Линетт Нони - Шепот [litres]

Мне кажется, что эта новость должна была шокировать меня, но она несколько блекнет в сравнении со всем остальным, что я узнала сегодня. А потом они скажут мне, что, так как именно Иеремия был Творцом, скорее всего его сила генетически передалась мне, потому что я – его незаконнорожденная дочь, а Кайл – мой брат. Любопытно, конечно, но мы не похожи. Кроме того, моя семья…

Стоп.

Нельзя.

Вместо этого я снова пытаюсь сосредоточиться на Хамелеоне и его резких обвинениях.

– Я не понимаю, – говорю я, – почему вы обвиняете Иеремию, хотя знаете, что виноват во всем был Ваник?

– Потому что Ваник тогда был чокнутым, а Иеремия нет! – выдыхает Хамелеон. – Иеремия должен был догадаться, должен был его остановить! А если и не мог, должен был исцелить их! У него была сила, но он ею не воспользовался! Он мог спасти их!

Ах вот оно что! Трудно спорить с точкой зрения четырехлетнего ребенка. Но я лучше, чем кто бы то ни было, знаю, что обладать силой и уметь контролировать ее – это разные вещи. Я не могу винить Иеремию в том, что произошло или не произошло в той лаборатории или себя в том, что…

НЕТ.

ОСТАНОВИСЬ.

Я тяжело дышу, пытаясь обуздать охватившую меня панику, и тщетно игнорирую заинтригованные взгляды всех остальных в комнате – они явно заметили, что меня трясет. Интересно, как работает сила Данте? Должен ли он прикоснуться ко мне, чтобы прочитать мои мысли? Или Лиана. Интересно, видела ли она, какое будущее ждет меня в ближайшие несколько минут? Переживу ли я их?

– Дайте нам минутку, ребята, – говорит Кайл.

Не считая Хамелеона, который опять пытается вырваться из хватки Данте, все остальные покидают комнату без возражений.

– Ты в порядке? – спрашивает Кайл, когда все уходят.

Я не в настроении делиться, особенно с ним. Вместо этого я говорю:

– Все в порядке.

И поднимаюсь на ноги. Нужно дать выход беспокойной энергии.

– Хорошо, – говорит он, хотя я ясно вижу, что он мне все равно не верит. – Потому что, прежде чем мы закончим, тебе нужно будет узнать еще кое-что.

У меня в висках стучит кровь. Я издаю короткий стон. Не знаю, сколько еще информации я смогу выдержать. Но все равно говорю:

– Валяй.

– Тогда тебе, наверное, лучше присесть, – предлагает Кайл. Я игнорирую его предложение, и он добавляет: – Тогда не говори, что я тебя не предупреждал.

Я глубоко вдыхаю и снова опускаюсь на свое место.

– Осмелюсь предположить, что ты и сама знаешь, что Ваник часто раздвигает границы своих экспериментов, верно?

Это еще мягко сказано. Но я все равно киваю.

– Но то, о чем ты не можешь знать – а, быть может, не только ты, но и Фэлон, – заключается в том, что Ваник никогда не прекращал свои садистские эксперименты. Просто научился хорошо прятаться.

Я не до конца понимаю, о чем говорит Кайл, и поэтому спрашиваю:

– О чем ты?

– Ваник все еще экспериментирует на Вещих так же, как и десять лет назад, – отвечает он. – Вот только теперь он ведет себя осторожнее. Старательно прикрывает свои фокусы, чтобы никто не узнал.

Я вопросительно сужаю глаза:

– Тогда откуда ты знаешь?

Свои последующие слова Кайл подбирает очень осторожно:

– Я признаю, большинство из моих сведений – это просто догадки. У нас есть несколько человек в «Ленгарде», но даже они не могут подобраться к нему достаточно близко, чтобы получить доказательства.

– Тогда откуда…

– Я видел его «неудачные эксперименты», – перебивает мою попытку заговорить Кайл. – Я видел результаты его пыток на не Вещих детях. И то, что потом с ними стало. Видел последствия его экспериментов на «подопытных» Вещих. И то, что происходило, когда его эксперимент срывался в последний момент.

– О чем ты…

– Эбола. Две тысячи четырнадцатый, – опять перебивает меня он. – Слыхала о таком?

Он разворачивается на стуле, быстро набирает что-то на клавиатуре, и экраны тут же наполняются медиками в защитных костюмах и новостями о растущем количестве умерших.

– Это не было естественной эпидемией. Много десятков лет Эбола локализировалась в маленьких регионах Центральной Африки, но совершенно неожиданно она выплеснулась за границы штатов и даже страны. А причиной всему стал один из охранников «Ленгарда» по имени Квентин. Он не был Вещим, но Ваник был убежден, что вживил ему дар Исцеления. Он думал, что глухая деревня на западе Африки, где бушует худшее из мыслимых инфекционных заболеваний, станет отличным тренировочным полигоном для Квентина, где он мог бы испытать свои новые силы, но ошибся. ДНК Квентина действительно впитала частицу силы Вещих, но этого было недостаточно, чтобы она пробудилась в нем, как во всех. Вместо этого в его генах запустился процесс мутации, причем он развивался с чудовищной скоростью. Спустя несколько дней в изолированной деревушке он стал Вещать. И сказал не то, что нужно, в совершенно неподходящий момент и с ошибочным намерением. Это вызвало пандемию, которая повергла мир в панику. Квентин тоже заразился и скончался мучительной смертью до того, как Ваник успел экстрадировать его в безопасные стены «Ленгарда».

Я уверена, что лицо у меня перекошенное от ужаса, но ничего не могу с этим поделать. То, о чем он рассказывает…

– Это – всего лишь один пример многочисленных провалов Ваника в попытке клонировать гены Вещих, но это не сравнится с его более-менее успешными результатами, – говорит Кайл. В ответ на мой озадаченный взгляд он объясняет: – В итоге ему все-таки удалось извлечь и реплицировать ген Вещих. Он смог наделить обычных людей даром, но дар этот оказался временным. Но, даже несмотря на это, он вовсю использовал способности этих людей, пока не истекал срок. И последствия были ужасными.

Еще несколько ударов по кнопкам, и на экранах замелькали новости о без вести пропавших самолетах, поездах, сошедших с рельсов, сбоях ядерных ракет, цунами, вулканах, сверхъячейках ураганов. Все события произошли как раз за те несколько лет, которые я провела в изоляции. И всюду одно и то же: пропал без вести, пропала без вести, пропал, пропала, пропали…

– Многим охранникам «Ленгарда» промыли мозги, – тихо говорит Кайл, наблюдая за моим пронзенным ужасом лицом. – Ванику ведь нужен постоянный приток свежего мяса… а еще возможность тестировать своих генномодифицированных Вещих. Двух зайцев одним ударом, так сказать. Его искусственные временные Вещие вызывают катастрофы, а всех выживших Ваник загребает себе, чтобы опять… обработать.

Не думала, что когда-нибудь смогу ненавидеть Ваника еще больше, но тем не менее.

– Это… это… я просто не знаю, что сказать.

– Такова правда, – говорит Кайл низким голосом. – Но это еще не все плохие новости. Нам удалось наладить работу, мы отслеживаем всех новых Вещих, перехватываем их и доставляем сюда, до того как Ваник наложит на них лапы. Ну и освобождаем всех, кого можем, из его лабораторий. Эти катакомбы – наша земля обетованная, мы вольны приходить и уходить, когда захотим. Это – наше убежище. И даже больше. Здесь мы готовим сопротивление «Ленгарду».