Сергей Яковенко - Хроники кладоискателей

– Ну, что? – я нетерпеливо уставился на друга.

– Идём, – согласился тот.

Мы подползли поближе к ограждению и не без труда протиснулись между горизонтально натянутых рядов колючки. По спине ощутимо царапнул проволочный ёж, едва не разорвав любимую футболку и оставляя на коже сочную царапину. Как только мы оказались на территории, сразу сложилось ощущение, что обратной дороги нет. Нет, дорога-то, конечно же, была и мы могли в любой момент вернуться, но вот запрет, который ещё минуту назад не был нарушен, теперь был преступлен и от того, вернёмся мы назад немедленно или через час, этот факт никогда уже не изменится. Теперь мы были настоящими преступниками. Но осознание этого ещё сильнее подстёгивало и вдохновляло на совершение ещё более безумных поступков.

Мы оказались около большого ангара, двери которого были открыты настежь и в темноте проёма просматривались очертания настоящего вертолёта! У меня перехватило дыхание! Длинные лопасти как-то непривычно свисали вниз, а сквозь стёкла кабины прекрасно видны высокие сидения и различные блоки управления.

– Как думаешь, он открыт? – шёпотом поинтересовался Вовка.

– А ты что внутрь собрался залезть? – ужаснулся я его вопросу.

– Можно подумать, тебе не хочется!

– А вдруг в ангаре кто-то есть?

– А ты разве не слышишь как тут тихо?

Вообще, казалось, мы начали свою разведку в весьма удачном месте – вокруг стояло очень много авиатехники, в основном старой, возможно даже списанной, но всё равно не менее привлекательной для нас, а людей здесь не было вовсе. Это более, чем устраивало и мы смело шагнули в тёмную прохладу ангара.

Глаза постепенно привыкли к полумраку и мы смогли разглядеть стоящие вдоль стен канистры, какие-то огромные квадратные баки и различные непонятные части сложной техники. Пахло машинным маслом и керосином. Вертолёт стоял в центре и своим величием вселял в нас благоговейный трепет. Мы обошли его с другой стороны и с восторгом обнаружили, что боковая дверь открыта! Она отодвинута в сторону, а под входом – небольшой трап, состоящий из трёх невысоких ступеней! Вовка бросился к нему, я – следом. Забыв об осторожности, мы забрались внутрь настоящего вертолёта и… услышали голоса, доносящиеся с улицы.

– Лёха, ты Михалыча не видел? – донеслось откуда-то издалека.

– Да хрен его знает, Сань, сам его ищу с утра. К нему вчера кумовья из Полтавы в гости приезжали, так что мог сегодня и приболеть чуток.

Второй голос было слышно значительно лучше и, судя по всему, Лёха этот находился у самого входа в ангар.

– А, – протянул Саня с насмешкой, – Ну, тогда пиши «пропало». Теперь дай бог, чтобы к следующему понедельнику вышел. Ладно, погнал я. Заходи в обед, в шахматы партийку организуем.

– Да мне до вечера надо успеть эту курву оживить, а без Михалыча это – сам понимаешь… Ему-то пофигу, а я премии под отпуск точно не увижу. Люська кастрирует, если я её в Ялту не свожу, так что давай лучше завтра.

– А, ну, бог в помощь тогда!

– Ага, давай, Сань…

Послышались приближающиеся шаги и мы с Вовчиком забились в темноте между какими-то сваленными в кучу сидениями и затаились не дыша, прижавшись друг к другу. Почему эти сидения были свалены прямо в салоне вертолёта, оставалось загадкой. Да и нас в тот момент это волновало меньше всего, а больше, конечно, здоровенный мужик, вошедший в ангар и включивший освещение, от чего даже внутри вертолёта стало совсем светло. Когда тот подошёл к трапу, я зажмурил глаза и весь как-то сжался. Подошва тяжёлого ботинка Лёхи ударила по первой ступени, ещё раз и ещё.

– Лёха, ты тут? – услышали мы третий голос, какой-то хриплый.

– О! – пробасил тот в ответ, – Лёгок на помине! Тебя только что Саня из диспетчерской спрашивал.

Лёха спрыгнул обратно на пол и пошёл к выходу, где его уже ждал мужик с каким-то неестественно красным лицом. Подойдя к нему поближе, тот поздоровался за руку и они оба пошли к выходу. Мы с Вовкой перевели дыхание, но всё равно не решались даже пошевелиться. Мужики закурили и стали о чём-то негромко разговаривать, затем Лёха вернулся в ангар, выключил свет и выйдя наружу, закрыл за собой дверь. Стало совсем темно.

– Кажись, пронесло, – облегчённо прошептал Вовка, – Откуда они все взялись? Здесь же не было никого!

– Откуда, откуда… От верблюда! Как теперь выбираться будем? Он нас здесь на замок закрыл!

Вовка почесал за ухом и выбрался из вертолёта. Я поспешил за ним. Мы на цыпочках подошли к входной двери и прислушались. Ни голосов, ни шагов не было слышно.

– Свалили куда-то.

– Думаю, не надолго. Этому Лёхе надо курву какую-то срочно чинить – скоро вернётся.

Я дёрнул ручку двери. Та не поддалась, лишь громко лязгнув засовом.

– Тише ты! – зашипел на меня Вовка, – Так всю операцию сорвёшь!

– Да ну тебя с твоей операцией. Сидим тут как два барана. Лучше бы спокойно в траве лежали и смотрели, как самолёты взлетают!

Снова послышались шаги. И на этот раз из-за своих споров обнаружили мы их слишком поздно, чтобы успеть где-нибудь спрятаться. Дверь распахнулась. Мы с Вовкой стояли сбоку от неё, изо всех сил вжимаясь спинами в железные, раскалённые солнцем ворота. Вошёл Лёха и быстрым шагом направился к рубильнику. Я тут же ринулся к выходу, Вовка пустился следом за мной. В глаза ударил яркий солнечный свет, лишь на мгновение ослепляя. Но этого хватило для того, чтобы снаружи чьи-то грубые и сильные клешни успели нас схватить за шеи и пригнуть головы почти к самым коленям. Пальцы больно сдавливали шею и на глазах непроизвольно выступили слёзы обиды. Вовка чуть слышно застонал.

– Стоять, сопляки! Попались!? – раздался откуда-то сверху хриплый голос того самого Михалыча, – А ну заходи назад!

Он втолкнул нас обратно в ангар и отпустил шеи. Мы, чуть не потеряв равновесие от такого толчка, встали, испуганно рассматривая недоброе красное лицо.

– А это ещё кто такие? – искренне удивляясь, спросил Лёха.

– Как кто? Шакалье это! Самое настоящее шакалье! Тля бесхребетная! Как в ангаре оказались, падлы!? А!? – вдруг перейдя на крик, завопил тот.

– Да здесь открыто было, вот мы и вошли… – попытался оправдаться Вовчик.

– Где открыто было? – перебивая и не давая высказаться, кричал Михалыч, – Ты чё меня лечишь, тля? Показывай что украли! – на его лице от ярости дрожали губы, а на подбородке повисла вспененная слюна.

– Да не крали мы ничего, – подключился я, – Смотрели просто.

– Я тя, падла, ща… – тот уже замахивался ребром ладони, чтобы меня ударить, но Лёха успел перехватить его руку.

– Ты чё, Михалыч, с дуба рухнул? Это ж пацанва просто! Чё ты вскипел-то так? – а потом обратился к нам, – Ну, а вы чё стоите тут? Бегом марш отсюда, чтоб я через минуту вообще о вас забыл!