Стюарт Тёртон - Семь смертей Эвелины Хардкасл

– Не выходите из кареты, – шепчу я, вспомнив его предостережение.

– Отойдите от него, – произносит Анна у меня за спиной. – И повернитесь. Медленно. Я не стану просить дважды.

Я исполняю приказ.

Она стоит в дверном проеме, нацелив на меня ружье. Из-под чепца торчат светлые пряди, лицо гневное. Дуло не дрогнет, палец лежит на спусковом крючке. Одно неверное движение – и она выстрелит в меня, чтобы защитить Голда. Я осознаю грозящую мне опасность, но такая преданность трогает даже холодное сердце Дэнса.

– Анна, это я, Айден.

– Айден?

Дуло ружья опускается, она подступает ближе, обдает мне лицо теплым дыханием, всматриваясь в мои новые, морщинистые черты:

– В альбоме написано, что вы постареете, только не говорится, что ваше новое лицо будет угрюмым, как могильная плита. – Она перехватывает ружье одной рукой, кивает на Голда. – Любуетесь ранами? Доктор сказал, что это он сам себя порезал. Прямо в лоскуты.

– Почему? – с ужасом спрашиваю я, не представляя, что может заставить меня решиться на такое.

– Ну, вы лучше меня знаете, – хмыкает она. – Давайте поговорим там, где теплее.

Мы идем в соседнюю комнату. Под белой простыней мирно спит дворецкий. Через высокое окно льется свет, в камине горит огонь. Идиллическая картина, если не считать пятен крови на подушке.

Я гляжу на дворецкого:

– Он еще не приходил в себя?

– Ненадолго, в повозке. Мы недавно приехали. Бедняга еле дышал. А что Дэнс? Он какой? – Анна прячет ружье под кровать.

– Хмурый, ненавидит сына, а в общем ничего. Лучше Джонатана Дарби. – Я наливаю себе воды из кувшина на столе.

– Я с ним утром виделась, – рассеянно говорит она. – Вот уж у кого в голове приятного мало.

– Ваша правда. – Я бросаю ей яблоко, которое забрал из комнаты Хардкасла. – Вы сказали ему, что проголодались, поэтому я принес вам поесть. Не знаю, удалось ли вам перекусить.

– Еще нет. – Она вытирает яблоко о передник. – Спасибо.

Подхожу к окну, протираю грязное стекло рукавом. Окно выходит на дорогу, где, к моему изумлению, Чумной Лекарь ведет разговор с Даниелем, указывая на сторожку.

Я начинаю волноваться. До сих пор загадочный незнакомец старательно отгораживался от меня. А сейчас в собеседниках видна некая близость, намек на сотрудничество, словно бы я в чем-то подчинился Блэкхиту, принял как данность и смерть Эвелины, и утверждение Чумного Лекаря, что покинуть имение может только один человек. Но ведь это же неправда! Осознание того, что я могу изменить ход событий, придает мне уверенность в своих силах. Что же они там обсуждают?

– Что вы увидели? – спрашивает Анна.

– Чумной Лекарь беседует с Даниелем.

– С ним я еще не виделась. – Она надкусывает яблоко. – А кто такой Чумной Лекарь?

Я удивленно моргаю:

– Последовательность наших встреч нарушена, и это создает определенные сложности.

– Зато меня ни с кем не спутаешь, я единственная. Лучше объясните, что это за лекарь.

Я торопливо пересказываю историю своего знакомства с Чумным Лекарем, начиная со встречи в кабинете, когда я был в обличье Себастьяна Белла, потом описываю, как он остановил автомобиль, когда я пытался сбежать из имения, а недавно отругал меня за то, что я в облике Джонатана Дарби гонялся по лесу за Мадлен Обэр. Кажется, все это было в какой-то прошлой жизни.

– Значит, вы обзавелись приятелем, – говорит Анна, громко хрустя яблоком.

– Он меня как-то использует, только я пока не знаю для чего.

– А вот Даниель знает. Поглядите, они там разговаривают, как закадычные друзья, – говорит она, подходя к окну. – Интересно, о чем это? Может быть, вы отыскали убийцу Эвелины и забыли мне сказать?

– Если наш замысел сработает, то никакого убийства не произойдет. – Я не свожу глаз с беседующих.

– Значит, вы все еще надеетесь ее спасти, хотя Чумной Лекарь и утверждает, что это невозможно?

– Как правило, я верю его словам только наполовину, – рассеянно отвечаю я. – Я склонен скептически относиться к мудрым советам, изрекаемым человеком в маске. Более того, я знаю, что ход событий можно изменить. Я своими глазами это видел.

– Ой, да ради бога, Айден! – досадливо вздыхает она.

– В чем дело? – испуганно спрашиваю я.

– Да все это! – Она в отчаянии всплескивает руками. – У нас с вами был уговор. Я сижу здесь, в сторожке, охраняю этих двоих, а вы с помощью ваших восьми жизней расследуете убийство.

– Я этим и занимаюсь, – возражаю я, не понимая, отчего она сердится.

– Ничего подобного, – настаивает она. – Вы пытаетесь спасти ту, чья смерть поможет нам выбраться отсюда.

– Анна, она мне друг.

– Она друг Беллу, – напоминает Анна. – Она оскорбила Рейвенкорта и едва не убила Дарби. Как по мне, так зима в сто раз теплее сердца этой женщины.

– У нее есть на то причины.

Уклончивое замечание не отвечает на вопрос, а отметает его. Анна права, Эвелина давно уже мне не друг, и, хотя я помню ее доброту, движет мною вовсе не благодарность, а какое-то иное, потаенное чувство, которое пытается выбраться на свободу. Мысль о гибели Эвелины мне претит. Именно мне – не Дэнсу, не кому-либо из моих прочих воплощений. Мне, Айдену Слоуну.

К сожалению, Анна продолжает кипятиться, что не позволяет мне разобраться в своих новых ощущениях.

– Меня волнуют не ее причины, а ваши! – Она тычет в меня пальцем. – Может быть, вы пока этого не чувствуете, а вот я в глубине души знаю, что провела здесь уже не один десяток лет. Айден, я знаю это наверняка. Мне необходимо отсюда выбраться, и сделать это я смогу только с вашей помощью. У вас восемь жизней, когда-нибудь вы окажетесь на свободе. А я прохожу через все это только один раз, а потом все забываю. Без вас я пропаду. Что будет, если вы обо мне не вспомните, когда снова воплотитесь в Белла?

– Анна, я вас здесь не оставлю, – обещаю я, потрясенный отчаянием в ее голосе.

– Тогда расследуйте убийство, как велел Чумной Лекарь, и верьте его словам: спасти Эвелину невозможно.

– Я ему не доверяю. – Я сердито отворачиваюсь от нее.

– Но почему? Ведь все происходит так, как он и говорит. Он…

– Он сказал, что вы меня предадите, – выкрикиваю я.

– Что?

– Он сказал, что вы меня предадите, – повторяю я, потрясенный собственным признанием.

До сих пор я об этом не упоминал, хранил его в памяти. Но сейчас обвинение, произнесенное вслух, кажется вполне вероятным, и это меня беспокоит. Анна права, сбывается все, что предсказывает Чумной Лекарь. Моя привязанность к ней очень сильна, но у меня все-таки нет полной уверенности, что Анна меня не предаст.

Она отшатывается, как от удара, и качает головой:

– Что вы, Айден, я не… Нет, я этого не сделаю. Никогда. Честное слово.

– Он сказал, что вы скрываете многое из того, что помните по предыдущему витку. Это правда? Вы чего-то недоговариваете?