Андерс Рослунд - Сделано в Швеции-2. Брат за брата

Бронкс поднялся с алюминиевой ступеньки и, выпрямившись во весь рост, потянулся к потолку схрона. Он ждал ответа. Ждал, когда прокурор перезвонит.

И снова словно кто-то кашлянул у него под ногами.

Теперь он понял: это хрипит насос на полу рядом с ним. Вот почему все эти годы помещение оставалось сухим, вот где гарантия того, что старое озеро не вернется. Невероятно остроумная конструкция. Несмотря на острое чувство недовольства собой, Бронкс не мог не отдать ей должное.

Он вылез из тайника через дыру, бывшую спинкой сейфа, вытащил вилку и опустил вниз провод, закрыл люк с помощью проводков на щитке и вернул назад и бетонную крышку, и четыре напольные плитки. Никто не должен видеть, что он был здесь. Никто не должен копаться в том, чего он сам пока еще не знал.

– Бронкс?

Звонил прокурор.

– Да?

Бронкс вышел в прихожую, к двери, и подождал ответа, который тут же смешался с усилившимся ветром.

– Окей. Я выписываю ордер на твоих условиях. Так что ты уж соответствуй.

– Ты забьешь свой гол. Такой же полезный для твоей карьеры, как прошлый, а то и получше.

Бронкс зашагал по неровной асфальтовой площадке к выходу, который своими мотками колючей проволоки наводил на мысль о тюремных воротах. Он получил разрешение прокурора, свое право на прослушку.

Прямой путь в криминальное сознание Лео Дувняка.

Отдел прослушки позвал его практически сразу, как только пошло соединение. Бронкс пробежал через полицейский квартал, из коридоров стокгольмской полиции – в Управление уголовной полиции на Польхемсгатан, дальше – на лифте, девять этажей вверх.

– Привет, пап, это я. Есть время прокатиться?

Немолодой мужчина с ссутуленной спиной, который всегда сидел в кабинете прослушки, анализируя входящие и исходящие разговоры. На электронной карте мигал красным светодиод в районе Сёдермальма, примерно возле северной опоры моста Юханнесхувсбрун.

– Время? Время есть, я просто сижу тут с чашкой кофе. Как всегда.

Сотрудник нажал кнопку в верхнем ряду клавиатуры, поставил запись на паузу и посмотрел на Бронкса.

– Вы хотели, чтобы я сообщал вам о каждом звонке. Это первый разговор, он продолжался сорок одну секунду.

Сутулый инспектор указал на экран компьютера и черную временную линейку, которая тянулась под мигающим диодом.

– А тот, кто принял звонок, находится здесь – в какой-то развалюхе на Гётгатан.

– Ты слышал, Лео? Ни единой, мать его, капли чего-то другого.

– Хорошо. Хорошо, папа. Я заеду за тобой через пару часов.

– А куда мы…

– Я тебе кое-что покажу.

– Что?

– Наше будущее. В девятнадцать ноль-ноль возле входа.

Бронкс кивнул на экран с электронной картой.

– Он еще там?

– Кто?

– Тот, кому он позвонил. Тот, в чью жизнь мы заглядываем.

Специалист по прослушиванию, по тембрам и интонациям человеческих голосов, улыбнулся.

– Прокурорское разрешение предусматривает право слушать его разговоры. Но не узнавать, где он находится, когда не говорит по телефону.

– Но вы можете это увидеть?

– Да.

– Где?

– В другом кабинете. Оттуда я могу – если бы захотел, если бы у меня на руках было официальное требование – постоянно отслеживать передвижения конкретно этого телефона.

Бронкс улыбнулся. Он тоже улыбнулся. Так уж было заведено. Этот немолодой человек, ровесник Бронксова отца, был когда-то отличным полицейским – в той реальности, где он пока еще присутствовал благодаря наушникам, хотя и запертый в тесном пространстве без окон. Понятно было, что он страстно желает вернуться туда – со здоровой спиной и молодыми ногами.

– Кабинет через три двери слева. Если по пути назад вы случайно взглянете на экран компьютера посреди кабинета, то я ничего не видел, потому что пробуду здесь еще какое-то время.

– Разумеется, я никуда не буду заглядывать.

Бронкс прошел уже полкоридора, когда инспекторово « Удачи, Бронкс » догнало его. Слежка за Иваном Дувняком, как он и надеялся, позволила ему заглянуть в уголовные мозги Лео Дувняка, – обнаружить вход, который он так долго искал.

Чертово оружие было к нему все ближе.

Десять минут.

Одиннадцать минут.

Двенадцать минут.

Отец опаздывал, хотя время было выбрано под него. В девятнадцать ноль-ноль, перед входом. Опоздания, которое постороннему человеку могло бы показаться ничтожным, хватило, чтобы давление, проклятый черный шар в груди, поднялось до горла и глотки. Плюс этот дьявольский зуд в корнях волос, зуд под тесной шапкой, который на темени ощущался как обжигающее жжение.

Лео пытался через запотевшее стекло арендованной машины заглянуть в тускло освещенный ресторан «Драва» – любопытный хозяин был на месте, как и его столь же любопытная жена, возле столика у окна сидела молодая пара, оба жевали мясо, чуть подальше немолодой мужчина навис над сервировочной стойкой; дождался своих двух кружек пива и тут же, балансируя, понес их на столик, за которым сидел один.

Не папа.

Тринадцать минут псу под хвост, а ведь осталось меньше суток до момента, когда он заберет то, чего не существует.

Стресс.

То, чего и близко не бывало, когда он мог контролировать ситуацию.

Это и был тот черный шар в груди и зуд в корнях волос: понимание того, что на этот раз он зависит от факторов, над которыми у него нет абсолютного контроля. Вроде папы.

Он открывал их прямую линию уже дважды.

Прокладывал ложный след, активировал ложный след.

Первый раз – прокладывание – из тайника. Лео знал, что благодаря потерянному автомату Бронкс, проделав стандартную полицейскую работу, вскоре выйдет на него, Лео, через собственность Сэма. Из тайника он позвонил на зарегистрированный, идентифицируемый телефон и говорил достаточно долго, чтобы сигнал отследили наверняка. Потом Лео дождался, когда сработает камера видеонаблюдения, и смотрел, как Бронкс разбивает окошко в двери, вламывается в дом и радуется, обнаружив мало что значащие, но явные следы, которые были ему оставлены специально.

Второй раз – активация – всего несколько часов назад. Когда стало ясно, что Бронкс, делая стандартную полицейскую работу, продвинулся еще дальше и включил прослушку.

Лео покосился на цифровые часы, висевшие чуть поодаль на одном из фасадов: четырнадцать минут тикающего ожидания. Того, кто и не подозревал, что именно благодаря ему будет проложен ложный след. Бронкса-легавого надо увести подальше отсюда, пусть посмотрит, как его доказательства обратятся в ничто. Так что от человека, который сейчас опаздывал, зависела завтрашняя удача, удача, которая должна была улыбнуться – в другом месте.

И вот зуд прекратился.

Давление в груди ослабло.