Джеймс Паттерсон - Президент пропал

– И никому не сказала.

– Вот-вот. У меня сложилось впечатление, что чем дольше она скрывала переписку с Ниной, тем глубже яму себе копала. Поэтому Кэти стремилась устроить дело так, чтобы оказаться в стороне. Именно для этого она помогла Нине связаться со мной через Лилли. А «Темные века» стали гарантией того, что я ее выслушаю.

– Что ж… звучит довольно логично, – Кэролайн кивает.

– В том-то и дело, что логикой тут и не пахнет! – возражаю я. – Когда Нина воспользовалась кодовым словом, я сразу понял, что среди моих приближенных завелся Иуда. Она не могла не понимать, что я буду всеми силами его искать – и найду, потому что подозреваемых всего восемь.

Кэролайн снова задумчиво кивает.

– Так почему, Кэрри? Почему она пошла на это?.. У Кэти Брандт много недостатков, но недостатком ума она не страдает.

Кэролайн разводит руки в стороны.

– Ну, может… иногда умные люди все-таки делают глупости?

Лучше и не скажешь.

– Вот, взгляни, – говорю я и беру папку со значком ФБР.

Лиз Гринфилд распечатала переписку Нины с «кротом» в двух экземплярах. Я передаю Кэролайн первые три листа: пятницу, субботу и воскресенье.

– Прочитай, а потом скажешь мне, действительно ли наш предатель такой глупый.

– Вы правы, – говорит Кэролайн, отрываясь от распечаток. – Она не сама это придумала. Однако… тут явно не всё. Переписка обрывается на воскресенье, в последнем сообщении она обещает передать Нине кодовое слово.

– Да, это еще не все. – Я передаю ей следующий лист. – Вот, понедельник, седьмое мая. Шесть дней назад. Именно в тот день Нина встретила Лилли и прошептала ей «Темные века».

Кэролайн берет распечатку и углубляется в чтение. Я параллельно изучаю свой экземпляр.

7 мая, понедельник

Н/А: Пенсильвания-авеню, 1600

Нина: неизвестно

***Время указано по часовому поясу UTC-5***

Нина (7.43):я в париже, хоть вы мне так и не сообщили кодовое слово!! Почему вы молчите?? за мной следят думаю сули пытается меня убить

Н/А (7.58):Я много думала ночью и пришла к выводу, что доверие нужно заслужить делом. Ты должна рассказать мне, как остановить вирус.

Нина (7.59):уже проходили. Еще раз Н Е Т!!! сколько раз повторять? Вы не понимаете??

Н/А (8.06):Ты сама говоришь, что тебе грозит опасность. А если тебя найдут? Убьют? Тогда никто не сможет остановить вирус.

Нина (8.11):знаю я вас. Скажу все и вы про меня забудете. Это мой единственный козырь

Н/А (8.15):Ты что, до сих пор не поняла? Я не могу никому рассказать о нашем разговоре. Как я объясню, откуда узнала способ остановить вирус, не упоминая о тебе? Когда вскроется, что мы уже несколько дней переписываемся, мне крышка. Меня уволят и, наверное, посадят.

Нина (8.17):а если так то зачем вам все знать? Вы же все равно не сможете сделать это

Н/А (8.22):Если с тобой что-то случится, мне придется действовать. Ради страны. Иначе я себя никогда не прощу. Но это только в самом-самом крайнем случае. Будет лучше, если ты встретишься с президентом и сама ему все расскажешь, а я останусь в стороне.

Нина (8.25):нет никогда ни за что

Н/А (8.28):Тогда забудь этот номер. Либо ты мне веришь, либо прощай.

Дальше большой перерыв, три с лишним часа.

Нина (11.43):Все, я в сорбоне вижу през. дочь. Давайте кодовое слово или я ухожу

Н/А (11.49):Напиши, как остановить вирус, тогда скажу кодовое слово. Или выкручивайся сама.

Нина (12.09):перед тем как вирус сработает наполную будет 30 мин. чтобы ввести пароль. Введете – конец. Но только попробуйте меня обмануть, я всем расскажу кто вы богом клянусь

Н/А (12.13):Я не собираюсь тебя обманывать; наоборот, я заинтересована в успехе. У нас с тобой одна цель.

Н/А (12.16):Я знаю, как ты рискуешь. Но я рискую не меньше. Ты боишься – я тоже. Так что, девочка, мы повязаны.

Кнут и пряник, обычная манипуляция. Предатель понял, что девушке угрожает серьезная опасность, и этот контакт ей гораздо нужнее. Каким бы профессиональным кибертеррористом, талантливым программистом ни была Нина, ей не провести матерого политика, опытного в проведении переговоров.

Через десять минут она сдается:

Нина (12.25):Пароль Сухуми

Н/А (12.26):Кодовое слово «Темные века».

Кэролайн отрывает взгляд от распечатки.

– Она знала пароль. Уже целую неделю.

Я молчу. Хочется выпить еще, но доктор Лейн наверняка отчитает меня и за один пропущенный бокальчик.

– Погодите-ка… Когда вы прочитали это, сэр?

– Переписку за понедельник? Только в вертолете, когда морпехи вернули мне телефон.

До нее начинает доходить.

– То есть… когда вы собрали нас, чтобы мы вместе за пять минут отгадали пароль…

– Да, я его уже знал. Более того, Девин его уже ввел, катастрофа была предотвращена. Я оставил их с Кейси отдыхать – они прямо с ног валились от нервного перенапряжения, – а сам взял Стаса и включил конференц-связь.

Кэролайн ошарашенно смотрит на меня.

– Так вы остановили вирус раньше?

– Да, Кэрри.

– Значит, весь этот мозговой штурм, таймер… просто спектакль?

– В какой-то степени.

Я тяжело поднимаюсь с дивана, меня бросает в жар. За последние несколько часов я успел испытать все: от отчаяния до облегчения, от разочарования до благодарности.

Остался только гнев.

Я подхожу к своему рабочему столу «Резолют», где стоят фотографии Рейчел, Лилли, моих родителей и общий снимок моей семьи и семьи Брок в Кэмп-Дэвиде. Дети Кэролайн одеты в смешные морские береты.

Я наливаю себе еще на два пальца бурбона и залпом выпиваю.

– Сэр, с вами все хорошо?

Не рассчитав силу, я грохаю бокалом об стол.

– Нет, Кэрри, не хорошо. «Хорошо» – это где-то в другой вселенной. И вот почему.

Сжав зубы, я обхожу стол и опираюсь на него.

– Ты права, иногда умные люди творят несусветные глупости. Но чтобы слить «Темные века», а потом перевести стрелки на себя, надо быть клинически ненормальным. Кэти не могла не понимать, что ее раскусят; она придумала бы другой способ свести меня с Ниной. Любой другой, только не этот.

Кэролайн вскидывает брови. Видно, она взвешивает мои слова, но не приходит ни к какому выводу.

– И… что из этого следует?

– А из этого следует, что наш предатель намеренно перевел подозрение на мое окружение.

Кэролайн озадаченно хмурится.

– Но кому нужно так подставляться… И, главное, зачем?

– Что касается «зачем», тут все ясно. Или же нет? – Я вскидываю руками и начинаю ходить по кабинету. – Я лично не понял, но кто знает, может, я просто самый тупой сукин сын на этой должности?

Или, может, я слишком доверчив, хотя давно надо было понять, что в столичных кругах лояльность – не ходовой товар… Доверие ослепляет. Именно это со мной и произошло.