Василий Кузьменко - Мы серые ангелы — 3

— Ты мне ещё на голову сядь!

— Тихо братец! — шёпотом цыкнула девочка, — они уже вошли в деревню.

— Адела, пусть он слезет с моей головы! — раздался голос снизу.

Прохор с Ларисой отползли немного в сторону, и сразу поверх сена показалась голова такого же, как его сестра, белокурого мальчика. Он посмотрел на них, и хотел было уже что-то сказать, но послышался цокот копыт и мальчик прильнул у щели между досок сарая. Лариса и Прохор тоже стали смотреть в щели рядом с детьми. По не очень широкой улице между деревянными домами ехало около десятка всадников. На них была одежда из шкур, за плечами торчали рукоятки мечей, на поясах висели увесистые дубины. Среди бородатых мужчин была одна женщина и юноша, у которого ещё не было поросли на щеках. Слева от сарая виднелась небольшая площадка, видимо всадники направлялись к ней. Из домов с опаской стали выходить люди, в основном старики и женщины, детей с ними не было.

— Это Фри, со своими людьми, а женщину зовут Бергдис, — прошептал мальчик.

— А кто он, этот Фри? — спросил Прохор.

— Он лорд, ему принадлежит много деревень, включая нашу.

— Свейн, тихо, а то Ульв нас услышит, — опять цыкнула на брата Адела.

Между тем всадники остановились на площадке шагах в тридцати от сарая. Люди из деревни, тоже одетые в одежду из шкур, но беднее, стали собираться вокруг них. Через минут десять собралось человек сто. Из всех собравшихся выделялась красивая статная женщина с белыми волосами. У всадников и всех людей, стоящих перед ними были жёлтые птичьи глаза.

— Люди, мы приехали к вам с миром! — громко крикнул Фри, приподнявшись в стременах.

— Конечно, мы ведь заплатили тебе все налоги, — произнёс седой старик скрипучим голосом, стоявший в первом ряду.

— Мне нужны воины, чтобы защищать нашу свободу! — произнёс лорд, не обращая внимания на старика.

— Знаем, зачем тебе нужны воины, — опять проскрипел старик, — тебе, что Хрута мало? — под смешки стоящих людей, спросил старик.

— Барди, твои грязные намёки никому не интересны, — сказал юноша из числа всадников и по-девичьи поджал губы.

— Слушай Фри, а с кем ты собрался воевать?

— Вы ничего не понимаете, враг на востоке! — гордо произнёс Фри.

— Я не помню, чтобы на нас кто-нибудь, когда-нибудь нападал, тем более с востока, — под улыбки людей снова проскрипел старик.

— Хватит спорить Барди! — громко сказала жгучая брюнетка на лошади по имени Бергдис, затем посмотрев на женщину, стоявшую среди людей, спросила:

— Где твои дети Гуда?

— Зачем они тебе, им ещё не исполнилось двенадцать лет?

— У тебя нет мужа, а ты знаешь закон, мы можем забрать их у тебя, если ты не обеспечишь им должного воспитания и будешь скрывать это от властей!

— Свейн ушёл на охоту, а Адела где-то здесь бегает, — ответила Гуда.

— Позови её! — приказала Бергдис.

— Зачем?

— Я хочу на неё посмотреть!

Гуда пристально посмотрела на Бергдис, затем повернулась немного в сторону от сарая и крикнула:

— Адела, дочка, где ты, иди ко мне!

Рядом с Прохором зашуршало, из сена вылезла Адела, отряхнулась свою одежду, волосы и посмотрев на Прохора с Ларисой своими небесными глазками, тихо, со строгим видом прошептала:

— Ладно, я пойду, мама зовёт, присмотрите за моим братцем, а ты Свейн сиди тихо!

— Хорошо сестрица, будь осторожна, — послышалось из сена.

— Меня они не тронут, — улыбнулась Адела и открыла скрипучую дверь.

Прохор, Лариса и Свейн приникли к щелям. Адела направилась к людям. Первым её увидел один из всадников и показав на неё рукой, громко сказал:

— Вот она!

— Это Орм, мерзкий Орм, — громко прошептал Свейн.

— Почему мерзкий? — спросила Лариса.

— Он, как змея, везде ползает, всё вынюхивает, а потом рассказывает Ульву.

— Чем же опасен Ульв?

— Это Ульв когда-то забрал себе Хрута, а потом отдал его Фри.

В это время Адела уже подошла к своей матери. Бергдис долго смотрела на девочку, затем спрыгнув с лошади, с улыбкой сказала:

— Адела, подойди ко мне.

— Зачем, — спросила Адела.

— Ты много говоришь девочка, делай, что тебе приказывает жена твоего лорда!

Адела оглянулась на свою мать, та слегка ей кивнула и девочка подошла к Бергдис. Та присела и глядя в лицо девочке, сладким голосом произнесла:

— Адела, ты очень красивая, у тебя удивительные голубые глаза, хочешь жить в моём дворце?

— Нет!

— Почему нет?

— Ты плохая! — насупилась Адела.

— Кто тебе это сказал?

— Все говорят!

— Кто все?

— Все люди!

— Ах, так! — Бергдис встала и окинув взглядом стоявших людей, спросила, — Значит, я, мой муж, мы плохие?

Люди молчали, опустив свои лица. Бергдис ещё раз оглядела людей и уверенно сказала:

— Давно мы уже вашу деревню не трогали, вот вы и обнаглели!

— Это, что, если вы не грабите нас, не убиваете, не насилуете наших детей, вы уже благодетели? — спросил Барди.

— Ты слышал, Фри? — Бергдис посмотрела на мужа.

— Брось Берги, не время сейчас! — ответил лорд.

Бергдис посмотрела на мужа, затем повернулась к Аделе, улыбнулась и произнесла:

— Ничего куколка с голубыми глазами, через полгода ты будешь моей, — и нежно потрепала девочку по щёчке.

— Убери руки от моей дочери! — крикнула её мать, — Ты, что забыла закон?

— А если не уберу?

— Тогда получишь пулю в лоб! — с этими словами Гуда достала из-под куртки револьвер и наставила ствол на Бергдис, — Ты, что забыла, каждый имеет право защищать свои законные права всеми доступными способами!

Бергдис побледнела и отступила к своей лошади.

— Когда-нибудь, мы с тобой потаскуха разберёмся, — уже с лошади ответила жена лорда.

— Ты оскорбила меня, — держа её на прицеле, сквозь зубы сказала Гуда.

— А ты вызови меня в суд, — засмеялась Бергдис, — ладно, поехали, что с этих оборванцев взять!

Всадники отправились по улице в другой конец деревни. Гуда спрятала револьвер и обняла дочку. Люди стали молча расходиться. Адела что-то говорила матери и показывала пальчиком на сарай с сеном. Гуда пристально посмотрела на сарай, затем внимательно огляделась вокруг, и что-то шепнув на ушко дочери, решительно направилась к сараю. Адела вприпрыжку куда-то побежала.

Гуда зашла в сарай. К ней из сена сразу выполз Свейн и стал отряхиваться. Гуда присела возле него, и убирая соломинки с его волос, хотела обнять, на что мальчик нахмурив брови сказал:

— Мама, я уже большой, хватит уже этих девичьих нежностей!

— Да Свейн, но я тебя люблю!

Мальчик немного подумал и улыбнувшись сказал:

— Мама, я тебя тоже очень-очень люблю, — затем быстро поцеловал её, и прошептал, — но мы здесь не одни!

— Я знаю, мне Адела сказала, — выпрямилась Гуда и посмотрев на сено, произнесла, — незнакомцы, вы можете выйти!