Нельсон Демилль - Реки Вавилона

Ласков отключил интерком, а когда снова включил его, Лавон уже перестал говорить.

— Послушай, сынок. Ты просто выполняй приказы. И не более того.

С Ласковым связался офицер контроля за воздушным пространством «Хокая».

— Гавриил, я Хокай. Мы только что говорили со службой управления воздушным движением на Кипре. Наш неопознанный самолет представляет собой гражданский реактивный самолет «Лир», модель 23, французский регистрационный номер. Во флайт-плане указан маршрут: Каир — Кипр — Стамбул — Афины. На борту шесть человек. Бизнесмены. У всех французские паспорта. У нас имеется их частота и позывной. Сейчас пытаемся установить связь.

Ласкова не удовлетворило это объяснение.

— Пытаетесь? Черт побери! Самолет находится на расстоянии ста тридцати километров, у вас есть их частота и самые лучшие радиостанции. Так в чем же проблема, Хокай?

— Наверное, у них какая-то проблема, Гавриил.

— Понял вас. — Ласков глубоко вздохнул и бросил взгляд сквозь лобовое стекло. Оба «Конкорда» летели под ним, словно бумажные самолетики.

— Лайнер и Эммануил, я Гавриил. Вы слышали наши переговоры?

Бекер и Авидар ответили утвердительно.

— Хорошо. Сообщите службе воздушного движения, что хотите взять курс точно на север, и попросите разрешения немедленно начать набор высоты до девятнадцати тысяч метров.

Бекер и Авидар все поняли. Авидар связался со службой управления воздушным движением, но ему сообщили, что над ними сейчас находятся «Боинги-747» авиакомпаний «Трансуорлд Эр Лайнз» и «Люфтганза», и попросили подождать пять минут, прежде чем начать набор высоты.

А Ласкову не хотелось ждать даже пяти секунд. Он связался с Лавоном по интеркому. С остальными истребителями своей эскадрильи он не говорил по радио, потому что не хотел, чтобы Талман или кто-то другой слышали эти переговоры.

— Дэниел, приготовься поразить цель. — Ласкову вспомнились слова Мириам Бернштейн: «Даже если вы увидите на экране радара Сатану… не сбивайте его своими ракетами». И слова Ричардсона: «Послушай, ты уж там не пали без надобности. Нам не нужны инциденты». А потом подумал о том, какую грязную работу выполнял всю свою сознательную жизнь. — Хокай, если этот парень не ответит, то ему осталось жить около шестидесяти секунд.

На этот раз ему ответил пилот «Хокая».

— Понял вас, Гавриил. Нам не удается связаться с ним. Мне очень жаль, но я ничего не могу поделать. Я понимаю вашу позицию. Делайте то, что считаете лучшим.

— Спасибо.

В их разговор вмешался Талман.

— Гавриил, я с тобой. — У Талмана тоже начали закрадываться подозрения, что здесь что-то не так. Если у этого гражданского самолета неисправно радио, он мог бы вернуться назад и сесть в Александрии. Но если оно исправно, то почему он не отвечает? Талман слышал, как «Хокай» вызывал «Лир» на его частоте на французском, английском — международном языке для связи воздушных судов — и, наконец, даже на арабском. Он снова заговорил в микрофон: — Гавриил, здесь что-то нечисто.

— Точно. — Ласков переключился на интерком. — Где он?

Лавон бросил взгляд на экран радара.

— Примерно в шестидесяти пяти километрах… и набирает высоту.

Уже было слишком поздно использовать ракеты «Феникс».

— Заряжай «Спэрроу» и… открывай огонь.

— Слушаюсь, генерал. — Лавон щелкнул электрическим переключателем, а затем сдвинул назад небольшую пластину на пульте управления огнем. Под пластиной находилась красная кнопка. Лавон положил на нее палец.

— Гавриил, я Эммануил, — раздался напряженный голос Бекера.

Ласков вскинул руку, призывая Лавона подождать с пуском, и подтвердил Бекеру, что слышит его.

— «Лир» вызывает нас на частоте компании.

— Понял вас. — Ласков быстро переключил рацию на частоту «Эль Аль». Лавон вызвал по радио остальные истребители и дал команду тоже прослушивать частоту «Эль Аль».

— «Конкорды» 01 и 02. Я «Лир». Вы меня слышите?

Ласков почувствовал, как по спине пробежал холодок. У говорившего несомненно был арабский акцент.

Бекер и Авидар подтвердили, что слышат.

«Лир» заговорил снова, голос звучал медленно и четко.

— Слушайте меня очень внимательно. У нас имеется для вас очень важная информация.

Бекер и Авидар снова подтвердили, что слушают, в их голосах прозвучало тревожное предчувствие.

Ласков понял, что «Лир» просто тянет время. Он обратился к Лавону.

— Когда подниму руку, открывай огонь.

Талман стоял, не шевелясь, в центре командного пункта, устремив недоуменный взгляд на динамики рации. Он тихонько прошептал:

— Что за чертовщина?..

«Лир» снова вышел на связь, теперь речь говорившего была очень быстрой.

— В хвостовой части каждого из «Конкордов» установлена радиоуправляемая бомба. Радиоуправляемая, — подчеркнул говоривший. — Можете в этом не сомневаться. В «Конкорд 01» ее установили в Сен-Назере, а в «Конкорд 02» — в Тулузе. Бомба установлена на топливном баке № 11. Я знаю, что вас сопровождают двенадцать истребителей F-14. Если я увижу, что их ракеты приближаются ко мне, или замечу вспышки от пушек, то нажму кнопку радиовзрывателя и разнесу вас обоих на куски. Это вам понятно? Истребители слушают меня? Им это понятно?

Ласков не стал отвечать, он сидел в кресле, уставившись перед собой.

Авидар, голос которого дрожал от гнева, закричал в микрофон:

— Сволочь!

— Понятно, — спокойно ответил Бекер. Он нажал кнопку громкоговорящей связи с салоном и попросил: — Не могли бы господин Хоснер, генерал Добкин и господин Бург зайти в кабину?

Ласков опустил голову на грудь. Он просто не мог поверить в происходящее. Все это было спланировано… Из старой кожаной сумки, лежавшей возле ног, он достал полевой бинокль, положил его на колени и уставился на него. Бинокль был единственной вещью, не считая формы, которую Ласков увез из России. Он поднял бинокль и оглядел голубое небо. Бело-зеленый «Лир-23» приближался, за ним тянулся длинный, тонкий хвост выходящих газов от двух турбореактивных двигателей. «Лир» подлетел уже близко, в действительности слишком близко для минимального шестнадцатикилометрового радиуса действия ракет «Спэрроу», но слишком далеко для максимального восьмикилометрового радиуса действия ракет «Сайдвиндер». «Лир» развернулся на девяносто градусов и полетел параллельным курсом с «Конкордом 02». Ласков заметил, что и в задней части кабины самолета имелось закрытое плексигласом окно для обзора. Ему показалось, что кто-то наблюдает в это окно, и Ласков понял, что, возможно, сейчас наблюдающий тоже рассматривает его в бинокль. Он опустил свой бинокль.

Случайно или намеренно, но «Лир» оставался в восьмикилометровой мертвой зоне, недоступной для ракет «Спэрроу» и «Сайдвиндер». Эта мертвая зона очень беспокоила западных военных, однако в большинстве случаев она не представляла слишком серьезной опасности. В обычном бою Ласков просто отстал бы или приблизился, чтобы можно было воспользоваться ракетой с соответствующим радиусом действия. Но сейчас он боялся предпринимать любой неожиданный маневр, потому что знал, что за его эскадрильей наблюдают через заднее окно кабины «Лира». Тедди вел истребитель, не меняя курса. Он обратился к Лавону: