Анна Мельдельштейн - Три слова

– Готова поставить на кон булочки, которые привозит Олег от своей бабушки!

– О, серьезная ставка. – Произнес Олег, подсчитывая в уме стоимость каждой свежей вкуснейшей булочки. – Я бы сказал, эту ставку ничем не побить.

– Согласен! – Поддакнул Стас. – Они такие нежные, мягкие, как тянется внутри маскарпоне, чуть-чуть солоноватые внутри и посыпаны коричневым сахаром…

– Пойду-ка позвоню бабуле…

– Давай, давай, мне уже не терпится отведать эту чудесную пищу. – Сглатывая, ответил Стас.

– Тут какая-то особая булочная тусовка? – Улыбнувшись, спросил Антон.

– Это больше, чем какая-то там тусовка! Это стиль жизни! – Громко и властно ответил Стас. Он так даже приказы не раздает, как булочки защищает, честное слово.

– Ладно, собираемся. Нет времени просиживать. – Сказал Олег, стоявший в дверях переминаясь с ноги на ногу.

– Пока! – Махнула я, уже скрывшись за дверью.

– Если будут вопросы или вспомнишь что-то новое – сообщи нам! – Изрек Стас, кладя визитку на прикроватную тумбочку.

– Эймос, у вас всё в порядке? – Взволновано спросила я, заглянув в комнату.

Эймос Миллер ходил по комнате на цыпочках, глаза его метались от предмета к предмету, было видно, что он нервничает. От осмотра книжной полки Эймос перевел взгляд в окно. Он вел себя очень неуверенно, но это ни о чем не говорило. Потом у него зазвонил телефон, и из разговора стало понятно, что он огорчён.

– Да, я просто не знаю, что мне делать…

– В чем проблема?

– У меня есть дочь… Красавица, правда? – Достав из кармана брюк фото, Эймос передал его мне.

– О, очень красивая девушка, у нее ваши глаза и губы. – С улыбкой произнесла я.

– Я узнал о ней три месяца назад… – С горечью в голосе сказал Эймос. – Пока детектив занимался ее поиском, я узнал, что у меня атерома…

– Мне жаль, почему вы сразу не сказали? Возможно, вам требуется специальный уход?

– Нет, ни в коем случае не беспокойтесь об этом…

– Я хочу вам помочь, Эймос.

– В начале своей юности я жил в Монреале. Все соседи знали друг друга, дамы, которые постоянно ходили утром за покупками, знали о каждом шаге своих соседок и сплетничали обо всем. Не было ни телевидения, ни радио, зато домохозяйки знали все новости и передавали их уст в уста, как сарафанное радио. Так я познакомился с Джулией, в моем квартале жила ее бабушка и она приезжала к ней на лето. Джулия была чрезвычайно красивой, веселой девушкой, как выяснилось позже, она не была слишком разборчивой в связях с мужчинами. Через пять лет после нашего знакомства Джулия пригласила меня к себе. Я был юнцом. Сколько же мне тогда было… Кажется, 17… А ей уже 26. Я смотрел на нее влюбленными и вожделеющими глазами, полагаю, она это чувствовала и видела, если не была совсем слепа. Целый месяц пока она помогала бабушке с пекарней, у нас был роман. Я думал, что это любовь и это навсегда. В ночь ее отъезда у нас как и до этого была связь… А после я сделал Джулии предложение. Денег на дорогое кольцо достойное ее у меня не было, зато были сбережения и старые дедушкины часы, которые он отдал мне перед смертью. Я продал часы торговцу в одной из палаток на рынке и купил самое красивое кольцо, на которое мне хватило денег. Кольцо было сделано вручную из меди, сверху на нем красовались несколько маленьких изумрудных камней. Но Джулия не была готова к такому повороту и отказала мне, да, и кольцо ей наверняка не понравилось. Как я слышал позже, где-то через 4—5 месяцев, Джулия вышла замуж за финансиста Френка Боуэна. Он ей был под стать, и кольцо подарил с бриллиантами. После этого я не видел ее, не знаю, быть может, около 35 лет. 35 лет.

– Вы увиделись с ней недавно?

– 35 лет… – Вторил Эймос. – Ох, нет… Она позвонила мне. Ее голос совсем не изменился: всё такой же звонкий и струящийся. Сказала, что у нее рак и врачи дают ей месяц в лучшем случае… У меня сердце разорвалось, когда я это услышал. Она ведь была любовью всей моей жизни.

– Вы так и не женились? Не имели больше детей?

– Нет… К сожалению, я не смог ее забыть и выкинуть из своего сердца. Так что она сказала: «Позаботься о нашей девочке».

– Это ужасно… – Сев рядом с Эймосом, я положила руку ему на плечо, пытаясь показать, что он не один в этом огромном мире.

– Знаете, какое имя она ей дала? Как-то раз мы шли по улице, играли дети, и одна смуглая кудрявая девочка наткнулась спиной на меня. Я достал для нее конфету из кармана, а она так засмущалась. Я говорю ей: «Как тебя зовут, милая?», а она в ответ: «Паула». Красавица Паула…

– Вы смогли с ней увидеться?

– Когда я узнал, что у меня атерома, выставил на продажу свой старенький кадиллак и квартиру. Вырученные деньги я положил на счет в банке и написал завещание, чтобы все эти деньги получила моя дочь. Когда я приехал сюда, ее не было дома. Зато ее муж не принял меня… Сказал, что у нее не было другого отца, кроме как Фрэнка и чтобы я убирался оттуда. Выйдя на улицу, я себя плохо почувствовал и потерял сознание, когда пришел в себя, был в больнице, но сумки с вещами при мне не нашлось, как и документов.

– Как вы оказались на площади?

– Я не знал, куда мне идти… Хотел полюбоваться последний раз на Рим, город, в котором живет моя дочь.

– Эймос, что, если мы ей позвоним? – Ненавязчиво предложила я.

– Нет, нет, не стоит… – Заволновался он.

– Мы всё еще можем что-то сделать, тем более у нее больше никого нет.

– У нее есть муж и дети…

– Вы не хотели бы взглянуть на нее хоть раз? Купить мороженое своим внукам?

– Не знаю… Если она не захочет меня видеть? Знаете, как это бывает… – Расстроено твердил он.

– Джулия украла у вас возможность быть со своим ребенком, она украла у вас 35 лет, Эймос! В конце концов, вы мужчина или нет? Прекратите бояться! Вы не трус! Вы смогли приехать сюда, несмотря на свой страх и риск, потому что хотели увидеть ее, познакомиться, попытаться восполнить хотя бы год ее жизни… И что теперь? Сидите здесь и ноете и о том, какой вы несчастный и о своем разбитом сердце?

– Я соглашусь позвонить ей, если расскажете, почему вы здесь. – Внезапно строго спросил Эймос.

– Я работала следователем в России, у меня был друг, наша дружба переросла в нечто большее… В день, когда я уехала, он сделал мне предложение с красивейшим кольцом… Но за несколько часов до этого я узнала, откуда у него столько денег, и что он не всегда играл по-честному… Я бы не смогла простить себе, если бы вышла за него и жила на деньги, возможно, обманутых родителей, детей, жен… Понимаете?

– Достоинство и честь – единственное, что мы в силах сохранить…

– Именно!

– Говорить будете вы. – Заявил Эймос, протягивая мне салфетку, на которой карандашом был записан номер.

– А знаете что! Мы не будем звонить, мы сейчас же к ней поедем!