Дот Хатчисон - Дети лета

– Агент Альцеста уже занимается копированием материалов на диск, чтобы я могла просмотреть все записи, не только мои. Скоро я получу его.

– Ты бросила вызов самой Альцеста? – с ироничной улыбкой уточнил он.

– Меня всегда удивляло, почему никто не называет ее Архивной Драконихой, – поддержала его агент Дерн.

Потому что представители драконьего рода порой достаточно общительны для участия в отгадывании шарад, а ей присущи минимальные известные мне проявления человеческой или материнской заботы. Но я не стала оглашать свои мысли. Вместо этого глянула на мое другое задание, на все те записи и предложения от агентов и руководителей по поводу того, что необходимо включить в руководство по выживанию. Своего рода учебное пособие. Папки на углу стола пребывали в полнейшем беспорядке. Бессистемно нашпигованы множеством вкладок и стикеров, часть страниц вставлена наугад, либо потому что не влезли в зажимные кольца, либо просто из людской лености. Даже странно, по правде говоря. Это чертова пропасть работы, и мне совершенно неизвестно, что делать даже с половиной того, на что надеются наши боссы. Независимо от уровня интеллектуальной подготовки, все сотрудники подразделения, занимающиеся преступлениями против детей, представляют собой хор злопыхателей; и столкновения между ними неизменно порождают сильные страдания.

– Эддисон взвоет, узнав, насколько затянется кабинетная работа, – в итоге заметила я.

– Вероятно, – согласился Вик, – но даже если предложить ему вариант сбора материалов, он все равно не бросит тебя.

– Стерлинг – голубоглазый сгусток озорства. Если мы будем мало общаться, она затоскует и…

– Лично я надеюсь, что она в конце концов спровоцирует агента Эддисона на попытку повесить на нее колокольчик, – безмятежно вставила агент Дерн. – Должно быть, это будет на редкость забавное зрелище.

– А знаете, – воскликнула я, не дав себе времени одуматься, – для некоторых прозвище «Дракониха» еще на редкость слабо звучит.

Дерн задумчиво улыбнулась, и в уголках ее глаз и губ собрались мягкие морщинки.

– Я поступила на работу в Бюро в те времена, когда женщин в основном рассматривали как второсортных агентов, – пояснила она. – Тогда, разумеется, меня засунули в отдел внутренних расследований, а это означало, что мне полагалось быть сердитой, требовательной и не допускающей никаких шуток особой. Я являла собой образ врага. И мне было просто необходимо стать отчасти драконом – просто для гарантии того, чтобы никто при взгляде на меня не смог бы даже предположить, что избежит наказания. Эта роль вошла в привычку – даже после того, как заслуженная репутация уже позволяла мне сбавить обороты огнедышащих извержений. Вы здесь не потому, что совершили какой-то проступок. И мне нет необходимости задействовать драконий арсенал правосудия.

Тогда это объясняло, почему они с Виком старые друзья. Вряд ли они учились вместе в академии – вероятно, агент Дерн лет на десять как минимум старше его, – но они, видимо, сходились в подходах. В определенном смысле они верили в людей и стремились не просто работать в Бюро, но сделать его лучше, и упорствовали в удержании высоких стандартов; им хотелось видеть не наши неудачи и промахи, а наши достижения и успехи.

– Итак, агент Рамирес, вы готовы взяться за эти задания? – мягко спросила она.

Чувствуя на себе взгляд Вика, я кивнула.

– Да, мэм. Спасибо.

– Отлично. Я отправлю кого-нибудь доставить эти папки к вам, наряду с официальной служебной запиской о выданных заданиях. Вик, ты проводишь ее к Симпкинс?

– Разумеется.

Хановериан встал и протянул мне руку, чтобы помочь встать, но, видя, что я собралась забрать эти папки, и подумав, что глупо заставлять кого-то тащиться к нам в отдел, если я и сама могу отнести их, шлепнул меня по руке, выразительно повторив:

– Наряду со служебной запиской. А она еще не готова.

Служебную записку в принципе можно отправить и по почте.

– Оставь их в покое, – проворчал Вик, и мне понадобилась пара секунд, чтобы сообразить, то ли я высказала эту мысль вслух, то ли за десять лет он слишком хорошо научился читать мои мысли по лицу. Судя во вздернутым бровям агента Дерн, я склонилась ко второму варианту.

Вяло простившись с агентом Дерн, я получила в ответ весьма развеселое пожелание доброго пути и последовала за командиром в коридор.

– Все нормально? – тихо поинтересовался он.

– Я же согласилась, – со вздохом ответила я. – Не самое желанное задание, но я согласилась – даже если, на мой взгляд, идея подобного руководства не слишком хороша. Мне просто…

Закинув руку мне на плечи, он притянул меня к своему боку, и в таком покровительственном объятии мы продолжили путь. Что привлекло любопытные взгляды встречных сотрудников. Но Вик совершенно не замечал их.

– Слишком много свалилось к твоему порогу, без всякого преувеличения, и бесполезно переживать. Эта особа посягнула на твой дом. Я понимаю тебя, Мерседес. Понимаю, что это значит для тебя.

Сразу после академии меня назначили в группу к Хановериану и Эддисону, но Вик знал меня намного дольше. Порой, необъяснимо, я забываю про это. И тогда, как сейчас, мне напоминают.

– Как я буду спать там, сознавая, что очередной ребенок может подниматься по ступенькам моего крыльца? – прошептала я. – И как я могу остаться ночевать в другом доме, сознавая, что очередной окровавленный и испуганный ребенок может сидеть там в ожидании помощи?

– Увы, мне нечего тебе ответить.

– А если б ты нашел ответ, я сочла бы его фигней.

Он улыбнулся и, ободряюще сжав мое плечо, заодно слегка направил меня к открытому лифту.

– Ты со всем справишься, Мерседес, и мы будем в непосредственной близости, чтобы обеспечить это.

– Что будет…

Бросив на меня пытливый взгляд, Хановериан подождал закрытия дверей и неприятного ощущения начала спуска, а потом нажал кнопку аварийной остановки.

– Так что будет, если…

– Мы ведь склонились к версии того, что она охотится за родителями, жестоко обижающими детей. Она же привозит детей ко мне, чтобы дать им безопасность.

– Ладно…

– Тогда что будет, если она проверит, как дела у Сары, Эшли и Сэмми, и узнает, что у них неприятности, поскольку еще не найдена семья, готовая принять всех троих? Ронни будет вполне доволен у своей бабушки, но родственники Эмилии, видимо, либо в тюрьме, либо живут за границей. В каком доме она поселится? Несколько моих первых приемных семей… не все они были ужасны, но некоторые были. Что будет с Эмилией, если она попадет в дурную семью? И в какой момент та убийца решит больше не привозить мне детей для защиты, поскольку их возвращают в порочную систему?