Линкольн Чайлд - Труп Гидеона (ЛП)

— Да, но у меня есть кое-какая идея. Чолкер был немного рассеянным, поэтому частенько или терял свой телефон, или забывал зарядить. Так что я нередко становился свидетелем того, что он заимствовал чужие телефоны.

Теперь во взгляде Фордис появилась заинтересованность.

— У кого, например?

— У разных людей. Но в основном у женщины, которая работала с ним в одном кабинете.

— И как ее зовут?

— Мелани Ким.

Фордис нахмурился.

— Ким? Припоминаю это имя, — он щелкнул пальцами, полез в портфель, извлек оттуда файл и просмотрел его. — Она уже в списке свидетелей, а это значит, что, чтобы поговорить с ней, мы должны получить официальное разрешение.

— Нам и не нужно с ней разговаривать. Нам нужны лишь записи ее телефонных разговоров.

Фордис непонимающе покачал головой.

— Ты ничего лучше не мог придумать? И как ты планируешь добраться до записей ее телефонных разговоров? Точнее, его телефонных разговоров с ее телефона.

Гидеон нахмурился, размышляя и вспоминая. Это был хороший вопрос, ответа на который у него пока не было. Фордис снова вернулся к своей чашке.

— Около полугода назад, — медленно начал Гидеон, — Чолкер сбросил настройки своего iPhone. И выкинул его. Примерно неделю он использовал телефон Мелани, если ему требовалось позвонить.

Фордис просиял.

— Можешь обозначить временн ы е рамки точнее?

Гидеон пораскинул мозгами.

— Зима.

— Та еще помощь, ничего не скажешь, — саркастически заметил агент.

Гидеон проклял свою плохую память.

— Погоди! Я помню, что Мелани тогда очень разозлилась, потому что она пыталась спланировать свою новогоднюю вечернику, а он продолжал заимствовать ее телефон и мог не возвращать его часами. Так что это было перед Новым годом.

— Должно быть, это было перед Рождеством. Потому что между Рождеством и Новым годом никто не работает.

Гидеон кивнул.

— Верно. И… Рождественские каникулы в том году начались двадцать второго декабря.

— Итак, мы говорим о двадцатом декабря, плюс-минус неделя?

— Именно.

— Что ж, тогда, полагаю, нам стоит начать бумажную волокиту, — устало вымолвил Фордис. Гидеон уставился на него горящим взглядом.

— К черту бумажную волокиту!

Вместо объяснения, он достал свой iPhone и набрал номер.

— Пустая трата времени, — обреченно покачал головой Фордис. — По закону телефонный оператор не имеет права выдавать записи телефонных разговоров даже самому клиенту — разве что выслать на его почту после официального запроса. Нам же для этого потребуется заполучить постановление суда.

Гидеон как раз закончил дозваниваться. Он пробился через голосовое меню и, наконец, связался с оператором.

— Привет, дорогуша, — запричитал он старческим голосом. — Это Мелани Ким. Мой телефон украли…

— О, нет, — тихо простонал Фордис, затыкая уши. — Я не хочу это слышать. Ни за что.

Оператор попросил назвать последние четыре цифры номера ее социального страхования и девичью фамилию матери.

— Сейчас посмотрю, дорогуша, сейчас посмотрю. Ой, что-то не могу найти, куда она запропастилась… как только узнаю номер, я сразу же вам перезвоню, дорогая.

Гидеон повесил трубку.

— Это было… отстойно, — нервно усмехнулся Фордис, сцепив пальцы на столе.

Гидеон проигнорировал его и набрал номер Мелани Ким. Она вскоре ответила.

— Привет, это Гидеон.

— Боже мой, Гидеон! — воскликнула Ким. — Ты не поверишь, но меня уже целый день допрашивает ФБР, тут такая история…

— Можешь и не рассказывать, знаю, — осторожно перебил ее Гидеон, стараясь говорить почти шепотом. — Они мне тоже устроили допрос с пристрастием, можешь себе представить? И знаешь, что? Все вопросы, которые они мне задавали, были связаны с тобой.

— Со мной? — в ее голосе зазвучала паника.

— Похоже, они думают, что между вами с Чолкером было… хм, ну то самое. Понимаешь?

— С Чолкером? С этим мудаком?! Ты, должно быть, шутишь!

— Послушай, Мелани, у меня сложилось впечатление, что они собираются серьезно за тебя взяться. Я подумал, что стоит предупредить тебя об этом. Похоже, им нужен козел отпущения…

— Не может быть. Но… у меня с ним ничего не было! Я терпеть его не могла!

— Они зачем-то спрашивали меня о твоей матери…

— О маме ? Она же умерла пять лет назад!

— Они намекнули, что она была коммунисткой, когда училась в Гарварде.

— Гарвард? Моя мама из Кореи-то сюда не переехала, пока ей не исполнилось тридцать!

— Твоя мама была кореянкой?

— Конечно, черт возьми, она была кореянкой!

— Ясно. Ну, они продолжали давить на меня, и мне пришлось сказать им, что она была ирландкой. Ну… знаешь, смешанные браки, все такое… и я даже не представляю, откуда это пришло мне в голову. Прости меня.

— Ирландкой? Ирландкой?! Гидеон, ты идиот!

— Какой была ее девичья фамилия? Чтобы я мог это исправить.

— Квон. Дже-Ка Квон. И тебе лучше с этим разобраться!

— Я все сделаю, обещаю. О, и еще кое-что…

— О, Господи, да что же еще?

— Они задавали много вопросов о твоем номере социального страхования. Сказали, что он может быть не настоящим, что ты совершила какие-то махинации, чтобы получить Грин-карту… или что-то в этом духе.

— Грин-карту? Я, черт побери, гражданка США! Поверить не могу в этот идиотизм! Какой ужас…

Похоже, что он действительно разозлил ее, надавив сразу на всевозможные болевые точки. Гидеон невольно ощутил укол вины. Как можно мягче он заговорил снова, перебивая ее:

— Они были особенно внимательны к последним четырем цифрам твоего номера социального страхования. Вроде как, они вызывали у них наибольшие подозрения.

— Подозрения? Что ты имеешь в виду?

— Им казалось, что комбинация «1-2-3-4» — не простое совпадение. Сама понимаешь, это звучит, как подделка.

— «1-2-3-4»? Номер оканчивается на «7-6-0-6»!

Гидеон приложил руку к трубке и зашептал:

— О, нет, мне пора! Они снова зовут меня. Я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе, клянусь. И, послушай, что бы ни случилось, не говори, что я тебя предупредил!

— Погоди…

Он сбросил вызов, откинулся на спинку стула и выдохнул. Гидеон едва мог поверить в то, что только что сделал. А ведь следующий шаг будет еще хуже.

Фордис уставился на него, и по его выражению лица невозможно было ничего прочесть.

Гидеон перезвонил в телефонную компанию. Голосом миленькой старушки, расстроенной пропажей телефона, он передал оператору персональную информацию Мелани Ким и попросил, чтобы все данные с ее телефона — номера банковских ячеек, персональные данные, адресная книга — все это было перенесено на «БлэкБерри» ее сына, и дал необходимый аккаунт. Затем Гидеон назвал оператору свой номер телефона, а также номер социального страхования и девичью фамилию матери Ким. Когда оператор сказала, что передача данных займет примерно двадцать четыре часа, Гидеон заплакал и слабым голосом поведал девушке слезливую историю о ребенке, брошенном щенке, раке и домашнем пожаре.