Саймон Бекетт - Множественные ушибы [litres]

Но что бы она ни чувствовала, виду не подавала. Вырвала очередной сорняк и спросила:

– Когда вы хотите поехать?

Все оказалось проще, чем я предполагал.

– Мне нужно составить список того, что требуется, но это не займет много времени.

– Приходите в дом, когда закончите.

До меня дошло, что я подспудно надеялся, что она начнет искать причину не ездить. Но дело решилось, и говорить было больше не о чем. Я оставил Матильду заниматься сорняками и поковылял через двор, опираясь на старую трость, которую она мне дала взамен сожранного кабаном костыля. Палка была из темного дерева со следами зубов, где ее погрызла одна из предшественниц Лулу, но крепкая, основательная, с тускло-серебристой ручкой. Я выглядел с ней настоящим щеголем.

Стараясь сохранить самообладание, я, приперев дверь, заглянул в кладовую, чтобы определить, что необходимо купить. В первую очередь, конечно, цемент, а песка, похоже, много. Затем ведро и мастерок вместо заржавевшего. Еще лопату, решил я, потрогав ту, что была в плену застывшего раствора. Она задрожала, как большой камертон. Я поискал, куда бы все записать, и наткнулся на грязный блокнот и огрызок карандаша, которые выкинул из кармана комбинезона. Перелистал страницы, пока не нашел чистую, и составил список покупок. В блокноте были замеры для ремонта дома, но один лист привлек мое внимание. На нем была изображена обнаженная женщина – нарисована неумело, но с одной характерной деталью: заправленными за ухо волосами.

Первой мыслью было, что это Матильда и рисунок является подтверждением моей догадки, кто отец Мишеля. Но, присмотревшись, я засомневался. Точка на щеке могла изображать ямочку, а я ведь видел, как Греттен, неосознанно подражая сестре, заправляла волосы за уши. Хотя примитивное исполнение не давало возможности установить, кто тут был на самом деле.

Снаружи послышался шум, и я быстро закрыл блокнот. Но это оказался всего лишь Жорж. Старик, позвякивая ведрами, прошаркал через двор. И я грустно улыбнулся своей реакции. Это тебя научит! Переворачивая страницы, я нашел чистую, написал все, что было мне необходимо. А вскоре направился обратно к дому. За открытой дверью Матильда разделывала освежеванного кролика. Она умело орудовала, отделяя лапу, а миска с нарванной фасолью стояла рядом.

– Я готов ехать, когда будет удобно вам.

Из-за распахнутой двери, скрывающей часть комнаты, раздался презрительный смешок.

– Ну, наконец-то! Долго же ты канителился!

Я и не знал, что Арно в кухне. И теперь, раскрыв пошире дверь, увидел его. Он сидел за столом с большой кружкой кофе, Мишель устроился у него на коленях и жевал хлебную корку.

– Дом большой. – Я почувствовал себя уязвленным.

– Не такой уж большой. Не могу представить, что ты делал весь день на лесах.

– Загорал, смотрел телевизор, что же еще?

– Это бы меня не удивило. Уж что-что, а работой себя не утруждал!

В нашей пикировке не было настоящего пыла. И подобные стычки стали почти рутиной. Хотя это не означало, что мы друг другу нравились. Арно скормил Мишелю вымоченную в кофе корку.

– Ему такое нельзя! – бросила Матильда.

Ее отец, посмеиваясь, наблюдал, как внук мусолит размокший мякиш.

– Ему нравится, и он знает, что хорошо, а что нет.

– Он слишком мал.

Арно обмакнул в кофе очередную корку.

– Это всего лишь кофе.

– Ему не надо…

– Ты что, оглохла? – Арно треснул ладонью по столу.

Мишель подпрыгнул от крика и сморщил личико. Арно укоризненно посмотрел на дочь.

– Видишь, что ты наделала? – Он стал качать малыша на колене, и я заметил, как смягчился его голос и подобрело лицо, когда Арно опять повернулся к внуку.

– Тихо, парень. Вот тебе еще.

Мишель схватил намокший кусочек хлеба и размазал по губам. Матильда молча заканчивала разделывать кролика. И лишь по ее напряженной спине и покрасневшей шее можно было понять, что она недовольна.

В глубине кухни открылась дверь, и вошла Греттен. Увидев меня, она улыбнулась, и этого оказалось достаточно, чтобы добродушия Арно как не бывало.

– Чего лыбишься? – спросил он, пока Греттен медленно шла в нашу сторону.

– Так…

– А мне вот кажется, что не просто так.

– Разве я не могу улыбаться, если мне хочется?

– Смотря чему.

Злой, подозрительный взгляд Арно метнулся с младшей дочери на меня, и я почувствовал пропасть между недавним притворным брюзжанием и этой новой враждебностью. Атмосфера в кухне накалилась – даже Мишель, глядя на деда, притих. Матильда поднялась и встала между нами. Все было проделано так естественно, что могло оказаться случайностью.

– Подождите у фургона, я схожу за ключами, – обратилась она ко мне.

Я удалился. Но не успел пройти и нескольких шагов, как услышал звук разбиваемой посуды и рев Мишеля. Не останавливаясь, я пересек двор и приблизился к фургону. Что ж, это всего лишь очередной день с семейством Арно.

Когда Матильда вышла из дома, на ее лице не отражалось никаких эмоций. Она держала в руках связку ключей.

– Большой ключ от замка на воротах. Закроете его за собой.

– Вы что, не едете?

– Нет. Умеете водить машину?

– Да, но… – Этого я не ожидал. Светиться в округе мне не хотелось, но меня хотя бы подбадривало то, что рядом со мной будет Матильда. – Я не знаю, куда ехать.

– Строительный двор недалеко от бензоколонки. Никуда не сворачивайте, пока не окажетесь на городской площади. Еще немного вперед, и справа будет то, что вам нужно.

Она протянула мне ключи. Я нехотя их взял, но все еще искал предлог отказаться.

– А как же моя нога?

– Педали далеко друг от друга. Справитесь. – Матильда достала похожий на сумочку кошелек и вынула из него несколько банкнот. – Этого хватит на цемент и все, что вам нужно. Я бы выдала вам за работу аванс, но отец…

– Не берите в голову.

Я был сбит с толку, чтобы думать о деньгах. И Матильда, судя по всему, тоже чувствовала себя неловко. Когда она отвернулась и заправила волосы за уши, я невольно вспомнил рисунок из блокнота. Однако теперь у меня возникли более неотложные заботы, чем интересоваться ее личной жизнью.

Было еще рано, но застоялый воздух в машине успел разогреться. Я устроил трость у пассажирского сиденья, забрался за руль и попробовал, как будет вести себя больная нога на педали. Если не цеплять самодельной галошей, можно справиться. Щелчок пряжки ремня безопасности вызвал дурные воспоминания, и я постарался избавиться от них, пробуя панель управления. Еще раз испытал педали, отрегулировал сиденье и признался себе, что тяну время.

Ключ легко повернулся в замке зажигания, но мотор завелся лишь с третьей попытки – затарахтел, взревел, когда я нажал на педаль газа, чтобы не дать ему заглохнуть. Я дождался, когда он заработает ровно, опустил стекло и медленно выехал со двора. Передачи переключались с трудом. Наконец, перейдя на вторую, я затрясся по ухабистой дороге. У ворот пришлось задержаться, чтобы открыть створки, вывести машину с фермы, вылезти из фургона и запереть за собой ворота. Вернувшись в «Рено», я сидел с работающим мотором и смотрел на дорогу. А затем приказал себе: «Вперед!»