Тасмина Перри - Обладание

– С вами все в порядке? – с искренним участием осведомился Дойл.

– Наверное.

– Вам следует заехать в больницу и показаться врачу. Мне, естественно, надо допросить вас и записать ваши показания, но это не займет много времени. После этого я могу подвезти вас в Колчестер. Мне ведь тоже надо вернуться в клинику. Мне очень жаль, что вам пришлось пройти через все это, Фран. Вы должны были предоставить это дело нам. То, что вы совершили, было чертовски опасно.

– Знаю. – Я до сих пор не могла прийти в себя. – Но, оказавшись в отчаянном положении, человек готов на все, чтобы исправить его.

– Полагаю, именно поэтому вы солгали нам.

Я пристально взглянула на него, пытаясь угадать по его тону, поддержка это или критика.

– Я понимала, как выглядит то, что я следила за Мартином и Донной в ту ночь. Вот почему я сказала сержанту Коллинзу, что, наведавшись в студию Донны, я прямиком отправилась домой. Да, я поступила дурно, но мне было страшно.

Сердце учащенно забилось у меня в груди. Я сознавала, что это грозит мне обвинением в попытке воспрепятствовать отправлению правосудия и лишением права заниматься адвокатской практикой.

– Постарайтесь впредь не впутываться в неприятности, – посоветовал инспектор, сопроводив свои слова намеком на улыбку, и я почувствовала, как с плеч моих свалилась неимоверная тяжесть.

Мартин поехал со мной в больницу, но я не захотела, чтобы он там оставался. Донна была жива, а вот мои отношения с ее супругом умерли.

Он ждал меня в отделении травматологии и неотложной помощи. Мой случай требовал срочного медицинского обследования, которое еще и ускорило вмешательство полиции, тем не менее прошло два часа, прежде чем меня осмотрели и назначили лечение. Мне сделали рентген грудной клетки и дали парацетамол от головной боли.

– Давай вернемся в Лондон, – предложил Мартин, обнимая меня за плечи. – Моя квартира на верхнем этаже уже заждалась нас.

– Думаю, мне лучше поехать домой, – осторожно сказала я.

– Сегодня ночью в этой истории наступила развязка, Фран. Но это не отменяет того факта, что Пит Кэрролл опасен. Одно время я даже думал, что он имеет отношение к исчезновению Донны. Мне показалось, будто он настолько влюблен в тебя, что решил убить Донну и подставить меня, дабы избавиться от соперника.

– Если тебе когда-либо наскучат финансы, ты сможешь заработать себе на жизнь беллетристикой, – улыбнулась я, мечтая поскорее отделаться от него.

Он взглянул мне в лицо и положил руки мне на плечи.

– Переселяйся ко мне. Быть может, не сейчас, не на этой неделе и даже не в этом месяце. Пожалуй, нам стоит подождать, пока все не закончится, и тогда мы заживем своей жизнью и начнем все сначала. Но я очень хочу быть с тобой.

Я не могла отрицать того, что он был красив. Что его зеленые глаза имеют очень необычный оттенок и что у него мускулистые и загорелые руки, так сказать, характерный признак мужественности. Поселиться с Мартином Джоем на складе, переделанном в дорогущий особняк, по первому желанию заниматься великолепным сексом и вести киношный образ жизни – голубая мечта тысяч и тысяч женщин. Но только не моя. Больше не моя.

Он прищурился, словно уловив мое отторжение.

– Ты ведь не веришь этим сплетням, а? О том, что я ударил Донну.

Я ничего не ответила.

– Фран, это все дерьмо собачье. Донна подставила меня. Вся эта история – сплошная ложь.

– Я верю тебе, – негромко отозвалась я, хотя до сих пор не могла прогнать мысли о его жестоком поведении на работе. Да и он сам никогда не отрицал этого.

Отстранившись, я положила руку ему на грудь.

– Мне нужно в туалет. А потом я хочу кофе. А ты?

– Конечно, – рассеянно согласился он. – Я подожду здесь.

Я зашагала по коридору, пока не наткнулась на цветную карту с указателями на стене, показывающими дорогу к отделениям кардиологии и офтальмологии, а также к амбулатории; на ней были указаны все кабинеты и палаты, так что разобраться было несложно.

Я слышала, как инспектор Дойл разговаривал по телефону, слышала, как он уточнял, куда именно положили Софи Коул, и карта подсказала мне, куда нужно идти.

В одном месте мне даже пришлось изобразить хромоту – я всегда говорила, что из меня получился бы отличный шпион, – и никто не остановил меня, когда я направилась к отдельной палате, в которой приходила в себя Софи.

Даже если не принимать в расчет двух полицейских в штатском, разговаривающих у двери, то догадаться, в какой палате лежит Софи, было нетрудно. Я осторожно попятилась, глядя, как один из копов покосился на часы и зашагал прочь по коридору, чтобы поболтать с сиделкой. А когда второму полицейскому позвонили и он отошел к окну, где прием был лучше, я поняла, что мне представился шанс.

Лежа на жесткой больничной койке, она выглядела как привидение.

Позвоночник и обе ноги у нее были сломаны. В сгиб локтя ей воткнули иглу капельницы. Одна рука у нее была в гипсе, из обеих ног торчали штифты и вытяжки, но Мартин уже сказал мне, что врачи сомневаются, сможет ли она когда-нибудь ходить.

Койка ее была слегка приподнята, чтобы она могла видеть, что делается в комнате. Она медленно повела шеей, и я спросила себя, не больно ли ей.

– Что ты здесь делаешь? – слабым голосом спросила она.

– Я хотела взглянуть на тебя.

Кажется, она уже собралась сказать, что мне здесь не место, но потом, словно это потребовало бы от нее чрезмерных усилий, просто отвела глаза.

– Почему ты это сделала, Софи?

Я ждала ответа, но она хранила молчание.

– Ты должна мне ответить. Ты передо мной в долгу. У тебя с Алексом есть все. Неужели тебе этого было мало?

– Алекс здесь совершенно ни при чем. – Слова эти были сказаны с едва уловимой ноткой сожаления.

– Тогда почему? – прошептала я, еще на шаг подходя к койке.

Тишина стала такой глубокой, что комната потерялась в ней.

– Главная ценность компании «Гасслер Партнершип» заключается в ее алгоритмической модели, – сказала она наконец, и из уголка ее рта на подбородок потекла струйка слюны. – Вся их технология построена на основе созданной мной системы. Это была моя идея.

– Но ты же не специалист по компьютерам.

– Нет. Но я дергала за все ниточки. Я нашла для них лучших экспертов по биржевому анализу и спецов по обработке данных, я все это придумала и организовала. Но моего имени не было ни на табличке возле дверей, ни на шапке бланка. У меня не было именных акций, не получила я и признания в этой области. Ни слова благодарности от Мартина или Алекса. Они просто вытолкали меня взашей.

Я заметила, как она устремила невидящий взгляд куда-то вдаль, за окно из тонированного стекла, мечтая, без сомнения, о том, как она все сделала бы по-другому, если бы ей представился второй шанс.