Влада Ольховская - Диагноз доктора Холмса

— Ценой вашей жизни?

— Если нужно, — без тени сомнений ответила Полина. — Не поймите меня неправильно, я не хочу умирать. И я даю этот телефон вам, доверяю вам только с той надеждой, что вы меня спасете. Видите? Даже мы, смертники, уже мертвые внутри, все равно по-своему держимся за жизнь. Люди, которых интересуют только деньги, не помогут мне, но вы… Вы другая. Я сразу заподозрила это, а теперь вижу. Вы сможете.

— Я не хочу этой ответственности, — тихо сказала Анна.

— Мне жаль, что я вынуждена нагружать вас ею. Но я все равно это сделаю, меня никто не остановит. Если вы попытаетесь рассказать об этом полиции, я обойду и их! Уж будьте уверены. Я сделаю все, чтобы вывести вас или кого-то еще на этого ублюдка с его замком. Это все равно произойдет — датчик продолжит работать, даже если я буду мертва.

— Господи, Полина!

— Это возможно! — отрезала она. — Посмотрите на меня: я знаю, на что иду! Не на смерть, а на риск. Но вот еще что… Если я все-таки умру, не жалейте меня. Если бы я хотела спастись, я бы последовала вашему совету и уехала из России. Но моя главная задача — найти убежище этого подонка, все остальное вторично. Если он все же доберется до меня, как уже добрался до Рената, я хочу, чтобы хотя бы моя жертва не была напрасной, чтобы он заплатил за это, а мое тело было найдено и похоронено. Это моя единственная цель, моя мечта, моя религия, если угодно. Я своего добьюсь, потому что всегда добивалась. А теперь скажите, Анна… вы поможете мне?

Анна выглядела абсолютно спокойной, расслабленной даже, будто ничего особенного не случилось. Но Леон слишком хорошо знал ее. То, что она каждые пару минут смотрела на белый смартфон, лежащий перед ней на столе, словно ожидала звонка, говорило ему о многом.

Ему катастрофически не нравился план Полины Увашевой, но он не решался обвинить Анну в том, что она согласилась помогать ей. Потому что он и сам не видел другого выхода: нет ни одного законного способа заставить Полину не делать этого, взять ее под стражу. Даже если бы они нашли причину посадить ее под замок, сколько бы это продлилось? Убийца никуда не спешил, он бы дождался, пока Полину выпустят. И раз она не хотела бежать и спасаться по доброй воле, как они могли решать что-то за нее?

Поэтому Анна поступила правильно. С этим смартфоном у них появлялся хоть какой-то шанс спасти Полину и поймать убийцу! Правда, пока он не спешил показываться. Прошло несколько дней с тех пор, как Полина отдала смартфон, она жила обычной жизнью, не сидела дома, однако никто и не собирался на нее нападать.

Но это ничего, они продолжали расследование и без нее.

— Девушки нет, — с сожалением признал Леон. — То есть будто и не было никогда. Если бы я сам не видел те кости, я бы решил, что мы ничего не находили!

Ему до сих пор было неловко из-за того, что он так откровенно показал свою слабость во время путешествия. Теперь ему хотелось это исправить, и он, едва отдохнув, приступил к работе.

Он прекрасно помнил, как искал пропавших девушек в деле Джека-потрошителя, и сейчас хотел пойти тем же путем. Вот только результата не было, они ничего не знали о той девушке… они даже предполагали , что это девушка, а не молодой парень. Ни возраста, ни города… чего можно добиться с такими вводными?

Правильно, ничего. Именно это он и получил.

В год пожара на лесном хуторе в городах и поселках рядом с ним никто не пропадал. В других городах — да, пропадали, десятками, сотнями, тысячами. Это печальная жатва каждого года. Как можно найти в стране, которая площадью может тягаться с Плутоном, одного-единственного человека? А что, если девушка еще и не из России была? Нет, тупик.

— С фирмой, которая занималась хутором, все ненамного лучше, — вздохнула Анна. — У нас тут змея, кусающая собственный хвост.

— В смысле?

— В смысле, замкнулся круг, вот в каком смысле! Этот псих, кем бы он ни был, так похож на Холмса, что мне становится не по себе. Еще чуть-чуть, и я в реинкарнацию поверю!

Компания, занимавшаяся восстановлением хутора, была чуть ли не однодневкой. Ее зарегистрировали зимой, весной она занималась ремонтом полусгнившего домика, летом туда приехали студенты — первые и единственные гости. Все! После пожара выяснилось, что на лесной домик была оформлена очень грамотная страховка, и компания в проигрыше не осталась. После того случая она ничем больше не занималась и была ликвидирована уже осенью.

— Мошенничество со страховкой — типичнейшее поведение Холмса, — поморщилась Анна. — Поначалу меня удивило: почему страховая компания, теряя такие деньги, не провела полноценное расследование? Ведь если бы оно было, кости бы наверняка нашли, да и всеми этими пружинами заинтересовались бы. Но потом я узнала, кто был директором той загадочной компании, и все стало на свои места.

— Кто же?

— Илья Закревский собственной персоной. Похоже, это был его первый бизнес-проект, причем, думаю, изначально с прицелом на махинацию. Он хотел впечатлить папочку — и впечатлил. Его отец ездил туда и до, и после пожара, сохранились записи об этом. Думаю, именно Закревский-старший надавил на страховую, и им проще было тихонько все выплатить и не нарываться.

Вот, значит, что она имела в виду под замкнутым кругом… Перед ними снова было имя Ильи Закревского — того самого, который теперь лежал в больнице и никому уже ничего не смог бы рассказать. Полина Увашева, рвущаяся к справедливости и мести, вряд ли подозревала, какого ценного свидетеля она их лишила!

— А был в той компании кто-нибудь из нынешней тусовки Закревского? — поинтересовался Леон.

— Да мне и самой этого хотелось бы, но нет. Покойный Максим Кавелин в число владельцев фирмы тоже не входил.

— Любопытно, но его история на этом все равно не заканчивается.

Он видел, что она расстроена тем, что ниточка с компанией ни к чему не привела, а точнее, снова привела к Илье. Но отчаиваться было рано, Леон тоже пришел не с пустыми руками: он не ограничился поисками неизвестной девушки, и ему повезло.

Он положил на столик перед ней фотографию. В такое время зал ресторана оставался полупустым, немногочисленные гости собирались в основном у окон, и им, устроившимся в дальнем уголке, никто не мешал.

Фотография была старой, сделанной еще в те времена, когда снимки сразу же распечатывали, потому что пленку друзьям не покажешь. На ней был запечатлен мальчишка лет четырнадцати, тощий, неуклюжий, как многие подростки, и не очень-то приветливый. Он щурился от солнца, прикрывал лицо рукой, и из-за этого, да еще из-за качества фото, его сложно было рассмотреть.

— Максим? — догадалась Анна.

— Он самый.

— Где ты взял этот снимок?