Линкольн Чайлд - Синий лабиринт

Она пролезла внутрь.

От людей с оружием ее отделяла плотная завеса орхидей. Припомнив карту, Констанс поняла, что это и есть коллекция орхидей, занимающая дальний конец Водного дома. За ней лежала петляющая дорожка, огражденная с двух сторон, а еще дальше находился большой внутренний пруд, где и обитала печаль Ходжсона.

Констанс остановилась, чтобы кое-что обдумать. Листва вокруг и впереди нее была очень густой. Ее длинное черное платье с узором цвета слоновой кости как нельзя лучше подходило здесь для камуфляжа. Но продираться через эти заросли в таком платье будет очень трудно. Хуже того, она может с громким треском разодрать ткань о какой-нибудь сук. Недовольно нахмурившись, Констанс спустила платье с плеч и выскользнула из него. Под платьем на ней была черная комбинация. Потом она сняла туфли и колготки и осталась босиком. Свернув платье в комок, она спрятала его вместе с колготками и туфлями за кустом и проползла вперед, бесконечно медленно просовывая руку в густой занавес орхидей и понемногу, по полдюйма разводя его в стороны.

Дорожка для посетителей лежала перед ней, залитая лунным светом, но луна стояла низко, и от кустарника тянулась длинная тень. Приблизиться к центральному пруду по-другому было невозможно – ей предстояло пересечь эту дорожку. Констанс остановилась, чтобы взвесить ситуацию, и смогла разглядеть еще трех человек, стоящих в темноте. Они не производили ни звука. Двигались только их головы – поворачивались то в одну сторону, то в другую, наблюдали, прислушивались.

Пройти мимо них незамеченной было непросто. Но она должна была сделать это, иначе Пендергаста ждала смерть.

Земля под ней была влажной, илистой. Констанс подумала, что хотя комбинация у нее черная, но обнажившиеся части тела светлые и их легко заметить. Она зачерпнула эту грязь и принялась методично размазывать ее по лицу, рукам и ногам. Убедившись, что светлых пятен не осталось, Констанс дюйм за дюймом поползла дальше, с бесконечной осторожностью раздвигая орхидеи. Ее окутывал вездесущий запах земли, цветов и растительности. После каждого движения она замирала. Девчонкой ей часто удавалось воровать рыбу на пристанях Уотер-стрит, перемещаясь так, что никто ее и не замечал. Но тогда она была беспризорной девчонкой. А теперь стала взрослой женщиной.

За несколько минут ей удалось преодолеть десять футов, и теперь она достигла границы тропических папоротников. Далее ей предстояло перебраться через низкое ограждение, а потом – через дорожку. С этого места Констанс заметила еще нескольких наблюдателей, но она ничуть не сомневалась, что есть и другие, которых она не видит. У нее было одно преимущество: они не знали, что она уже внутри и среди них. Их внимание было сосредоточено на входе и запасном выходе сзади.

Еще несколько осторожных движений – и Констанс оказалась за большой табличкой, по-прежнему оставаясь в тени. Самым трудным будет пересечь дорожку, подумала она. Перебраться через нее медленно не получится. Придется перебежать на другую сторону, улучив момент, когда никто не будет смотреть туда.

Констанс наблюдала и ждала. Вдруг до нее донеслось слабое шипение рации и шепчущий голос. А потом еще один такой же звук с другой стороны; и еще один. Времени было ровно без четверти десять. Видимо, это была перекличка.

Через минуту они все открыли свое местонахождение. По крайней мере, те, кто находился в этой части оранжереи. Констанс насчитала пятерых. Она отметила, что только трое из них стоят там, откуда могут увидеть ее, когда она будет пересекать дорожку.

Она посмотрела наверх. Луна поднималась все выше, заливая оранжерею докучливым светом. Еще немного – и придется ждать всю ночь, пока она не скроется за деревьями. Но по небу скользило несколько облачков. Констанс прикинула: одно из них минуты через три должно было наползти на луну.

Она опустила веки – даже белки глаз могли выдать ее – и принялась считать. Прошло три минуты. Констанс приоткрыла глаза и увидела, что облако, отливая белым по кромке, начало наползать на луну. На оранжерею легла тень. Темнота сгустилась.

Настал ее миг. Констанс медленно подняла голову. Наблюдатели растворились в темноте, и она не могла разобрать, куда они смотрят. Сейчас в оранжерее было очень темно, и темнее уже не будет. Ей придется рискнуть.

Одним плавным, легким движением она поднялась, оставаясь в согнутом положении, перешагнула через ограждение, метнулась через дорожку и залегла под большим тропическим деревом, оплетенным орхидеями. Она лежала без движения, не осмеливаясь дышать. Мгновение спустя лунный свет вернулся в оранжерею, где стояла тишина. Никто не пошевелился, никто ее не видел.

Теперь – к пруду за растением…

Что-то холодное уткнулось ей в затылок. Тихий голос произнес:

– Не двигаться.

Марго метнулась в сторону, когда рука с колючкой опустилась, порвав на ней куртку и задев плечо. Она упала на пол, ударившись о полки и при падении сбив с головы фонарь, который улетел в темноту. Слейд шагнул вперед. Марго лежала на полу, а полицейский спокойно стоял над ней.

– Вы лишь ухудшаете ситуацию, – сказал Слейд.

Ее рука, оказавшаяся за спиной, чувствовала что-то холодное. Марго поняла, что это банка с образцом, одна из ряда таких же на нижнем уровне полок.

– Слушайте, мне от вас нужно только растение. – Человек попытался придать рассудительности своему голосу. – Нет никакой необходимости заканчивать это таким образом. Отдайте мне растение, и я вас отпущу.

Марго ничего не сказала. Этот человек лгал. Но хотя мысли ее метались как сумасшедшие, она не видела выхода.

– Вам от меня не уйти, так почему бы нам не договориться?

Она посмотрела в ту сторону, где находилась такая далекая дверь, через которую она вошла сюда.

– Выкиньте из головы всякие мысли о побеге, – сказал Слейд. – Когда я вошел в хранилище Шестого здания, то сразу запер дверь и заклинил замок сломанным перочинным ножом. Так что никто сюда не войдет. Мы здесь вдвоем – только вы и я. – На его худом лице появилась странная улыбка.

Марго отогнала страх и попыталась сообразить, что делать. Она смутно помнила, что в дальнем конце Шестого здания есть другой выход из подвала. Она напрягла мозги, пытаясь вспомнить коридоры, которые ведут туда. Если ей удастся протолкнуться мимо него, она сможет побежать к другому выходу и оторваться от него. Ведь она знает все ходы-выходы из музея, а он – нет…

– И запасной выход тоже можете выбросить из головы. По правде говоря, я знаю эти подземные коридоры не хуже вас.

Она была ошарашена тем, что он так легко читает ее мысли. Но возможно, это еще одна ложь: откуда ему знать подземные ходы музея?