Джон Макларен - Черные такси

— Вполне справедливо платить нам в соответствии с тем, каких клиентов мы находим, но основывать оплату на фактическом комиссионном доходе — абсурд. В корпоративных финансах почти все неурядицы возникают в процессе работы с клиентом. Часто мы тратим месяцы, разрабатывая сделку, которую клиент в последнюю минуту отменяет. Нашей вины здесь нет, а банк не получает почти ничего. Необходимо учитывать и такие варианты.

Глаза Роско блеснули:

— Джулиан, если до вас еще не дошло, то имейте в виду: прошло то время, когда этот банк был этаким увеселительным парком. Я вам скажу, что делать с клиентом, который не хочет завершать сделку. Не отставайте от мерзавца, пока он не согласится.

Вот так. Оппозиция повергнута в прах, настал черед коллаборационистов подобострастно поддержать новый курс. Маркус Форд был первым, за ним — второй из самых молодых директоров. Остальные сидели хмурые и запуганные. Ричард Майерс изложил кое-какие менее значительные пункты и закрыл совещание. Джулиан Литгоу сразу вернулся к себе и позвонил трем кадровым агентам, сообщив, что предлагает свои услуги.

Без четверти три Терри, Лен и Эйнштейн взяли по кружке чая и устроились за тихим столиком в кафе на Грешам-стрит. Эйнштейну не терпелось сообщить новость, и он выложил ее, пока остальные делали первые глотки.

— Удача, вот что это такое. Возле банков нечего было делать, поэтому я на авось околачивался в окрестностях «Фернивал». И всего через десять минут получил заказ доставить клиентов оттуда в «Скиддер-Бартон».

Терри заволновался.

— Кто заказывал такси? Не Форд?

— Нет, вызов был на имя Честерфилд. Но вез я Форда и двух молодых женщин.

— Одна ростом примерно пять футов пять дюймов, белокурые волосы до плеч, губастая? — спросил Лен.

— Да.

— Ее зовут Грейс, фамилии не знаю. Я как-то подвозил ее и этого Форда в аэропорт Сити. Сексапильная дамочка. А другая как на вид?

— Каштановые волосы, ростом немного повыше и вообще поизящнее.

Терри ухмыльнулся.

— А как буфера?

Эйнштейн пожал плечами.

— Под деловым костюмом не разглядишь.

— Я бы разглядел.

— Утихомирься, Терри! — сердито прикрикнул Лен. — Продолжай, Эйнштейн. Что они сказали?

— Диктофон у меня в кармане. Хотите послушать?

— Прямо здесь? Ты не иначе как спятил. Рассказывай.

— Они говорили о новом предложении. Называли «Фернивал» «Фокстротом», как раньше, а объект — «Юпитером». В общем-то, информация почти нулевая, ведь «Юпитер» мог быть чем угодно. Но дальше Форд сказал, что его текущая рыночная стоимость составляет четырнадцать миллиардов фунтов. Поэтому я пошарил в «Файнэншл таймс». Есть только шесть компаний примерно такой стоимости и лишь одна более или менее в той же отрасли, что и «Фернивал». Догадайтесь, что это за компания? Название начинается на «ю». Это… — он понизил голос до невнятного шепота, — …«Юэлл».

— Что? — Терри приложил ладонь к уху. — Повтори погромче, Эйнштейн, не слышно ведь.

Лен хлопнул Терри по затылку.

— Шшш, глухая тетеря… Я тоже не разобрал, сынок. Напиши.

Эйнштейн порылся в кармане, извлек огрызок карандаша и клочок бумаги. Написал название и передал бумажку друзьям.

Лен кивнул. На Терри это не произвело впечатления.

— Никогда не слыхал.

Лен едва не кинулся душить его.

— Да уж где тебе! Они не выпускают ни презервативы, ни футбольные мячи, так что откуда тебе знать?

— Держу пари, ты тоже про них не слыхал.

— Нет, слыхал.

— Что же они выпускают, раз ты такой умный?

— Эйнштейн тебе скажет.

— Машиностроительный конгломерат. Производит всевозможные детали для автомашин, грузовиков и поездов. Далее, это крупный производитель электронных приборов и устройств и исполнитель крупных оборонных заказов. Я поглядел, что о них пишут. В целом дела у них идут успешно, но цена акций уже некоторое время не растет. Судя по газетам, босс, Альберт Остин, малость постарел.

— Сколько ж ему? — мигом встрял Терри.

— Пятьдесят девять.

Терри ухмыльнулся.

— Выходит, и Лен вскорости созреет для живодерни, а?

Лен опять смазал его по затылку.

— Эйнштейн, давай-ка вернемся к банкирам; они не сказали, когда намечено предложение?

— Нет. Тем более обидно, потому что нам надо покупать опционы, а не акции. Просто необходимо выяснить, когда они думают начать. Терри, как там наша лапочка?

— Вконец меня измотала.

— Ты поговорил с ней?

— Да, вчера вечером. Думаю, все будет в порядке.

— Хорошо. Лен, если мы выясним сроки, ты согласен сыграть по-крупному?

— Безусловно.

— Терри?

— Я тоже.

— Отлично. Итак, нам известны трое из команды «Скиддер», двое из них по именам: Форд и Честерфилд. Надо узнать, как зовут вторую девушку, и пускай наша лапочка предупреждает, если кто-нибудь из них заказывает такси, чтобы один из нас был всегда на месте, когда компьютер делает выбор.

Джулия удивилась, получив приглашение. В Нью-Йорке она познакомилась с Грейс поближе, они там шушукались, и пересмеивались, и украдкой бегали по магазинам. И все же она растерялась, когда Грейс пригласила ее к своим родителям. Они обе думали, что придется торчать в банке все выходные и не строили никаких планов.

Для Грейс это была довольно большая жертва. Джулия не поддерживала связь со старыми друзьями по школе и Оксфорду и искусно увиливала от полчищ «прекрасных молодых людей», с которыми ее пыталась знакомить мать. Так что оставались лишь приглашения от холостяков из «Скиддер», но Джулия не собиралась повторять ошибку и путать работу с частной жизнью. Первые несколько недель по возвращении в Англию она отклоняла все романтические приглашения. Она дала согласие своему американскому другу-юристу попробовать роман на расстоянии. Но вскоре стало ясно, что чувства с обеих сторон слабоваты, и поток телефонных звонков, которым были отмечены первые дни разлуки, обернулся тоненькой струйкой. Джулия видела, что, не считая физической привлекательности, он не более чем заурядный, хоть и весьма смазливый манхэттенский мужчина — преуспевающий, самодовольный «белый воротничок», вылощенный, ухоженный, будто сошедший с обложки журнала, непоколебимо уверенный, что мерилом человека является его банковский счет.

Грейс пригласила ее вечером в четверг, когда стало ясно, что на выходные работы не будет. Джулия решила, что, пожалуй, это поинтереснее, чем в одиночку шататься по Лондону, и в пятницу, в семь вечера, они уже катили по шоссе М-1 в новеньком «альфа-ромео» Грейс, направляясь к ярким огням Беверли.

Движение было ужасное, и на пути через Лестершир они отказались от попытки добраться до Йоркшира без остановок, свернули с главной дороги и перекусили в жутком пабе, где вся еда была до невозможности жирная. В конце концов после полуночи они добрались до дома Честерфилдов. Мать Грейс, как и следовало ожидать, проигнорировала телефонный приказ дочери и ждала их с какао и бисквитами. Грейс заняла комнату младшего брата, а свою уступила Джулии. Комнатка маленькая, но уютная, узкая кровать застлана покрывалом с изображением героя мультфильма — паддингтонского медвежонка. Обои с розовым рисунком почти сплошь увешаны аттестатами в рамках и групповыми фотографиями, сделанными в школе и в Кембридже. Джулия не сразу нашла Грейс, а когда нашла, удивилась. Судя по школьным успехам Грейс, она рассчитывала увидеть зубрилу и гадкого утенка, который, только повзрослев, превратился в нынешнюю красотку. Но нет, вот здесь ей пятнадцать, у нее ярко-алые губы, глаза и брови подведены тушью, а волосам, по всей видимости, уделялось куда больше внимания, чем экзаменам.