Клер Макинтош - Позволь мне солгать [Litres]

Маккензи вспыхнул. Требования его жены уйти от нее (и последующие попытки самоубийства из-за такой перспективы) были не редкостью в их браке, но от этого было не менее неловко слышать подобное от постороннего человека.

– Вы не могли бы передать ей… – Мюррей поднял руки, имитируя жест Джо. – Что «любовь к психичке» – это то, что наполняет мою жизнь смыслом.

Маккензи сидел в машине на парковке Хайфилда, запрокинув голову на подголовник. Не стоило устраивать Саре сюрприз. Она и в лучшие свои дни была непредсказуема, а сейчас, да еще утром, ее точно тормошить не стоило. Он зайдет к ней на обратном пути с работы.

Но что делать теперь?

У него оставалось два часа до начала смены, и он не испытывал ни малейшего желания возвращаться в пустой дом и слушать, как часы отмеряют минуты. Холодильник полон, в саду убрано, дом чист. Мюррей задумался о том, какие у него есть варианты.

– Да, – произнес он вслух, как с ним часто случалось. – Почему бы и нет?

Это было его свободное время, в конце концов. Он мог располагать им, как вздумается.

Выехав из города, Маккензи направился в сторону Даунса, вжимая педаль газа в пол и наслаждаясь скоростью, которой никогда не ощутишь в автобусе. Перед полицейским участком не хватало парковочных мест, а потому добираться до работы общественным транспортом было удобнее, но Мюррей любил ездить на автомобиле. Включив радио, он начал подпевать, хотя и знал только половину слов песни. Долгожданный дождь так и не пошел, но тучи нависли низко над холмами, а на море, открывшемся взгляду, пенились грозные волны.

В этом месте парковка оказалась полупустой, всего с полдесятка машин. Взяв восемьдесят пенсов из горстки мелочи, валявшейся в пепельнице, которую Маккензи использовал сугубо в этих целях, он оплатил простой. На огромном рекламном щите рядом с автоматом для оплаты парковки виднелся номер «Самаритян» [6] Благотворительная организация в Великобритании, предоставляющая эмоциональную поддержку людям, которые собираются совершить самоубийство. ( Примеч. пер. ) , а когда Мюррей направился по тропинке вдоль берега, он миновал ряд других табличек:

«Разговор может помочь».

«Вы не одни».

Может ли такая табличка что-то изменить? Может ли человек, твердо принявший решение о самоубийстве, остановиться и прочесть обращенное к нему сообщение?

«Вы не одни».

На самом деле на каждого человека, прыгнувшего в море со скал Бичи-Хед, приходился десяток тех, кто остановился. Не решился, передумал, наткнулся на одного из добровольцев, патрулировавших на мысе, и неохотно согласился выпить чашку чая вместо того, чтобы реализовать свой план.

Но ведь на этом все не заканчивалось. Вмешательство добровольцев ставило в этом деле не точку, а запятую. Чай, разговоры, своевременная пауза могли и не повлиять на то, что случится на следующий день. Или через день.

Маккензи подумал о священнике, обнаружившем Кэролайн Джонсон на краю скалы с рюкзаком, набитым камнями. Что почувствовал бедняга, когда узнал, что женщина, которую он отговорил от самоубийства, вернулась на то же место и все равно прыгнула?

Была ли она с кем-то в тот день? Был ли священник настолько озабочен спасением жизни Кэролайн, что не заметил кого-то, спрятавшегося в тени?

Столкнул ли кто-то мать Анны со скалы? Может быть, не физически… мог ли кто-то подтолкнуть Кэролайн к самоубийству?

Мыс нависал над Мюрреем, и каждый поворот тропинки приводил его все выше. По местной легенде, зловещие энергетические лей-линии [7] По оккультным представлениям, силовые линии энергетического поля земного шара, соединяющие наиболее значимые центры единого организма Земли как живого существа: древние пирамиды, мегалиты, кромлехи, исторические духовные центры, так называемые «намоленные места», курганы, водопады, горные вершины, другие географические объекты, которым приписывается сакральное значение. пересекались на Бичи-Хед, подталкивая к смерти людей, восприимчивых к подобным явлениям. Маккензи не верил в магию и мистику, но атмосферу этого места трудно было игнорировать. Поросшие травой холмы резко обрывались, открывая взгляду белоснежные скалы, этот контраст зелени и белизны несколько смягчался туманом, клубившимся у маяка внизу. Сквозь туман проглядывало свинцово-серое море. У Мюррея закружилась голова, хотя он и стоял в двенадцати футах от обрыва. Он отошел еще дальше.

Кэролайн пришла сюда, намереваясь покончить с собой. Это было ясно из показаний священника. Но намек в анонимной открытке был недвусмысленным: ее самоубийство – вовсе не то, чем кажется.

Маккензи представил себе, как Кэролайн Джонсон стояла на этом самом месте. Хотела ли она умереть? Или была готова умереть? Различие было хоть и небольшим, но важным. Быть может, она готова была умереть, чтобы спасти кого-то другого? Свою дочь? Может быть, сама Анна была ключом ко всему этому? Что, если Кэролайн Джонсон покончила с собой из-за того, что кто-то угрожал навредить ее дочери, если она останется жива?

Бичи-Хед не прояснил его мысли, напротив, запутал его.

В центре протоптанной дорожки высился каменный постамент с плитой. Мюррей прочел надпись, молча шевеля губами:

«Паче шума вод многих,

сильных волн морских,

силен в вышних Господь» [8] Псалтирь 92:4. Здесь и далее цитаты из Библии приведены в синодальном переводе. ( Примеч. пер. ) .

Под псалмом – напоминание: «Господь всегда сильнее всех наших бед».

Маккензи почувствовал, что растроган. Отвернувшись от пьедестала, он в последний раз взглянул на обрыв и пошел обратно на парковку, злясь, что позволил себе поддаться сентиментальным настроениям. «Ты пришел сюда ради расследования, – говорил он себе, – нечего тут раскисать!» Пришел посмотреть, где погибли родители Анны Джонсон. Запечатлеть место их гибели в памяти. Мюррей думал, что обрыв мог измениться с тех пор, как он в последний раз был здесь.

Но ничего не изменилось.

Сару нашел один из добровольцев в патруле. Она сидела на краю скалы, свесив ноги. Священнице, пришедшей ей на помощь, она сказала, что не испытывала желания покончить с собой, просто не хотела больше жить в этом мире. И это не одно и то же, как она настаивала. Маккензи понимал это. Он ни за что бы не стал менять свою жену, но очень жалел, что не может изменить мир ради нее.

Когда Мюррею позвонили, он отпросился с работы и поехал в паб на Бичи-Хед, где Сара сидела с женщиной, чья англиканская колоратка едва выглядывала из-под воротника плаща. Хозяином паба был тихий и задумчивый мужчина, научившийся различать, когда его клиент решил «выпить на посошок», а когда «принять для храбрости», и, если речь шла о втором варианте, он неизменно звонил в полицию, чтобы предотвратить наихудшее. Он тактично отошел на другой конец паба, чтобы дать Саре поплакать у Мюррея на плече.