Татьяна Коган - Кондитер

– Где тела? – спрашивает Тубис.

– Может сперва сам расскажешь, где тебя черти носили? – в голосе Сэмми сквозит обида и подавляемое раздражение. А еще – напряженное ожидание.

– С моей стороны проблема решена, – отвечает Сан Саныч и поднимается на первый этаж, в кухню. Набирает в чайник воды, достает из шкафа две кружки, усаживается за стол.

С-7 молча наблюдает за его действиями, и Тубис мысленно отсчитывает: четыре, три, два, один.

Сэмми взрывается:

– С твоей стороны проблема решена?! Да ты офигеть какой крутой чувак!

Он меряет кухню нервными шагами, отчаянно сдерживаясь, чтобы не начать крушить все вокруг.

– Смею ли я попросить детали? – ерничает он. – Приоткрой, твою мать, завесу тайны!

У Тубиса отличное настроение. Он дружелюбно указывает на вскипевший чайник:

– Будешь?

Ноздри С-7 трепещут, он готов разразиться гневной тирадой, и Тубис проявляет великодушие:

– Садись, выпей воды и успокойся. Что именно ты хочешь знать?

С-7 тяжело опускается на стул, не сводя с собеседника требовательного взгляда.

– Что именно я хочу знать? – переспрашивает он. – Все, например.

Тубис улыбается, делает глоток чая, отставляет кружку.

– Я ее догнал, хоть и не сразу. Она очень резвая.

Сэмми жадно слушает.

– Остаток времени потратил на поиски подходящего места.

Несколько секунд С-7 ждет продолжения, но Тубис, похоже, сказал все, что хотел.

– Почему не привез ее сюда? – сквозь зубы цедит Сэмми.

– Тебе двух трупов не достаточно? – резонно спрашивает Сан Саныч. – Так куда ты их дел?

– Пока никуда, – неохотно откликается С-7. – Почистил, завернул в пленку и оттащил подальше в лес, закидал ветками. Оставлять их там нельзя, разумеется, но не мог же я держать их здесь, не имея ни малейшего понятия о твои планах. Может ты сюда с мигалками бы заявился. А тут у меня стол из двух тел накрыт, угощайтесь, граждане полицейские.

– Ты отлично замаскировался, – Тубис улыбается. – Всегда берешь с собой смену одежды?

Сэмми не отвечает, долго смотрит на собеседника тяжелым, давящим взглядом.

– Какой она была? – он кашляет, прочищая пересохшее горло. – Как ты ее убил?

Тубис выдерживает паузу, прежде чем ответить:

– Она была прекрасна. Все произошло быстро. Кстати, она поставила тебе на телефон программу-шпион, чтобы отслеживать твое местонахождение. Думала, ты здесь с девчонками развлекаешься, приревновала…

Эти слова ранят С-7. Он отворачивается, вперив в пустоту невидящий взгляд, и некоторое время сидит неподвижно.

Если бы Тубис мог сочувствовать, то сейчас был бы подходящий для этого момент. Но Сан Саныч хорошо понимает, что никакой большой драмы у С-7 нет – всего лишь дискомфорт от утраты контроля над ситуацией. Здесь можно ничего не говорить, но Тубис сегодня щедр:

– Если мы с тобой одной крови, как ты утверждаешь, то ты справишься.

Сэмми поводит плечами, словно сбрасывает оцепенение. Берет кружку, делает осторожный глоток и поднимает глаза на Тубиса.

– Ты прав. Сейчас нужно придумать, что делать с телами и Никитиной тачкой. Предки у него подготовленные, он часто срывался куда-нибудь на двое-трое суток, чтобы затусить. Так что еще день-другой они его не хватятся.

Сан Саныч одобрительно кивает. Пацан смышленый, и когда надо, умеет включать голову. И все же три убийства за один день многовато даже для него. А если учитывать, что двое из жертв – его друг и девушка – то контроль над собственной психикой требуется жесточайший. Как бы не сломался парень.

Нянчиться с ним Тубис не собирается. В конечном итоге этот малолетка втянул его в те еще проблемы, и разгребать их придется вместе. К счастью, погоня за прелестной девой привела Сан Саныча в добродушное, почти умиротворенное состояние, и он готов простить пацану все его косяки.

Он допивает остатки чая и решительно встает из-за стола:

– Ну что? Приступим?

Слишком много хорошо уже плохо. Сегодня я начинаю это отчетливо понимать. С момента тройного убийства минули сутки, а меня до сих пор не покидает внутреннее напряжение. Я знаю, мы все сделали правильно. Не оставили следов, позаботились о каждой мелочи. Мне бы расслабиться, насладиться послевкусием, но меня преследует устойчивое ощущение, будто я упустил важную деталь.

Скорее всего, это реакция на передоз. Я всегда балансировал на грани в погоне за острыми эмоциями, но фактически держал себя на голодном пайке. Логично, что мой организм начал сбоить, когда ему дали больше, чем он привык получать. Мне тесно в своем собственном теле. Хочется снять его на какое-то время, как опостылевший костюм и надеть, когда гормоны улягутся и голова прояснится.

– Семечка, если у тебя два выходных, может ты поедешь со мной и Ксюшей в зоопарк?

Сегодня то редкое утро, когда вся семья собралась за завтраком.

Мама гладит мелкую по светлой макушке, и в том, как она это делает, мне чудится снисходительность и театральность. Няня придет после завтрака, и мать поди ждет-не дождется, когда с чистой совестью вручит ей ребенка. Многие мужчины пытаются понять, о чем думают женщины, что происходит у них в головах. Относительно своей матери я убежден, – если вскрыть ей череп, то внутри обнаружится член ее любовника. Ни о чем другом она в последнее время не размышляет. Я давлю в себе желание съязвить на сей счет. Я вежливый сын, который никогда не позволяет себе оскорбительных высказываний. Если я неожиданно покажу характер, последуют расспросы. А мне требуется немного покоя.

– Извини, я планировал поучиться, – я говорю то, что хочет слышать отец. – Но как только я подготовлюсь к защите диплома…

– Но Семечка, – не сдается мелюзга. – Папа говорит, что братья обязаны помогать своим сестрам! Правда, папа?

Отец кивает, пряча улыбку.

– Мне хочется поехать в зоопарк вместе с тобой, – продолжает хитрая Эмилия. – И ты обязан мне в этом помочь!

– Вот ты твердишь мне о моих обязанностях, – задумчиво обращаюсь я к сестре. – А права у меня вообще есть?

– Конечно! – усмехается отец. – Водительские.

Я издаю смешок.

– Как вообще успехи? – спрашивает он, отправляя в рот кусок бифштекса. Завтракает отец всегда плотно, по-мужски, чем здорово мне импонирует, – хотя мать постоянно норовит подсунуть ему овсянку на воде с горстью ягод.

Если бы она не бездельничала круглыми сутками, то тоже имела бы нормальный аппетит. Легко питаться святым духом, когда единственное твое занятие – лежать на кровати морской звездой, пока над тобой пыхтит любовник.

Вы тоже это заметили? То, что я слишком часто думаю о мамином любовнике? Фрейду здесь было бы где развернуться. На самом деле мне плевать на ее развлечения. Я намеренно цепляюсь за мелкие житейские раздражители, чтобы оставаться приземленным, находиться в одной реальности с окружающими меня людьми.