Джинн Райан - Харизма

Вся тяжесть ее гнева обрушивается на меня.

– Доктор Стернфилд обещала, что оно безопасно. Она на нашей стороне. Ведь это благодаря ей Сэмми участвует в клинических испытаниях AV719.

Мама начинает шумно дышать.

– Поверить не могу. Эта женщина испытывала непроверенное лекарство? На детях? – Она раздраженно выдыхает. – Ты ведь всегда была такой благоразумной. А это все просто сумасшествие.

– А что, это и правда безумно – хотеть стать нормальной?

Хлоя и Шейн обмениваются теми же аргументами со своими родителями. Ксавьер, весь вспотевший, стоит, прислонившись к стене. Он выглядит жалко. Надеюсь, что он не упадет сейчас в обморок. Но он, как и остальные, встает по стойке «смирно», как только доктор Калдикотт подходит к нам по коридору.

Доктор Гордон обращается к ней:

– Как там Роза?

Я благодарна ему, что он в первую очередь спросил о Розе. Если только он не сделал это ради показухи.

Доктор Калдикотт выглядит мрачно.

– По-прежнему без сознания.

Она показывает назад, в комнату.

– Удалось узнать от них что-нибудь о генной терапии?

Доктор Гордон трет ладони друг о друга.

– Я пытаюсь осмыслить то, что они рассказали.

Она резко поворачивается ко мне и рявкает:

– Что случилось?

Я прочищаю горло и рассказываю ей о «харизме».

Хлоя стоит, уперев одну руку в бок.

– Обмороки и головные боли совершенно нормальны, просто спросите сами у доктора Стернфилд.

Доктор Калдикотт спрашивает:

– У кого?

Теперь очередь доктора Гордона.

– У моей дочери, которая руководит лабораторией в «Nova Genetics». Однако я в высшей степени сомневаюсь, что она могла принимать участие в чем-то подобном.

Доктор Калдикотт на мгновение замолкает, а потом прислоняется спиной к двери.

– После того, как я отпущу всех, кто не связан с этим лекарством, я поговорю со всеми вами. И на этот раз вы выложите мне всю правду.

Она пробирается в другую комнату.

Мама Хлои дергает ее за пиджак.

– Доктор Стернфилд никогда не говорила с вами о CZ88? Сама идея совершенно безумна, верно?

Уже второй раз за последние пять минут доктор Калдикотт снимает очки и протирает их носовым платком.

– Верно. Моя компания разрабатывает лекарства против болезней, а не против черт личности, которые все равно не могут быть описаны каким-то одним геном. Должно быть, произошло какое-то огромное недоразумение.

Мама наступает ей на ногу.

– Ох, ладно вам, нет тут никакого недоразумения. Мы должны сообщить властям.

Она вытаскивает телефон, хотя здесь он, скорее всего, бесполезен.

Доктор Гордон осторожно касается ее руки.

– Похоже, здесь нет Сети. К тому же, каким именно властям вы собрались звонить, Даниэлла? Я сделаю все возможное, чтобы узнать, подверглись ли дети какому-то воздействию, и если да, то как его снять. Чрезвычайно важно сохранять все это под контролем, чтобы мы могли сконцентрироваться на решении проблемы, а не на истерии, которая неизбежно разразится, если об этом узнает общественность.

Мама в ярости смотрит на него, ее ноздри раздуваются.

– Давайте послушаем, что нам расскажет доктор Калдикотт.

Отчаянно мечтая найти хоть какое-то спокойное место, я крадусь прочь по коридору. Если высоко поднять телефон, можно поймать слабый сигнал. Так что я пишу сообщение для доктора Стернфилд, поднимаю телефон над головой и нажимаю «ОТПРАВИТЬ». Потом я пишу Эви – рассказываю ей, что тайны больше нет. Это должно ее порадовать.

Через пятнадцать минут дверь открывается снова. Доктор Калдикотт говорит:

– У меня ошеломительные новости. Во-первых, Роза впала в кому.

Мы все замираем, забыв выдохнуть.

У доктора Калдикотт желтоватые круги под глазами, будто она проработала слишком много смен подряд.

– Во-вторых, молодой человек по имени Джесси, который недавно поступил в отделение неотложной помощи, жалуется на обмороки. Он говорит, что он…

Запинаясь, Хлоя продолжает:

– Мой парень?

Доктор Калдикотт кивает.

– И он настаивает, что никогда не был в «Nova Genetics» и никогда не подвергался никакой генной терапии.

Мы переглядываемся, пытаясь понять, что на самом деле значат эти новости.

Доктор Калдикотт испускает долгий вздох.

– Что бы ни было в этом генном лекарстве, оно может оказаться заразным.

Я нервно сглатываю слюну.

– Заразным? Как это возможно?

Доктор Калдикотт спрашивает:

– Есть предположения, доктор Гордон?

Внезапно вступает Ксавьер:

– Измененную ДНК переносит вирус. Доктор Стернфилд пробовала использовать разные вирусные векторы в поисках того, который сможет пройти гематоэнцефалический барьер и при этом транспортировать дозу, которой будет достаточно для воздействия на несколько генов. Должно быть, она просчиталась и вирус не дезактивировался.

Мама спрашивает:

– И насколько заразен этот вирус, который переносит воздействующее на гены лекарство?

Доктор Гордон сердито смотрит на нее:

– Подождите, подождите. Давайте не забегать вперед.

Доктор Калдикотт переводит взгляд с одного человека на другого, будто пытаясь удостовериться, что все это правда, хотя и звучит совершенно безумно. Я сама едва могу поверить в происходящее. У меня кровь леденеет от мысли, что я, возможно, заразила CZ88 всю свою семью. О господи, и Джека тоже.

Врачи собираются вместе и выходят, чтобы проконсультироваться с другими сотрудниками. Остальные ожидают в конференц-зале. Родители обсуждают перспективы судебных процессов, а дети особо не разговаривают друг с другом, что удивительно, учитывая, какими общительными мы должны быть. Только Шейн и Хлоя по очереди подходят к настенному телефону.

Час спустя возвращается доктор Гордон.

– Сейчас я оставлю вас, чтобы заняться поиском информации о предполагаемой генной терапии. Тем временем я предложил доктору Калдикотт, чтобы вы все до завтра остались здесь под наблюдением. «Nova Genetics» покроет все расходы.

Я поворачиваюсь к маме.

– Нет никакой необходимости здесь оставаться. У меня весь день голова не болела.

Мама строго смотрит на меня.

– Ты будешь делать то, что скажут врачи.

Врачи говорят, чтобы мы поднялись на лифте на третий этаж и прошли через запертую дверь, над которой установлена камера. Доктор Калдикотт машет рукой, глядя в нее, и только тогда дверь открывается, и мы шумной толпой заходим внутрь. Я иду вместе со всеми, испытывая прежде всего раздражение. Только когда дверь со щелчком закрывается за мной, я вдруг жалею о том, что у меня не было времени еще хоть раз вдохнуть свежего воздуха и прогуляться по саду.

Должно быть, «харизма» делает меня слишком подозрительной.

КомандаШоуШейна оставила сообщение: