Влада Ольховская - Диагноз доктора Холмса

И все же в главном Анна была права: они должны были думать о будущем, а не о прошлом.

— Что ты предлагаешь? — спросил Леон.

— Для начала нам нужно узнать, кому принадлежал этот хутор, кто занимался его восстановлением. Затем — уточнить полный список гостей этой вечеринки. Хорошо бы еще проверить всех девушек, пропавших без вести в тот период, но, боюсь, тут у нас вряд ли что-то выйдет, ведь мы даже не знаем, откуда она. Но это все равно огромный шаг вперед, Леон. Я давно подозревала, что он не новичок, Сергей Увашев был далеко не первой его жертвой. Теперь у нас хватает оснований полагать, что он охотится больше десяти лет. Это и так продлилось слишком долго, ты не находишь? Ну а о том, что мы нашли здесь, мир все равно узнает, просто позже. Завтра мы с тобой вернемся в Москву.

* * *

Это была непростая поездка, странная, выматывающая. И не только из-за того, что они нашли, хотя лесной домик вместо ответов подкинул им новые вопросы. Нет, гораздо важнее для Анны были сомнения: а правильно ли она поступила, позволив Леону сопровождать ее?

Она всегда ценила его силу, и она нуждалась в его поддержке: он обладал навыками и инстинктами, которых у нее не было, и они неплохо дополняли друг друга. Только с его помощью она могла противостоять таким противникам, как новое воплощение Холмса, напрямую. Но в то же время она видела, что природу не обманешь. Леону повезло, что он выжил, теперь ему нужен был покой, однако мирный отдых был для него настолько противоестественен, что удержать его в постели не смог бы никто.

Поэтому во время обратного полета она пыталась понять, правильно ли поступила и что должна сделать дальше. Поберечь его? Но это его унизит. Закончить все? Нельзя, когда они так близко! Теперь они были обязаны не только перед теми, кто уже погиб в Москве, но и перед неизвестной девушкой, которую не просто убили, ее забыли, вычеркнули из мира живых, словно и не было ее никогда. И вряд ли она единственная…

Да еще эта история с Димой и Лидией — с ней что делать? Анна не могла скрывать все это от Леона, но не могла и сказать ему. Ей казалось, что ее просто швырнули в водоворот человеческих отношений, о которых она почти ничего не знала. Она разбиралась в убийцах и других преступниках, не в этих подковерных интригах!

Она боялась, что Леон будет задавать ей вопросы, догадается о чем-то: он, пожалуй, был единственным человеком в мире, который научился угадывать ее мысли и чувства. Но тут его ранение неожиданно сработало на нее: обратный перелет утомил Леона еще больше, ведь между двумя рейсами он толком не отдыхал. Он всю дорогу или спал, или молча смотрел в окно, и она чувствовала, что ему плохо. Это задевало ее больше, чем она ожидала.

Она ведь не зря много лет избегала связей с людьми! Это такая слабость… Может, прав был Дима, считая, что им нельзя встречаться? Она все равно ничего толкового не даст Леону, только ослабит себя и его.

В аэропорту они расстались. Леон и сам признавал, что долго на ногах не продержится, только не в таком состоянии. Для него наверняка было унизительно чувствовать себя настолько слабым, и он торопил время, ожидая, когда все это закончится и его тело снова станет ловким и сильным. Пока же Анна проводила его до такси и не двигалась с места, пока машина не скрылась за поворотом.

Ей было одиноко, потому что в глубине души она уже знала: ей предстоит найти способ навсегда прекратить общение с ним.

Но эта задача была посложнее даже, чем расследование, и пока Анна решила сосредоточиться на результатах поездки. Она и не надеялась узнать, кем была несчастная девушка: они плотно упаковали найденные кости в пластик и оставили на хуторе, чтобы позже, когда все закончится, привести туда полицию и организовать достойные похороны. Забрать кости с собой на экспертизу было бы нереально, а на Алтае у Анны не было нужных связей.

Поэтому девушке предстояло остаться неизвестной, имя Максима Кавелина давало больше зацепок. О нем ли упомянул Илья? А если о нем, то почему он говорил так, будто Максим жив? Теперь Анне нужно было узнать все, что можно, о сгоревшем десять лет назад студенте.

Она терпеть не могла такси — они внушали ей чувство угрозы. Поэтому она перед полетом оставила свою машину на стоянке аэропорта и теперь могла забрать ее. План Анны был нехитрым: поехать домой, поискать информацию о Максиме самой, попросить о помощи старых знакомых. Она не думала, что может быть иначе, ей казалось, что все под контролем. Но, уже приближаясь к своему дому, она привычно проверила камеры наблюдения, и они показали, что у ворот стоит машина, которой там быть не должно.

Это было настолько странно, что Анна остановилась на обочине шоссе, не сворачивая на лесную дорогу. У нее все еще был шанс проехать мимо, не встречаться с незваными гостями, и сейчас ей предстояло решить, нужно ли это.

Ее дом был ее крепостью — в самом прямом смысле. После столкновения со смертью, скитаясь по приютам и больницам, Анна долгое время не могла спать спокойно. Она не доверяла взрослым, которые клялись, что защитят ее — один раз они уже подвели ее. Она боялась собственного сна, потому что ей казалось: однажды она откроет глаза, и окажется, что мирная жизнь ей просто приснилась, а на самом деле она все еще связана, она в том заброшенном здании, она не сумела сбежать — и сейчас монстр разорвет ее на части, как уже поступил с ее мамой.

Она запуталась, и ей казалось, что спасения нет нигде, да и не будет уже. Но с возрастом она поняла, что все не так уж безнадежно. Раз она никому не может доверять, ей нужно научиться контролировать все самой, только и всего. Приняв решение один раз, она больше не сомневалась в нем и разрабатывала новые пути управлять своей жизнью.

Дом был лучшей наградой за ее труды, именно таким, как она хотела, только там она впервые спала спокойно и проснулась без слез. Но это не значит, что она расслабилась. Подземный бункер был прекрасен не только тем, что он охранял ее, Анна могла следить за ним издалека, а при необходимости подготовила для себя пару путей к отступлению.

Вот и теперь она, пусть и пораженная неожиданным вторжением, не спешила с выводами. Анна через планшет просматривала изображения со всех камер, установленных и на участке, и в верхнем доме-обманке, и в бункере. Первой хорошей новостью было уже то, что они все еще работали.

Вторжение в ее дом не было похоже на ловушку, ну никак. До бункера вообще не добрались, да и в дом-обманку никто не входил, дверь оставалась запертой. Похоже, к ее дому приехала всего одна машина, а в ней — один человек, которого Анна прекрасно знала. Это тоже было рискованно, но после недолгих колебаний она все-таки свернула на лесную дорогу. Встреча могла стать важной для нее.