыкший, что ему указывают, усмехнулся.

— Куда нам пора?

— На построение, — повторил я. — Послеобеденное построение начинается в четырнадцать двадцать. Командир роты обязательно устроит перекличку…

— Мы сами знаем, когда и куда нам идти, Денис, — заявил он. — А ты можешь собираться уже сейчас. Или тебя дедушка освободил?

— Я в наряде. Если ты не заметил.

Это их успокоило. Олег глянул на часы, понял, что они засиделись, и, одеваясь на ходу, выскочил из кубрика. Игорь продемонстрировал совершенно другую реакцию. Он взял берет, примерил его перед зеркалом, долго выискивая положение, при каком бы берет смотрелся достойно, вытер ноги об коврик перед дверью, будто бы полы в кубрике были грязнее, чем в коридоре, и на прощание приложил руку к голове.

— До скорого.

Когда кубрик опустел, Миша спустил ноги на пол и посмотрел на меня. «Со мной все нормально», — с невыразимой иронией говорил его вид. На самом деле он был бесконечно рад этому мгновению. Ничего не сказав, он лег на подушку, потирая больные места.

«Вчера они завернули тебя в матрац, и это было больше похоже на шутку. Сегодня они перебрали»

Я вышел на балкон.

Под вторым корпусом выстроились две роты. Перед строем роты механиков стоял мой дедушка и зачитывал списки личного состава. Того, кто отсутствовал, он ставил в наряд, и таким образом новые дневальные были известны даже тем, до кого наряд не доводили. У дедушки была характерная привычка никогда не зачитывать фамилии повторно, поэтому тот, кто опаздывал, ничем не отличался от тех, кто не являлся на построение вообще. Когда Олег и Игорь выбежали из кубрика, командир роты уже проверил их группу, и я понял, что сегодня наш кубрик опять не будет спать. Их имена уже были в списках. Оставалось только узнать, в какой наряд их определят. Одна мысль доставляла мне удовольствие. Была пятница, и, если Олег и Игорь отстоят наряд с пятницы на субботу, то выходные они проведут дома, а мы в спокойствии и тишине останемся в казарме.

После построения курсантов никто не отпускал домой. До пяти часов вечера все должны были работать на территории академии.

Весь сентябрь стояла аномальная жара, и сейчас, в черных беретах и плотных курсантских рубашках, ребята парились под солнцем, ожидая распределение на работы.

— Дэн, — окликнул меня Миша.

Я выглянул из-за двери.

— Слушай, а ты… он запнулся и подался в свои мысли. — Ты…

— Мне тоже не нравится с ними жить, — ответил я.

В действительности мне не нравились существующие в кубрике порядки. Своим поведением Олег и Игорь рушили между нами равенство, отказывали в малейшей помощи и всячески подчеркивали дружбу со старшинами роты. Для них она значила гораздо больше, чем что бы то ни было. Для нас, ровным счетом, ничего. Может быть, поэтому они быстро водрузили над нами контроль, и уже на второй день оргпериода полы в кубрике мы мыли с Мишей вдвоем.

— Мне тоже не нравится с ними жить, — теперь я признался самому себе, но на душе легче не стало. Наоборот, вернулось ощущение, что я здесь лишний, если не могу вести себя как Олег, Игорь и еще многие из их приближенных.

— Мы… — Миша заметался в поисках решения. — Мы могли бы п-переселиться от них!

— Нет, — я вспомнил, как Игорь заявил Мише, что если вдруг по его вине кубрик окажется не прибранным, и их поставят в наряд, ему будет очень плохо. Что сделает, Игорь не уточнял, но Миша его словам верил. — Это не возможно.

— Почему? Ведь к-командир роты твой дедушка! Он…

— Именно поэтому и не возможно, — вздохнул я.