Дин Кунц - Исступление. Скорость

Под костюмом в шкафу нашлась пара толстых краг и мягкий набивной шлем с прозрачным плексигласовым забралом. Нашла Кот и жилет с фирменной фабричной маркой «Кевлар», который выглядел точь-в-точь как бронежилеты полицейского спецназа.

И на всем – особенно на штанах – Кот заметила дырки, словно кто-то вырывал клочья из крепчайшей верхней ткани. Во многих местах разрывы были плотно зашиты толстой капроновой нитью, не уступающей по крепости рыболовной леске. Она узнала аккуратные, ровные стежки – точно таким же способом были зашиты веки и губы злосчастного хичхайкера.

Дыры в ткани были следами зубов.

Перед Кот лежал защитный костюм, в котором Вехс тренировал своих доберманов.

На взгляд Кот, в этакой броне можно было без опаски выйти против прайда голодных львов. Ей с трудом верилось, что человек, уверяющий, будто обожает риск и наслаждается жизнью, только когда ему приходится балансировать на краю пропасти, завел себе такой надежный костюм лишь для того, чтобы дрессировать своих доберманов.

Вместе с тем, глядя на костюм, она узнала все, что ей было необходимо, о характере и нраве свирепых псов.

С того момента, когда Кот услышала первый крик в доме Темплтонов, прошло меньше двадцати двух часов. Или целая жизнь. Впереди ждала следующая полночь. Что-то она принесет им?

В гостиной горели две настольные лампы. Кот больше не думала о том, чтобы в окнах не видно было света. После того как она выйдет во двор, чтобы сразиться с собаками, отсутствие света уже не обманет Вехса, если он вдруг явится домой раньше.

Часы на каминной полке показывали половину десятого.

Ариэль сидела в одном из кресел. Она обхватила себя за плечи и тихонько раскачивалась вперед и назад, как будто у нее болел живот, однако ни одного звука она так и не издала, а лицо ее оставалось невыразительным и пустым.

Защитный костюм, сшитый по мерке Вехса, был велик Кот, и она пыталась решить, что хуже: то, что она будет выглядеть нелепо и смешно, или то, что тяжелые доспехи лишат ее необходимой подвижности. Штанины она закатала вверх и закрепила английскими булавками, которые отыскала в швейном наборе в бельевой. Ремни и застежки липучки, пришитые к брюкам в самых неожиданных местах, помогли ей затянуть пояс так, чтобы они не сваливались с бедер. Рукава она тоже завернула и закрепила булавками, а под куртку надела кевларовый бронежилет, благодаря которому куртка не слишком болталась. На шее Кот застегнула специальный воротник, проложенный полосами пластика, который не мешал поворачивать и наклонять голову, но не позволил бы псам добраться до ее горла. Словом, она не могла бы одеться лучше, даже если бы собиралась убрать радиоактивные отходы из аварийного атомного реактора.

Тем не менее у нее на теле все еще оставались уязвимые места, в частности, ступни и лодыжки. В комплект тренировочного костюма Вехса входили армейские ботинки со стальными мысками, но для Кот они были слишком велики, а ее мягкие кроссовки способны были защитить ноги не лучше ночных тапочек. Поэтому для того, чтобы добраться до фургона и не быть жестоко покусанной, она должна была действовать быстро и решительно.

Некоторое время Кот раздумывала, не вооружиться ли ей чем-нибудь, что сошло бы за дубинку, но потом поняла, что в своем неуклюжем костюме она вряд ли сумеет орудовать палкой или молотком, защищаясь от доберманов.

Вместо дубинки Кот вооружилась двумя флаконами с распылительными насадками, которые нашла все в той же бельевой комнате. В одном из них была жидкость для протирки стекол, а в другом – патентованный пятновыводитель для чистки ковров и обивки. Оба химиката она вылила в раковину на кухне и тщательно ополоснула емкости. Поначалу она планировала наполнить их раствором хлорной извести, однако передумала и залила в обе чистый нашатырный спирт, коего у Вехса – радетеля стерильной чистоты – оказалось две фляги по целой кварте в каждой. Теперь оба распылителя стояли у двери в полной боевой готовности, и у каждого пульверизатор был отрегулирован так, чтобы давать струю.

Ариэль по-прежнему раскачивалась в кресле, обхватив себя за плечи и тупо глядя на узор ковра. Кот не сомневалась, что по своей собственной воле бедняжка с этого места не встанет и никуда не пойдет, однако на всякий случай она сказала:

– Будь здесь, солнышко, и никуда не уходи. Договорились? Я скоро вернусь за тобой.

Ариэль не ответила.

– Не двигайся.

Тяжелый защитный костюм уже начал болезненно оттягивать ее избитые плечи. С каждой минутой его вес будет тяготить ее все сильнее, отчего она станет медленнее двигаться и медленнее соображать. Тянуть время не стоило, как бы ей ни хотелось оттянуть момент выхода во двор. Не могло быть никаких сомнений, что в сражении со свирепыми псами от нее потребуются все ее силы и находчивость.

Перед самым выходом Кот надела на голову шлем, внутрь которого она подложила сложенное полотенце, чтобы он не болтался. Кожаный ремешок под подбородком надежно его удерживал. Выгнутый плексигласовый щиток забрала закрывал лицо Кот полностью, даже с небольшим запасом, однако внизу оставалось достаточно свободного пространства, чтобы она могла дышать. Кроме того, для обеспечения дополнительной вентиляции на уровне ее носа в плексигласе было просверлено шесть круглых отверстий.

Кот подошла сначала к одному, потом к другому окну, откуда просматривалась веранда и парадное крыльцо. Свет, лившийся из гостиной, хорошо их освещал, но доберманов на крыльце не было.

Двор, лежащий за верандой, все так же тонул во мраке, словно обратная сторона луны, и Кот подумала, что псы, возможно, стоят в этой темноте и внимательно следят за движениями ее силуэта на фоне освещенного окна, однако теоретически им ничто не мешало припасть к земле сразу за ограждением веранды, притаиться, чтобы неожиданно прыгнуть на врага. Она бросила взгляд на часы.

Десять тридцать.

– Видит Бог, – прошептала Кот, – я этого не хотела…

Неожиданно ей вспомнилось, как она впервые увидела рождение бабочки, когда они с матерью жили у каких-то людей в Пенсильвании. Куколка свисала с березовой ветви на тончайшей нити; она была почти прозрачной, и падающий на нее луч солнца просвечивал ее насквозь, так что Кот сумела рассмотреть насекомое внутри. Это была уже совершенно взрослая особь, которая прошла все стадии развития от личинки до бабочки. Период метаморфоз завершился, и насекомое корчилось внутри своего хитинового кокона, судорожно суча проволочными ножками, стараясь освободиться и в то же время боясь того широкого и враждебного мира, в котором ему предстояло жить. Кот, закованная в свою толстую и тяжелую броню, тоже корчилась, как та бабочка, хотя ее сокровенным желанием было не выйти в угрюмый ночной мир, а наоборот – спрятаться как можно глубже в своей пластмассовой раковине.