Валентина Назарова - Когда тебя нет

Такси тормозит на темной маленькой площади. Я протягиваю водителю скомканную десятку и выхожу на улицу. Над дверями мерцает красным неоном вывеска: «Отель «Калифорния». Отблески букв багровыми поцелуями отражаются в окнах отъезжающего по новому заказу такси. С вершины соседнего дома за мной наблюдает нахохлившийся от ночного холодка грифон с отбитым клювом, рядом с ним висит камера видеонаблюдения. Я захожу внутрь, сквозь пару вращающихся стеклянных дверей, и сворачиваю на узкую лестницу, прежде чем меня успевает окликнуть заспанный парень со стойки регистрации. На четвертом этаже я заношу руку, чтобы постучать в дверь ее номера, когда вдруг до меня доходит, что все это может быть ловушкой, в которую она заманивает меня — ночь, я пришел сюда один после звонка от девушки, которая послала меня к чертям и провозгласила опасным психом всего несколько часов назад. Я хочу уйти, но тут дверь передо мной медленно открывается и я вижу ее лицо. Она пропускает меня внутрь, комната пуста, если не считать раскрывшего огромную набитую пасть чемодана и пары туфель поодаль.

— Серж, — произносит она на выдохе. — Ох, Серж.

В ее комнате темно, в воздухе витает запах сигарет и ирисок.

— Это номер для некурящих, — зачем-то говорю я, уставившись на перечеркнутую красной чертой сигарету на обратной стороне входной двери.

Лиза смеется, потом садится на краешек смятой постели. Мой взгляд падает на длинные стрелки на ее черных колготках, сквозь них сочится кровь.

— Что произошло?

Она откидывает волосы с лица и трет кулаком глаза, размазывая по щекам остатки косметики.

— Я бежала и упала.

— За тобой гнались?

— Да, — отвечает она, облизнув пересохшие розовые губы. — Я шла домой, хотела немного проветрить голову перед сном. В наушниках, не услышала даже, как они подобрались ко мне.

Она беспомощно разводит руками. Тут я замечаю глубокую красно-рыжую ссадину на ее правой ладони.

— Они?

— Ага. Два мужика. Один схватил меня за плечо и что-то говорил, а другой сидел в машине рядом. Я так испугалась, что ничего не поняла и просто дернулась и бросилась бежать. Они — за мной, но мне повезло — я увидела такси и стала кричать и махать руками. Ринулась вслед, свернула щиколотку и упала на асфальт. — Лиза вытягивает вперед ноги, демонстрируя разбитые коленки. — Как дура упала, телефон разбила.

Она кивает в сторону стола, где блестит и переливается расколотой вдребезги панелью телефон.

— Главное, ты сама цела, а телефон — это фигня, — говорю я, как могу мягко. — Может, тебе надо в больницу?

— Да нет, ерунда, царапины. Смотри.

Я включаю свет и склоняюсь над ней.

— Обработать бы.

Я достаю из мини-бара маленькую бутылочку «Столичной».

— Отвернись, — говорит она.

Я повинуюсь, стараясь не глядеть в уголок зеркала, где отражаются ее руки, осторожно скатывающие вниз по бедрам изодранные колготки, как змея, меняющая кожу.

— Готово.

Когда я разворачиваюсь, она стоит прямо позади меня, зажав в пальцах подол своего черного платья. Взяв в руки смоченный в водке уголок полотенца, я опускаюсь перед ней на колени.

— Будет больно.

— Я знаю.

— Почему ты позвала меня? — спрашиваю я, осматривая симметричную круглую ссадину, из которой сочатся крошечные капельки крови. У нее на бедре татуировка: «Protuge-moi de mes dйsirs» [34] Защити меня от моих желаний (из песни «Placebo»). . Я кладу ладонь ей под колено, на случай, если она дернется от боли, и чувствую тонкую жилку, которая бьется от моего прикосновения.

— Мой телефон сошел с ума, Серж, экран весь вытек, ничего не видно. Я просто тыкала и тыкала в кнопки, пока, наконец, не набрался хоть чей-то номер.

Я прижимаю ткань к ее ране и тут же чувствую, как ее мышцы каменеют под моей ладонью. Она резко вдыхает, со свистом всасывая воздух через крепко стиснутые зубы.

— Серж, ты давишь. Мне больно.

— Прости.

Я обрабатываю ее левое колено, потом ладонь. Затем я беру из мини-бара еще одну бутылку и протягиваю ей.

— Выпьем?

— Нет, приложи ко лбу, у тебя шишка будет.

— И так уже есть, так что бесполезно. — Впрочем, Лиза принимает бутылку из моих рук. Крышка проворачивается с сухим щелчком, она отбрасывает ее на пол. Я наблюдаю, как приходят в движение мышцы ее гортани, когда она делает глоток. — Хочешь?

Что-то тут не так. Мой номер набрался сам. За ней гнались. Но она так холодна, так спокойна, как будто репетировала все, что скажет, перед зеркалом. Да и помня о том, как они разделались с Илаем, мне трудно представить себе, что они бы дали пьяной девочке сбежать на пустых ночных улицах.

— Да я пойду, наверное, — говорю я, взглянув на часы. — Скоро светать начнет. Вот, — я вытаскиваю из рюкзака пачку пластырей, — для твоих ладоней.

— Ты такой милый. — Девушка смотрит на меня через всю комнату, вертя в руках «Столичную». — Сейчас даже и на психа не похож.

Я бросаю коробку на стол.

— Доброй ночи.

— Серж, что случилось?

— Ничего. — Я двигаюсь по направлению к двери. — Просто все и правда не так уж серьезно. Я не думаю, что это связано с тем… ну ты поняла. Наверное, какие-то пьяные придурки решили познакомиться с девушкой на улице, и все.

— Думаешь? — Она смыкает брови буквой «Z».

— Предполагаю.

— Но разве это может быть случайностью? Сначала Рита, потом Илай, затем твоя квартира, а теперь вот я?

— Я думаю, эти люди не из тех, от кого можно вот так вот сбежать.

— Ну ты же сбежал.

Я только пожимаю плечами, натягивая на голову капюшон.

— Дело в том, что я кое-что сделала сегодня. — Лиза допивает остатки водки и со звоном швыряет бутылку в мусорное ведро. — После того как ты рассказал мне все это, я поговорила с одним человеком.

— С кем?

— С Мишей. В смысле, с Майклом Вилиным. Я его знаю немного, еще с тех пор, как работала там.

— И что ты ему сказала?

— Ничего. Я просто поинтересовалась, в курсе ли он о том, что стало с Илаем. — Она садится на кровать, подогнув под себя обе ноги.

— А зачем ты спросила его об этом?

— Потому что я кое-что узнала.

— Что именно?

— Миша и Саша очень хотели увидеться с Илаем в Барселоне.

— Зачем?

— Мишина помощница сказала, они хотели пригласить его поработать на них.

— А что сказал Миша, когда ты упомянула о смерти Илая?

— Он был удивлен. И расстроен. Наверное, так мне показалось.

Я прохаживаюсь кругом по комнате, приподнимаю шторы и выглядываю на улицу. Площадь пуста, только алое марево вывески дрожит в темных витринах.

— Майкл мог иметь что-то против Риты?

— Не знаю. Они часто спорили, но это было частью рабочего процесса.

— Подумай как следует, вдруг что вспомнишь? Вы же… лучшие друзья.

— Это сарказм или какой-то намек? — спрашивает Лиза, ощетинившись.