Джон Макларен - Черные такси

— Я знаю, отец. Времена изменились.

— И явно к худшему. Как ты рассчитываешь обеспечить акционерам приличный доход, если намерен столько платить отдельным людям, а?

— Очень просто. Если Роско Селларс будет хотя бы наполовину так хорош, как до сих пор, он обеспечит банку столько денег, что его комиссионные покажутся мизерными. — И прежде чем отец успел возразить, Чарлз быстро продолжил: — И позволь сказать тебе, что дела в этом отделе обстоят лучше, чем когда-либо. Сейчас они разрабатывают операцию, которая принесет нам сотню миллионов фунтов.

На сэра Майлса это как будто бы произвело впечатление. В начале восьмидесятых он лично обеспечил доход в десять миллионов и так этим гордился, что до сих пор пересказывал сию историю по десять раз в году.

— Идея принадлежит Селларсу?

— Нет. Он только сейчас подключился. Думаю, работает над финансированием. А возникла эта идея благодаря моим личным связям.

— Гм.

Старик явно испытывал крайне противоречивые чувства — с одной стороны, жаждал крупных дивидендов, которые принесет такая прибыль, с другой — сердился, что его личный рекорд побит. Он резко сменил тему:

— Ты говорил с Гаем?

— Довольно давно. Как идет подготовка к прыжку?

— Думаю, все в порядке.

Гай, брат Чарлза, был на год моложе его. Он начал жизнь паршивой овцой, без конца попадал в неприятности даже в частной школе для мальчиков, потом вылетел из Итона. Несколько месяцев провел в тюрьме за распространение мягких наркотиков, а освободившись, сбежал из дома и вступил во французский Иностранный легион. Семья не знала, куда деваться от стыда. Зато Чарлз собирал отличные отзывы и был во всех отношениях образцовым сыном. По окончании университета его направили в один из прославленных бостонских банков изучать коммерцию, а в двадцать шесть взяли в «Скиддер». К двадцати девяти он стал директором, а десять лет спустя благополучно занял отцовское кресло, когда старик, увы, достиг шестидесятипятилетия.

В эти же годы Гай преподнес им большой сюрприз. Без малого в тридцать лет он вернулся в Лондон, основал собственную компанию, осуществлявшую торговые операции между Европой, Азией и Африкой. Семья хоть и была настроена скептически, но сочла своим долгом оказать Гаю финансовую поддержку, которую он щедро вернул, когда доходы компании впервые достигли миллиона фунтов. Через двадцать лет «Эликсир лимитед» приобрела огромный размах, сделав Гая Бартона богачом и любимцем финансовой прессы. Да и не только финансовой. Природа наделила обоих братьев красивой внешностью, но смуглая кожа, густые, пышные волосы и острое чувство юмора придавали Гаю еще большую привлекательность. Добавив к этому его состояние и холостяцкое положение, было нетрудно понять, почему он постоянно фигурировал в светской хронике.

В последние годы Гай Бартон увлекся парашютным спортом, что еще прибавило ему славы, и теперь он был поистине у всех на устах. Он уже участвовал в рекордном групповом прыжке, а теперь переключился на затяжные прыжки с большой высоты. Мировой рекорд в этом экстремальном виде спорта держался с 1960 года, и Гай был одержим желанием побить его. Для этого требовалась куча специального снаряжения. В целом безумный проект стоил огромных денег, и многие поговаривали, что Гай Бартон отдавал его разработке куда больше времени, чем управлению «Эликсиром».

Впрочем, никакого видимого ущерба деятельности компании спортивные увлечения Гая как будто бы не наносили. Похоже, он умел выбрать стратегию, стимулировать персонал, распределить полномочия, а затем уйти в сторону. Действительно, меж тем как «Эликсир» продолжал расти, а «Скиддер-Бартон» клонился к упадку, пресса, не в силах устоять перед искушением, сравнивала успехи братьев и громогласно заявляла, что, если семья хочет удержать «Скиддер» в своих руках, нужно немедля обратиться к Гаю Бартону — он поможет спасти семейное достояние.

Гай любил подшутить над чопорным братцем, а люди сведущие говорили, что братья по натуре столь разные, что никогда не смогут работать вместе. По общему мнению, переход Гая Бартона в «Скиддер» вскоре приведет к полной отставке Чарлза, причем никого это особенно не печалило.

Чарлзу Бартону пришлось подождать, пока сэр Майлс разделается с большим куском дуврской камбалы, — лишь затем он выяснил, почему всплыло имя Гая. Старик небрежно вытер салфеткой губы, вместо зубочистки поковырялся во рту пальцем, украшенным печаткой, осмотрел его и возобновил разговор:

— Я размышлял. Когда Гай вернется со своей парашютной потехи?

— Сам прыжок назначен на первый день Рождества. Думаю, он вернется из Марокко сразу после этого.

— На мой взгляд, все это сущая чепуха, но, видимо, ему нравится. Он сделался этакой мини-знаменитостью, как я разумею.

Сэр Майлс напыжился от гордости. Он всегда знал, что Гай преуспеет в жизни. Он всегда так говорил, а если и не говорил, то, безусловно, думал.

— Не такой уж и мини. Он не сходит с газетных страниц. Гаю, похоже, нравится быть на виду.

— Гм.

Ах ты, завистливое ничтожество, подумал старик. Сам-то попадаешь в газеты, только если где-нибудь напортачишь. Сэр Майлс постарался заглушить свое недовольство.

— Так или иначе, когда он вернется, нам, как я полагаю, необходимо ввести его в правление банка.

Чарлз громко вздохнул. Сэр Майлс понимал, что надо соблюдать осторожность. Он вовсе не хотел, чтобы Чарлз, вконец разобиженный, бросился вон и отдал бразды правления кому-нибудь постороннему.

— Конечно, не на руководящий пост. И в банке он будет проводить не более одного дня в неделю. От силы два.

Оба замолчали. Чарлз как будто бы с интересом перебирал овощи на тарелке и отвечать не собирался. Сэр Майлс не выдержал первым:

— Ну, так что ты думаешь?

Здесь надо действовать хитро. Если Чарлз согласится, его авторитет в «Скиддер» разлетится вдребезги. С другой стороны, если он сейчас будет слишком резко возражать, старик окончательно ополчится против него. Чарлзу нужно время, чтобы укрепить свою позицию и продемонстрировать, что изменения, которые он ввел, работают. Если сотрудники перестанут уходить, а прибыли пойдут вверх, он сможет значительно успешнее противостоять членам правления. И ждать осталось недолго. Как только «Фернивал» объявит предложение о покупке «Юэлл», фирма начнет возвращать себе былую славу. А до тех пор осталось… всего несколько недель. И, к удивлению отца, он кивнул.

— Что ж, отец, мне кажется, мысль довольно-таки интересная. Я уже давно хочу укрепить правление, и ввести туда Гая, пожалуй, весьма целесообразно. Конечно, мне надо подумать, если ты не против. Но думаю, что до Рождества Гай ничем, кроме своих прыжков, заниматься не будет. Нет смысла беспокоить его сейчас.