Келли Мур - Дом Эмбер [СИ]

— У тебя было очередное видение?

— Ага.

— И на что это похоже? — подтолкнул он.

Я задумалась над ответом.

— Не всегда всё происходит одинаково. Иногда кажется, что я участник событий, но меня никто не видит. Иногда появляется только расплывчатая картинка, как будто мне всё просто привиделось. Пару раз мне снилось, что я была кем-то в прошлом, когда я спала. А иногда я только слышу голоса.

— Понятно, — кивнув, сказал он.

Я направила луч своего маленького фонарика в противоположную от реки сторону, возможно ведущую по направлению к дому.

— Значит, никаких пауков?

— Нет, — ответил он, — никаких пауков. — Он пропустил меня вперед. — Просто следи за тем, куда ступаешь, потому что камни слегка неровные.

Я последовала его совету и направила фонарик на пол, но всё же продолжала освещать и дорогу впереди. Я не собиралась попадать лицом в паутину. Или позволить ещё чему-нибудь удивить меня в темноте. Я начала направлять луч фонарика на потолок, но он остановил меня.

— Не смотри вверх.

— Что? — спросила я, внезапно запаниковав оттого, что пауки могут быть где-то надо мной.

Он поймал меня за руку.

— Не смотри вверх, — повторил он.

Я выдернула руку и посмотрела на него самым суровым своим взглядом.

— Я должна увидеть, что там вверху.

— Хорошо, — улыбаясь, сказал он. — Но помни, я предупреждал тебя.

Я направила свой фонарик на потолок и всмотрелась в сумрак среди корней. Пауков там не было; он не солгал. Но черная смола потолка была усеяна белыми пятнышками. Я прищурилась, пытаясь рассмотреть…

— Господи! — вздрогнула я и выронила фонарик. — Боже мой, боже мой. — Потолок был покрыт — усеян — двухдюймовыми сверчками-альбиносами. Их были сотни. Тысячи.

— Боже мой, — для выразительности повторила я.

Джексон безуспешно постарался скрыть улыбку, взял меня за руку, поднял мой упавший фонарик и подтолкнул меня вперёд.

— Это пещерные сверчки, — пояснил он. — Они абсолютно безвредны. Перестань кричать и они не слетят вниз.

— Боже мой, — шептала я, — боже мой.

— Мы почти пришли, — сказал он. — Деревянная дверь показалась из темноты.

Я протянула руку и взялась рукой за ручку.

Внезапный дневной свет заполнил мое видение, там была Сорча, женщина из моего сна о Доме Эмбер. Она смотрела прямо на меня — нет, сквозь меня — на Лайама.

— Это прекрасно, любовь моя, всё, чего мое сердце всегда желало.

Я закрыла глаза, толкнула двери похороненного дома и вошла внутрь.

От пыли в комнате было тяжело дышать. Серое покрывало явно не тревожили годами, возможно с начала прошлого века. С тех пор маленький дом замер в темноте и ожидании.

Я выхватила большой фонарь из рук Джексона и направила его на потолок. Никаких сверчков. Ни единого.

С помощью маленького фонарика Джексон нашел старую лампу, висевшую рядом с дверью. Осторожно её встряхнул. Её содержимое захлюпало.

— Интересно, загорится ли она. — Поставив лампу на пол, он поднял стеклянную трубу. — Отступи немного назад, — предупредил он. Затем вытащил из кармана коробок спичек, чиркнул одной и поднес её к фитилю. Запахло жиром, затем пламя загорелось. Он протер стеклянную трубку штаниной, прежде чем установить её над огнем. Когда он поставил лампу на пыльный стол, стали слегка различимы очертания комнаты.

Стол, на котором стояла лампа, был квадратным, сделанным из простых досок, с тремя разномастными стульями вокруг. Рядом находился почерневший огромный камин. В углу находился перетянутый веревками каркас кровати, сгнивший от старости. У его изножья, спиной к стенке стоял простой комод с зеркалом.

С другой стороны от входа я увидела окна, которые Лайам осторожно встроил в каменных стенах более трех сотен лет назад, сейчас они были темными из-за кирпичей, удерживаемых утрамбованной землей. На стене напротив камина размещался встроенный и расписанный вручную шкаф с лепниной. Рядом с ним в ожидании, когда её откроют, находилась вторая дверь.

Я махнула на неё.

— Может быть, ты? — попросила я.

Джексон взялся за ручку и потянул на себя. Дверь скрипнула на ржавых петлях. Я поднесла лампу, чтобы посмотреть, что было за ней.

Там было маленькое помещение, чуть больше шкафа. Детская кровать, повалившаяся на бок, заполняла конец комнаты. Под другим заложенным кирпичами окном, слева от меня, размещался деревянный сундук, примитивная лошадка-качалка, её корпус был сделан из бревна, ноги — из толстых веток. Беспорядочные клочки настоящего конского волоса всё ещё свисали с её гривы и хвоста.

Я поняла, что боюсь прикасаться к этой лошадке, боюсь увидеть поколения давно умерших детей, которые катались на воображаемых пастбищах. Я отвернулась и вышла из комнаты.

— Ты будешь искать алмазы? — спросила я Джексона. Я заметила, что говорю едва слышным шепотом. Мне казалось… неприличным… говорить в полный голос в месте, где тишина правила столь долгое время. Я подумала, что, наверное, такое же чувство охватывает археологов, когда они открывают древнюю могилу. Шумный мир больше не появится здесь.

Он кивнул и начал с главной комнаты, выдвигая ящики и открывая шкафы. Это казалось насилием. Я не хотела смотреть.

Какое-то мимолетное движение привлекло мой взгляд — должно быть, это было отражение Джексона, проходившего мимо зеркала. Я подошла к зеркалу. Это была маленькая милая вещица с вручную разрисованным цветочным узором по краям. Я смахнула пыль со стекла рукой в перчатках. Черное, покрытое мухами серебро зеркала прояснилось. Я втянула воздух и заставила себя посмотреть.

Лицо за лицом появлялось на стекле и исчезало прочь, сменяясь другими. Я ждала и смотрела, как множество отражений проносилось мимо, позволяя одному из них выплыть вперед: лицо Сорчи. Её руки закрывали глаза, пока руки Лайама вели её за плечи и поставили прямо перед зеркалом. Она убрала руки, её лицо осветилось удовольствием — зеркало, вероятно, было подарком-сюрпризом.

Вперёд выплыло другое лицо, маленькое подобие Сорчи, задорно-красивое, нахмурившееся, пока она расчесывала расческой её волосы. Ещё одно лицо, — красивая чернокожая женщина — та самая, которая спасла младенца. Она протирала стекло, но замерла и на мгновение, мне показалось, что она посмотрела прямо мне в глаза. Ещё одно знакомое лицо — белая женщина, светловолосая и мечтательная, прикасается к зеркалу и смотрится в него. Затем множество лиц, все темнокожие, одно спокойное, другое — испуганное, третье — вытирает слёзы, смотрит в зеркало с удивлением, как будто никогда не видело собственное отражение.

Затем появилось молодое лицо моей мамы, её черты были грустными и сосредоточенными, губы шептали слова, которые я не могла расслышать. Каким образом лицо моей мамы появилось в зеркале? Я задумалась. Она была здесь? Она тоже отыскала Дом Сердца?