Тасмина Перри - Обладание

– В таком случае, мы дистанцируемся от Донны и Мартина Джой, насколько это возможно, – заявил Кук. – Закроем все ссылки в социальных сетях на Бургесс-корт и подготовим черновик пресс-релиза. Я дам своей команде задание заняться вашим делом и перезвоню вам после обеда.

Когда Пол и Чарльз вышли из переговорной комнаты, я немного задержалась, рассчитывая переброситься парой слов с Вивьен Мак-Кензи наедине.

– Что здесь на самом деле происходит? – обратилась я к ней, когда она закрыла за собой дверь.

– На самом деле? – Положив свой блокнот на стол, она вопросительно взглянула на меня.

– «Бересфорд Груп» берет пятьсот фунтов в час. Контора действительно готова рискнуть такими деньгами, чтобы помочь мне и Тому заполучить шелковые мантии?

Вивьен одарила меня материнской улыбкой.

– От тебя ничто не укроется, верно?

– Можешь называть меня циником, – сказала я, сообразив, что угадала правильно.

Вивьен немного помолчала.

– Тебе следует знать, что к нам обратилась адвокатская контора Сассекс-корт с предложением о слиянии.

– Слиянии? Но ведь это предложение наверняка следует обсудить с арендаторами.

– Пока обсуждать просто нечего. Тем не менее, – многозначительно добавила она, – если подобное слияние все-таки состоится, то оно может стать чрезвычайно выгодным для нас. Сассекс-корт – большая, влиятельная и, говоря откровенно, куда более престижная контора, чем мы. Все мы согласны с тем, что расширение нам только на пользу. Для Бургесс-корта это очень важный шаг, поскольку, как все мы понимаем, по мере дальнейшего развития мелким компаниям выживать станет гораздо труднее.

Известие о том, что у Бургесс-корта есть финансовые проблемы, настолько потрясло меня, что я растерянно умолкла.

– И какое отношение это имеет к Мартину Джою? – с опаской поинтересовалась я.

– Если с Донной Джой что-либо случилось и если ее супруг имеет к этому какое-либо касательство, это может привлечь к нам нежелательное внимание. Сассекс-корт – консерваторы. Глава их палаты – сущий реакционер. И любой намек на скандал может попросту отпугнуть их.

– Вы говорите так, словно полиция уже арестовала и обвинила Мартина, – сказала я, сознавая, что тороплюсь и глотаю слова. – Между тем у нас нет причин полагать, что он хотя бы подозреваемый и что с Донной случилось нечто ужасное.

– А вот Чарльз задается вопросом, не должна ли ты отказаться от Мартина как клиента.

– Отказаться от него?

Она небрежно взмахнула рукой.

– Он погорячился. Но… очевидно, что процедура развода не может продолжаться. Если даже миссис Джой возьмет да и объявится к утру, мы должны внушить Мартину Джою мысль о необходимости воздержаться от любого судебного разбирательства. Пока, во всяком случае.

– Я не смогу сказать ему этого.

Вивьен едва заметно улыбнулась.

– Нет, сможешь, – ответила она, пристально вглядываясь в тонкие серые полоски жалюзи, прикрывавшие панорамное окно конференц-зала. – Потому что, если я не ошибаюсь, Мартин Джой только что вошел в приемную.

Мы вернулись туда, откуда начинали. Та же самая комната, та же самая нервная судорога у меня в животе. Впрочем, нет – тревога теперь была другой. Сердце гулко стучало у меня в груди от гнева, отчаяния и желания. Мне было очень больно оттого, что Мартин заставил меня ждать так долго и выставил полной обманщицей.

От меня не укрылся удивленный взгляд, которым окинул меня Пол, когда увидел, как я иду в приемную на встречу со своим скандальным клиентом. Взгляд его говорил: «Надо же! А ведь ты едва знакома с Мартином Джоем. Ты говорила, что лишь перекинулась с ним парой слов. Мне показалось, что последнее, о чем он сейчас думает, – это развод».

Его приход выбил меня из колеи, и я приостановилась перед жалюзи, спрашивая себя, открыть ли их полностью или, наоборот, закрыть.

– Оставь их в покое, – распорядился Мартин, словно прочитав мои мысли. – Не делай ничего, чего бы ты не сделала с другим клиентом.

– Ты сам сказал, что мы не должны видеться. – Я наконец нашла в себе силы заговорить.

Голос мой прозвучал как шепот. В комнате имелась надежная звукоизоляция, и я знала, что нас никто не услышит, но при этом едва могла дышать, не то что общаться с ним.

– Я еду в полицейский участок, – заявил Мартин, присаживаясь на край стола. – Нам нужно поговорить откровенно перед тем, как я уйду.

Краем глаза я заметила, что Пол по-прежнему наблюдает за нами через окно. Я села напротив Мартина, открыла блокнот и достала из кармана ручку, радуясь тому, что мне не обязательно оставаться на ногах.

– Ну, и как прошло обращение? Я видела его по телевизору, – стараясь сохранять спокойствие, произнесла я. – Тебе кто-то посоветовал выступить с ним?

– Я рассказал все Мэттью Кларксону, как ты и рекомендовала. Мы встретились перед съемками, и он предложил мне отправиться туда одному, без юридического представителя.

– Семья Донны тоже находилась там?

Я видела, что во время обращения выступали только Джемма и Мартин, и знала, что слова остальных участников могли попросту вырезать.

– Ее мать отправилась в круиз и не успела вернуться вовремя. Съемки проходили в доме ее сестры. Джемма и ее муж полностью игнорировали меня. Как ты легко можешь себе представить, этим они поставили меня в крайне неловкое положение.

Я с легкостью могла вообразить, как нелегко ему пришлось, и по достоинству оценила столь ловкий ход полиции. Я представила себя преступником, чье обращение записывают в безликой комнате отеля, на фоне черного холста, и поняла, что мне было бы гораздо легче солгать на камеру на пустой сцене. А вот проделать то же самое в доме родственницы, в ее личном пространстве, – это уже совсем другая история, разве что у вас не нервы, а стальные канаты.

– Полицейские не объяснили, почему они хотели, чтобы ты тоже высказался? – спросила я, испытывая чувство вины уже оттого, что пусть на миг, но представила Мартина преступником.

– Я сам предложил им это. Мне нечего скрывать. Если не считать наших отношений, – добавил он спустя мгновение, и его зеленые глаза потемнели.

Я неловко заерзала на стуле, а когда подняла глаза, то увидела, что Мартин по-прежнему смотрит на меня.

– Никто не может знать о том, что мы с тобой встречаемся, Фран, – сказал он.

Голос его прозвучал невыразительно, а вот слова причинили мне сильную боль, словно порез острым краем бумаги. Только сейчас я поняла, для чего он пришел сюда. Когда Вивьен Мак-Кензи сообщила мне, что он находится в приемной, я на краткий миг вообразила, что Мартин отчаянно хочет увидеть меня, хочет ощутить мое присутствие, услышать от меня слова поддержки. Но теперь я знала, что он пришел, чтобы очистить палубу и подготовиться к бою, привести свою историю в порядок, причем делал он это открыто, у всех на виду.