Тасмина Перри - Обладание

Я покачала головой.

– Тогда тебе лучше отправиться домой.

– Я не могу пойти домой, – возразила я, вспомнив груду дел у себя на столе.

Том пожал плечами.

– В индивидуальной трудовой деятельности немного плюсов. Так что ты преспокойно можешь воспользоваться одним из них.

Скептик во мне подумал о дополнительной работе, свалившейся на Тома: папка, которую Пол держал в руках сегодня утром, и, вне всякого сомнения, прочие бесчисленные заявления, предписания и обеспечительные постановления, с которыми, по мнению нашего старшего клерка, я не справилась бы. Так что не стоило удивляться тому, что он предлагал мне выступить в роли прогульщицы.

– Ступай домой, – повторил Том, и я, вспомнив о том, что мой ежедневник пуст – впервые за много недель у меня не было назначено ни одного выступления в суде, – решила отбросить всякую осторожность и провести остаток дня в постели.

Я честно собиралась пойти домой и потому зашагала вниз по Кингсуэй до своей автобусной остановки, чтобы подождать автобус номер 19, идущий на север, но, увидев автобус, идущий на юг, обнаружила, что перехожу дорогу, чтобы сесть в него.

Нервы у меня зазвенели, как натянутые струны, когда на меня снизошло осознание того, что я затеваю очередную авантюру. Сидя на обтянутом грубой материей сиденье, я захотела стать невидимкой, но в полупустом автобусе чувствовала себя уязвимой, словно весь мир наблюдал за мной.

Автобус катил на юг, до конечного пункта своего назначения, мимо мягкого сверкания огней «Ритца», патрицианской роскоши Найтсбриджа, вниз по Слоун-стрит в сторону Челси. Я предположила, какая остановка окажется ближайшей к дому Донны, и неуверенно нажала кнопку звонка, когда мы приблизились к низовьям Кингс-роуд.

День снова выдался пасмурным и неприветливым, а серые тучи и мелкий дождь напомнили мне о той ночи, когда я была здесь в последний раз. Я потуже затянула пояс на талии, так что у меня возникло ощущение, будто я надела корсет, и свернула за угол, на улицу Донны. Мне сразу же бросилась в глаза суета в ее доме. Я осторожно двинулась вперед, и ноги сами привели меня к тому самому пабу, откуда я наблюдала за ее жилищем неделей раньше.

Я чувствовала себя слишком уязвимой, чтобы наблюдать за происходящим с улицы, и потому вошла внутрь. Теплый воздух, пропитанный запахом хмеля, накрыл меня с головой, словно одеялом, согревая после сырого и холодного дня снаружи. Паб был почти пуст, хотя ничего удивительного в этом не было. В конце концов, сейчас полдень понедельника. Как мне представляется, в Челси немного алкоголиков, и, хотя здесь подавали ленч, толпа уже рассосалась, оставив после себя пустые бокалы да недоеденный гамбургер на тарелке, единственные свидетельства недавнего столпотворения.

А вот мне нужно было выпить. Симпатичная брюнетка, протиравшая забрызганную пивом стойку бара, подняла голову и поинтересовалась, что мне нужно, когда я подошла к ней.

Вопрос этот был вполне дружелюбным, и она наверняка задала его уже дюжину раз сегодня, но мне он показался обвинением. Что вам нужно? Что вы здесь делаете? Особенно учитывая то, что я не могла ответить на него даже самой себе.

Я попросила водку с тоником и дрожащей рукой протянула через стойку десятифунтовую банкноту. У окна стояло несколько столиков, и я подошла к тому из них, с которого открывался наилучший вид на дом Донны. Столик был тем же самым, что служил мне наблюдательным постом и на прошлой неделе, и, садясь за него, я отчетливо вспомнила, как проделывала это в минувший понедельник.

Я вспомнила розовое пальто Донны, входившей в дом, и темное пятно руки Мартина, лежавшей у нее на ягодицах, когда он легонько подтолкнул ее внутрь.

Я легко могла представить себе тень у окна, стройный силуэт Донны, опускающей жалюзи, и плоские полоски теплого золотистого света, просачивающиеся в щели между планками.

В ту ночь дом показался мне импозантным и мирным, но сегодня, наблюдая за ним, я вдруг поняла, что он выглядит оскверненным. Я видела экспертов-криминалистов в их ослепительно-белых комбинезонах, детективов в дешевых костюмах и свору фотографов и репортеров. Со своего места мне были видны фургоны телекомпаний, машины с полицейскими собаками и зеваки, которых пытался удержать на положенном расстоянии офицер, едва выпустившийся из Хендона. Бело-синей ленты, которой полицейские обычно огораживают место преступления, нигде не было видно, и мне пришло в голову, что я смотрю детективный сериал с выключенным звуком. Я посмотрела их достаточно, чтобы представить, что происходит внутри: там ползают на коленях эксперты следственно-оперативной группы, осматривая ковры и пол в поисках крови, слюны и волокон ткани. Есть там щипчики и прозрачные пакеты для сбора улик, равно как и участки, обработанные на предмет отпечатков пальцев и кожных клеток, ведь полицейские уже начали составлять картину того, что могло произойти с Донной Джой. И сцена, которая разворачивалась у меня на глазах, со всей очевидностью свидетельствовала, что полицейские не думают, будто она пропала. Они считают, что ее убили.

Достав из сумочки телефон, я взглянула на экран. Нажав на иконку «Сообщения», я принялась просматривать те, что получила от Мартина. Приглашения на ужин, назначенные встречи. Тексты, пришедшие на следующее утро, интимного содержания. В которых было написано то, что мы не могли сказать друг другу в глаза.

«Я хочу попробовать твою киску на вкус».

Мартин просил, чтобы я удалила их все до единого. Но я не могла этого сделать. Я не хотела удалять нашу историю. Я не желала делать вид, будто нас не существовало.

Закрыв глаза, я попыталась успокоиться, мыслить последовательно и логично, как поступала тогда, когда работала над материалами дела. Если я добралась до своей квартиры лишь к двум часам ночи, значит, в баре я просидела, скорее всего, вплоть до самого закрытия. Затем я попыталась представить себе хронологию событий, происходивших в доме в ту ночь. Случился ли у Мартина и Донны мгновенный секс? Начали ли они трахаться сразу же после того, как закрыли за собой дверь, счастливые, слегка хмельные и не замечающие ничего вокруг, особенно того, что за ними наблюдала я? Постепенно ко мне стали возвращаться обрывки воспоминаний о той ночи. После того как они вошли в дом, Донна не сразу опустила жалюзи. Это означало, что у них обошлось без страстных сцен в коридоре. «В отличие от того первого вечера, когда я впервые переступила порог квартиры Мартина на верхнем этаже», – подумала я, но торжество мое было недолгим.

Нет, здесь имело место не такое скоропалительное и куда более утонченное соблазнение. Я представила, как Донна открывает бутылку вина, опускается на софу и сбрасывает с ног туфли, они разговаривают и смеются, вспоминая прежние времена и общих знакомых.