Карл Хайасен - Покажи язык

Из кухни донесся слабый стон.

Бад побежал туда и обнаружил, что Дэнни стоит на коленях рядом с Молли Макнамара. Старушка лежала на спине, одна нога у нее подвернулась. Платье ее было изорвано, на нем виднелись кровавые пятна. Лицо покрывали кровоподтеки, в седых волосах поблескивали капли засохшей крови. Глаза были закрыты, губы посерели, но она еще дышала — хрипло, неровно.

Дэнни схватил запястье Молли.

— Боже праведный! — сказал он срывающимся голосом. — Кому будем звонить?

— Никому, — решительно покачал головой Бад. — Ты что, не понимаешь, мы не можем никому звонить. — Он наклонился и потрогал лоб Молли. — Какая же сволочь это сделала?

— Надеюсь, она выживет.

— Я тоже надеюсь, — сказал Бад. — Да, клянусь Богом, такого я еще не видел.

Брюки у Джо Уиндера были мокрыми до колен. Нина долго смотрела на него, потом спросила:

— Опять рыбачил?

— Да.

— В разгар рабочего дня?

— Рыба ушла, — сокрушенно пожаловался Уиндер, — с тех пор, как снесли бульдозером всю растительность.

Нина сидела на корточках на полу. На ней были шорты из джинсовой ткани и розовая блузка. Такой же наряд был на ней, когда Джо встретил ее в первый раз. Она работала тогда в летнем казино. В тот день она была крупье за столиком, где играли в бинго. Джо Уиндер пришел в казино, чтобы встретиться с индейцем, которого звали Сэмми-Олень. Индеец собирался продать ему парусную лодку, но, как назло, он забыл об их договоренности и уплыл на выходные во Фрипорт. Таким образом, Джо Уиндер оказался, сам того не желая, в компании трехсот белых женщин, которые играли и курили одну за другой сигареты. Уже выходя из казино, у дверей, Джо услышал голос Нины, выкрикивающей номера в партии бинго. Он обернулся только для того, чтобы посмотреть, так ли она хороша, как её голос. Оказалось — полное соответствие. Она сообщила ему, что работает здесь на полставки, а по ночам беседует по телефону с озабоченными клиентами. Он сообщил ей, что собирался купить лодку и отправиться в небольшое путешествие. После первого свидания он изменил свои планы.

Судя по едва заметным жестам, Джо Уиндер понимал теперь, что Нина уже не испытывает к нему прежних чувств. На коленях у нее лежал блокнот, она постукивала шариковой ручкой по голой коленке.

— Как твоя важная встреча? — спросила она. — Почему ты не на работе?

Он притворился, что не расслышал вопроса.

— Они сбросили в залив тонны грязи, — сказал он, — вперемешку с корнями деревьев. — Он снял с себя брюки и повесил их на веревку. — И все это, разумеется, противозаконно. Фактически они разрушили великолепный морской заповедник.

— Тебя выгнали с работы, так я понимаю, — сказала Нина.

— Мы расстались по взаимному согласию, — признался Уиндер. — Не скажу, что при этом мы испытывали симпатию друг к другу. — Уиндер уселся на пол рядом с Ниной, он понял, что сейчас ему будут читать лекцию.

— Хоть брюки надень, — сказала Нина.

— А что такого?

Нина спросила, почему у него синий язык, и он рассказал ей про фальшивых манговых полевок. Она не поверила ни одному его слову.

— Но Чарли фактически во всем признался!

— Мне на это плевать. — Нина перестала стучать ручкой по колену и отвернулась.

— В чем дело, Нина?

— Слушай, я больше не могу. — Она посмотрела на него, и Уиндер увидел, что она плачет. — Все было так хорошо, — всхлипывая, сказала она.

Уиндер был поражен. Неужели она на самом деле так переживает из-за денег?

— Нина, пойми, умер человек. Я не могу работать на убийцу!

— Перестань! — Она сунула блокнот ему в лицо. — Знаешь, над чем я сейчас работаю? Дополнительные тексты. Девчонкам так они нравятся, что они готовы покупать их у меня по два-три в неделю. Двадцать пять долларов за штуку, вот уже и прибавка к зарплате.

— Великолепно! — Он на самом деле гордился ею. Нина никогда бы в это не поверила, но он действительно был горд, что рядом с ним живет такая женщина.

— Я написала один сюжет. Что-то вроде души, улетевшей от тела. Словно ты умер и паришь над своим телом, но при этом еще сохраняется шанс, что тебя спасут. Только у меня это сюжет про любовь, про живых людей. Вот, слушай. «Поднявшись вверх, я посмотрела на кровать и увидела, как там, внизу, содрогается мое тело, мои ногти впиваются в кожу на твоей спине». Я дала этот сюжет нашей новой девчонке, Аде, она стала читать его в пятницу ночью. Какой-то мужик перезванивал ей потом одиннадцать раз.

— Это что, новый рекорд?

— Да, вот так бывает. Но дело в том, что вскоре я смогу вообще больше не работать на телефоне, а только писать тексты. Просто сидеть дома и писать — что может быть лучше?

— Конечно, это здорово. — Уиндер попытался ее обнять. — У тебя наверняка получится.

— Но только в том случае, если дома не будет тебя. Тебя и твоего дурацкого Уоррена Зевона.

— Ничего, я найду себе другую работу.

— Боюсь, Джо, что опять все будет то же самое. — Она освободилась из его объятий и поднялась с пола. — Я не могу писать, когда кругом сплошные проблемы. Мне нужен покой. Стабильность, наконец.

Уиндер почувствовал себя оскорбленным.

— Да, Господи, Нина, я тоже понимаю кое-что в писательском труде. И здесь достаточно спокойное место, уверяю тебя.

— Здесь очень неспокойно, — хмуро сказала Нина, — и не надо это отрицать.

— Но для писателей напряженность — это стимул для творчества. Вспомни По, Хемингуэя, Майлера, наконец, — они же все в молодые годы жили очень непросто. — Он надеялся, что Нина будет польщена тем, что она включена в такой список, но она словно не обратила на это внимание. Он раздраженно бросил: — К тому же это вовсе не великая проза, а всего лишь порнушка.

— Порнушка? Ну, спасибо тебе, Джо, — вспыхнула Нина.

— Так оно и есть, с этим ничего не поделаешь.

Она скрестила руки на груди и прислонилась к стене.

— Все равно это творчество, а творчество — всегда тяжкий труд. Так как я собираюсь заниматься им всерьез, мне нужно место, где я могла бы трудиться. Мне нужно спокойствие.

— Если ты беспокоишься о том, кто будет нас кормить, то можешь не волноваться, это я беру на себя.

— Где ты найдешь другую работу, на которой столько платят? — воскликнула с отчаянием в голосе Нина.

Уиндер не мог поверить своим ушам. С чего она на него взъелась? В чем он-то виноват? Если бы у него не было столь серьезной причины для ухода с работы, он, наверное, на самом деле почувствовал бы себя виноватым.

— Дело даже не в деньгах, просто мне нужна опора в жизни, человек, который заботился бы обо мне, — сказала Нина.

— Разве я тебя подводил?

— Нет, но это возможно в ближайшем будущем.

Уиндер промолчал, потому что она была абсолютно права — его ближайшие планы ей бы не понравились.