Роберт Брындза - Холодная кровь

– Забей.

Улыбаясь, он схватил меня за руку и потащил на улицу. Некоторые соседи повыскакивали на балконы и пялились на нас, а в лицах молодых девчонок, несовершеннолетних мамаш, бросавших на меня оскорбительные взгляды, читалась зависть.

Макс открыл дверцу со стороны пассажирского кресла, и я села в машину. Автомобиль был новенький – роскошные кожаные сиденья, приборная панель из лакированного дерева. Мы покатили по Кеннингтону, направляясь в центр Лондона. Меня поразил запах кожи. Дорогой мягкой кожи. Этот запах меня заводил, и Макса тоже. Я видела, что он возбуждается, но когда я ладонью накрыла его пах, он бережно переложил мою руку мне на ногу.

– Позже. Сначала надо кое-что сделать, – объяснил он.

Солнце клонилось к западу. Мы вкатили на вершину Примроуз-Хилл, с которого открывалась панорама Лондона, и остановились. Макс отстегнул ремень безопасности, прошел к багажнику и вернулся с плетеной корзиной.

– Что это? – спросила я.

Он помог мне сдвинуть назад мое кресло и поставил корзину у моих ног. В ней лежали бутылка шампанского, два высоких бокала из тонкого стекла, сыр, оливки, крекеры и картонная коробочка лавандового цвета с пирожными – изысканными, увенчанными свежими фруктами и ягодами. У меня отвисла челюсть.

– Нин, мух, что ли, ловишь?

– Нет. Просто я потрясена… Приятно потрясена, – быстро добавила я.

Макс открыл бутылку шампанского, издавшую тихий хлопок, и наполнил два бокала. В одном стала быстро подниматься пена. Он наклонился, отхлебнул ее и затем рыгнул.

– Черт, не очень хорошее. Сразу видно, что официантом я никогда не был. – Он подал мне бокал. – За нас, Нин, за тебя. Встреча с тобой – самое лучшее, что случилось в моей жизни. – Я чокнулась с ним. – Нин, я знаю, что вел себя отвратительно. Но есть только ты и я. Ты и я. И я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю. – Внутри у меня все сладостно трепетало. Я смотрела на него, на машину, на золотистый закат над Лондоном, что простирался перед нами.

– Мне всегда хотелось подняться сюда. Читала «101 далматинец»?

– Нет, – мотнула я головой. – Только фильм смотрела.

– Книга в сто раз лучше. Мне нравится сцена, когда собаки в сумерках прибегают на Примроуз-Хилл и начинают лаять – общаются между собой и с собаками, что находятся за много миль от них.

– Но ведь так не бывает?

– Мне нравится думать, что бывает. Мы понятия не имеем, что они лаем сообщают друг другу. А мне нравится думать, что они, когда лают, переговариваются. Глупость, да? – Макс провел руками по волосам.

– Вовсе нет. Волшебство. – Сейчас, когда я находилась здесь с ним, мне казалось, будто я попала в сказку. Мною владело такое же чувство, как в тот первый вечер, когда я остановилась на светофоре близ кафе «У Сантино» и он сел в мою машину. Макс улыбнулся и долил шампанского в мой бокал.

– В один прекрасный день у нас тоже будет автомобиль, как этот. Обещаю, Нин. – Я улыбнулась и кивнула, не рискуя вопросами портить ему настроение, но он сам утолил мое любопытство: – Помнишь ту парочку, что заходила к нам на днях? Шарлин и Томас?

– Ее пердеж забыть трудно. Прям в мозг врезался.

По губам Макса скользнула улыбка, и он снова принял серьезный вид.

– Она еще не расплатилась со мной за дурь.

– Много должна?

– Достаточно. На ее имя оформлен трастовый фонд. Отец ее торгует автомобилями. Этот я взял в качестве гарантии: получит его назад, как только вернет мне мои деньги. Причем с большими процентами.

– Ты не…

– Что? Избил ее? Нет. Это была ее идея. Тупая корова. Богатенькие детки – хуже некуда. Папаша лишил ее карманных денег, но, видимо, ненадолго: он отходчив. В конечном итоге с этой тупой стервы я срублю еще больше бабок.

Я кивнула и попробовала оливку.

– Вкусная, – похвалила я.

– Еще бы. Они не слабо сто́ят. – Макс посмотрел на меня и языком провел по зубам.

– Что?

– Хотел попозже, но черт с ним. – Он открыл дверцу, вылез из машины, прошел к багажнику и вернулся с огромным магазинным пакетом, который он поставил мне на колени. Пакет был бархатистого серого цвета, с бантиком наверху и выпуклым золотистым логотипом «Малберри». – Открывай, – сказал Макс, видя изумление на моем лице.

Он забрал у меня бокал. Я развязала бантик. В пакете находилась коробка. Я сняла с нее крышку, вытащила бумагу. Под ней лежала красная дамская сумка «Малберри». Я взяла ее в руки, пощупала материал, складки мягкой ткани. Поднесла сумку к лицу, вдохнула запах новой кожи; подкладка имела кремовый цвет.

– О, Макс. Настоящая? – спросила я.

– Конечно, – улыбнулся он. Млея от радости, я прижала сумку к груди. – Ты внутрь загляни, в кармашек. – Я посмотрела в сумку, рукой нащупала в подкладке кармашек и вытащила из него серебристый ключ. – От квартиры. Прости. В последнее время я немного свихнулся оттого, что ты вошла в мою жизнь. Мне не свойственно доверять людям, но тебе я доверяю.

Меня захлестнула волна любви и облегчения. Я бросилась ему на шею, стала осыпать его лицо поцелуями. Макс завел мотор. Мы съехали с холма, нашли тихую тупиковую улочку. Он велел мне раздеться и лечь на заднее сиденье. Прикосновение кожаной обивки к моему телу даровало невероятное ощущение. И когда теплое тело Макса слилось с моим, я искренне поверила, что все будет хорошо.

И пыталась как можно дольше сохранять это чувство.

Пятница, 15 сентября 2017 года

«Ягуар» стоял на нашей парковке несколько дней. Мы живем не в самом спокойном районе, но Макса все боялись. Каждое утро, просыпаясь, мы видели на стоянке «Ягуар» – все такой же сияющий и новенький, в безупречном состоянии. Шли дни. Я чувствовала, что настроение у Макса портится, он все больше мрачнел. Мне хотелось спросить, много ли денег задолжали ему Шарлин и Томас, но я не осмеливалась.

А потом однажды рано утром, когда мы завтракали, они сами появились на пороге нашей квартиры. Шарлин, как всегда, модно одетая, очевидно, уже успела принять дозу (зрачки у нее были расширенные), от нее исходил запах немытого тела. С Томаса градом лил пот, на его футболке с символикой клуба «Манчестер Юнайтед» под мышками темнели мокрые пятна.

Они сели за стол на кухне, а я встала и принялась заваривать чай. Макс слушал их, сложив на груди руки. Шарлин плакала. Томас объяснил, что родители Шарлин лишили ее карманных денег.

– Они всегда платили ей месячное содержание. Даже, когда заявляли, что не станут давать денег, это были просто угрозы…

– Ну, значит, «Ягуар» пока побудет у меня. Такой был уговор, – сказал Макс.

– Н-е-е-ет! – вскричала Шарлин. – Папа обратится в полицию.

– То есть от автомобиля, что вы оставили мне в качестве залога, толку никакого? – уточнил Макс.

– Он из автосалона моего отца! – взвизгнула Шарлин, тараща глаза и водя челюстью. – Он очень богат, миллионер! Макс, я могу взять у него деньги!