Тара Бертон - Украденное лицо

Так что во второй раз, снимая деньги с банковского счета Лавинии, когда пьяная Лавиния лежит в отключке на диване (потому что она рыдала, оттого, что они снова увидели Рекса и Хэла на весеннем балу мистера Моргана в Библиотеке и музе Моргана и никто из них на нее не взглянул, а Рекс поднял бокал, посмотрев на Луизу, и она за это так на него разозлилась, но и очень обрадовалась), Луиза даже не считает это каким-то воровством. Она просто уравнивает баланс. Просто сотню сюда, сотню туда. Потом еще полсотни. И еще сотню.

Но почему-то она по-прежнему все время на мели.

А вот еще одна смешная и жуткая вещь: Луиза никогда не выглядела так хорошо. Она сбрасывает почти три килограмма. По большей части причиной этому аддералл и кокаин, хотя они с Лавинией все-таки добираются до фитнес-центра «Флайбарр» и занимаются там ровно два раза, прежде чем у Лавинии пропадает интерес и она объявляет физкультуру кальвинистской мерзостью. Лавиния делает ей макияж. Волосы ей укладывают профессионалы. Это по настоянию Лавинии.

Как-то ночью Лавиния стучится к ней в дверь. Сначала Луиза не откликается, поскольку уже научилась, что лучший способ не общаться с Лавинией – это притвориться спящей, но Лавиния стучит снова.

– Ты измазала отделку в ванной, – говорит она.

Она присаживается на кровать.

– Я что?

– Ванна. Она желтая.

Луизе надо быть осторожнее. Она несколько часов там все отскребала.

– Извини, – говорит она и переворачивается на бок, словно опять засыпает.

– А в ванной воняет отбеливателем.

– Извини, – повторяет Луиза.

– Слушай… мне все равно, – начинает Лавиния. – Можешь весь дом в лиловый цвет выкрасить, мне наплевать. Но вот мои родители… сама знаешь… мне вообще-то нельзя принимать гостей. И они особо пекутся о сохранности квартиры, понимаешь. На тот случай, если они решат уйти здесь на покой. Или продадут ее. И, сама знаешь, это не просто отделка. – Она затягивает на плечах свой заляпанный пятнами халат. – Она какая-то итальянская или типа того, не знаю. Ее даже мочить нельзя.

Она ложится на кровать рядом с Луизой.

– Знаешь, что? По-моему, тебе надо отправиться в салон красоты «Ликари». Куда я хожу.

Луиза очень, очень хорошо определяет у людей естественный цвет волос. Это одно, чему она здорово научилась. Ей и в голову не приходило, что волосы у Лавинии могут быть не натурального цвета.

– Я уже записала нас обеих, – продолжает Лавиния. – К тому же я получаю скидку, если привожу новую клиентку.

Она прижимается к Луизе.

– Как же мне хочется, чтобы у меня волосы были такие же прямые, как у тебя, – говорит она. – Они такие блестящие. Господи, я тебя ненавижу.

Лавиния засыпает рядом с ней на кровати, закинув руку Луизе на грудь.

Окраска волос стоит четыреста долларов.

На следующий день Луиза снимает в банкомате половину этой суммы.

Другие тоже замечают, насколько лучше выглядит Луиза. Разумеется, ее мама, которая впервые за пять лет не заговаривает о Виргиле Брайсе, а вместо этого отпускает замечание о том, как все нью-йоркские симпатичные молодые и свободные мужчины чуть за тридцать, наверное, выстраиваются в очередь длиной в квартал. Пол беззастенчиво рассматривает ее во время занятий, что показалось бы оскорбительным, если бы он не начинал заикаться, краснеть и выглядеть настолько пристыженным, что Луизе становится его почти жаль. Беовульф Мармонт в три часа ночи пишет ей в «Фейсбуке» сообщение, что ему очень понравился ее очерк для «Скрипача» и что, может, они как-нибудь это обговорят за чашечкой кофе.

И еще: тот парень, что писал за нее на сайте знакомств.

В мае он отправляет ей сообщение в «Фейсбуке».

Похоже, ты весело живешь!

Подмигивающее лицо.

Может, как-нибудь еще разок прогуляемся в Проспект-парке.

Мне так плохо, что во второй раз у нас так и не получилось.

Он даже не извиняется. Ему не нужно извиняться.

Конечно , отвечает Луиза.

Пунцовое лицо.

Она целый день хранит осознание этого в сердце. Она отскребает столы Лавинии, выбивает ковер Лавинии, пришивает меховой воротник на винтажную оперную пелерину Лавинии, и весь день проходит у нее с улыбкой.

Лавинии она ничего не говорит.

До тех пор пока Лавиния однажды утром не затаскивает ее в бар «Кинг Коул» в гостинице «Сент-Риджис», который, наверное, самый дорогой бар в Нью-Йорке. Но он знаменит своей настенной живописью, а также тем, что там, скорее всего, придумали коктейль «Кровавая Мэри», за который берут двадцать пять долларов (без налога и чаевых). И хотя Луизе не нравится «Кровавая Мэри», она нравится Лавинии, так что они заходят в бар и оккупируют столик.

– Знаешь что, Лулу? – начинает Лавиния. – Мне пришла в голову совершенно невероятная мысль. – Они уже выпили по два коктейля. Луизу подташнивает.

– Какая?

– Завтра, – заявляет Лавиния, – мы отправляемся в «пелеринаж».

– Куда-куда?

– В паломничество. Это по-французски.

– Нет, я знаю… – Луиза трое суток не спала. – Но…

– К морю , глупышка! Давай-ка завтра утром встанем пораньше и посмотрим, как солнце всходит над музеем «Клойстерс», а потом пойдем пешком до самого Кони-Айленда.

– Зачем?

– Чтобы выказать отвагу! Чтобы доказать, что мы можем! Типа… вроде как средневековые паломники, понимаешь… ты когда-нибудь слушала «Годы странствий» Листа? Сможем еще раз прочесть «Улисса», а?! – Она показывает на татуировку. – Больше поэзии!!! – чуть не выкрикивает она.

Завтра Луиза с парнем, который писал вместо нее, отправляются погулять в Проспект-парке. Она предложила встретиться после обеда, специально в воскресенье, поскольку знает, что по воскресеньям Лавиния валяется в постели до самых сумерек.

– Извини, – отвечает Луиза. – У меня работа.

– Какая работа?

– У меня смена.

– А почему бы мне тогда не подскочить, а? Устроюсь у стойки и буду сидеть тихо, как мышка, а когда ты закончишь…

– Нет, – говорит Луиза – слишком быстро. – Не смена. Урок. М-м-м… с Флорой в Парк-Слоуп.

– По-моему, с Флорой ты занимаешься по вторникам и четвергам.

– Это дополнительное занятие. Она… она на следующей неделе уезжает отдыхать.

– Куда? – Лавиния подзывает официанта. Не спрашивая Луизу, она заказывает бутылку «Шабли».

– Не знаю… а зачем мне это?

– Она ничего не сказала? В смысле… – Лавиния смеется. – В разгар учебного года. Уж поверь мне – Корди бы не затыкалась насчет каникул, она бы мне весь телефон оборвала… кто разрешит ученице поехать отдыхать? – Она пожимает плечами. – Ну и ладно. Я могу встретить тебя в Парк-Слоупе.

– Вообще-то, – снова начинает Луиза, стараясь изо всех сил, – у меня планы.

– Это не то, чтобы полноценная прогулка, но все же несколько километров от Проспект-парка до моря. Можем пройтись по Мидвуду, посмотреть на хасидов с их этими, ну, пейсами.