Шери Лапенья - Супруги по соседству

Она должна поговорить с ним, заставить его пообещать не связываться больше с Синтией. Синтии нельзя доверять. Дружбе Конти со Стиллвеллами пришел конец. Если Энн объявит Марко, что все знает, что слышала их разговор с детективом, сидя на лестнице, он будет чувствовать себя ужасно. Он уже чувствует себя ужасно. Она не сомневается, что теперь он постарается держаться от Синтии подальше. В этом смысле ей не о чем беспокоиться.

Если они выкарабкаются, ей придется поговорить с Марко о Синтии и о бизнесе тоже. Им придется учиться снова быть честными друг с другом.

Энн необходимо что-нибудь помыть, но дом и так уже сияет чистотой. Как странно, что в середине дня она, подпитываясь своей тревогой, чувствует такой прилив энергии. Когда Кора все еще была с ней, она с трудом заставляла себя передвигаться днем. Прямо сейчас она бы молилась, чтобы Кора наконец заснула. У нее вырвался всхлип.

Нужно себя чем-нибудь занять. Она начинает с прихожей, где чистит антикварную решетку вентиляции. Узорчатые железные прутья покрыты пылью, и их приходится оттирать вручную. Она приносит ведро с теплой водой, тряпку и, усевшись на полу рядом с дверью, принимается за работу, тщательно прочищая все выемки. Это ее успокаивает.

Пока она так сидит, прибывает почта; письма каскадом сыплются сквозь отверстие в двери рядом с ней, заставляя ее вздрогнуть. Она смотрит на ворох конвертов на полу и застывает. Наверное, опять угрозы и оскорбления. Она этого не вынесет. Но что, если там что-то еще? Она откладывает тряпку, вытирает руки о джинсы и разгребает конверты. Ни одного письма с напечатанным адресом, как на том, в котором было зеленое боди. Энн осознает, что не дышит, и с шумом выдыхает.

Она не открывает письма. Ей бы хотелось их выбросить, но Марко заставил ее пообещать, что она этого не сделает. Он просматривает их все ежедневно на случай, если похитители попытаются связаться снова. О содержимом он ей не рассказывает.

Энн берет ведро с тряпкой и поднимается на второй этаж, чтобы протереть решетки там. Она начинает с кабинета в конце коридора. Когда она снимает декоративную решетку, чтобы легче было ее чистить, она замечает что-то маленькое и темное в вентиляции. Вздрогнув, она присматривается в страхе, не мертвая ли это мышь… или даже крыса. Но это не крыса. Это мобильный телефон.

Энн опускает голову между коленей и сосредотачивается на том, чтобы не упасть в обморок. Она чувствует, будто вся кровь заледенела в жилах, как при панической атаке. Перед глазами черные пятна. Через пару мгновений ощущение того, что она вот-вот потеряет сознание, рассеивается, и Энн поднимает голову. Она смотрит на телефон в вентиляции. Часть ее хочет поставить решетку на место, спуститься на кухню, выпить кофе и притвориться, что она ничего не видела. Но она просовывает руку в вентиляционное отверстие. Телефон прикреплен к стене. Она тянет, с силой, и скотч, которым он был приклеен, отходит.

Она смотрит на телефон. Она никогда его раньше не видела. Это не телефон Марко. Она знает, как выглядит его мобильный. Марко всюду его с собой носит. Но она не может лгать себе. Кто-то спрятал телефон в их доме, и это была не она.

У Марко есть тайный мобильный. Зачем?

Ее первая мысль о Синтии. У них все-таки роман? Или есть кто-то еще? Марко иногда поздно возвращается с работы. А Энн стала толстой и несчастной. Но до того ужина с Синтией она никогда не подозревала его в неверности. Может быть, она была просто слепа. Может быть, она дура. Жена всегда узнает последней, ведь так?

Телефон кажется новым. Она включает его. Он загорается. Значит, Марко держал его заряженным. Но теперь ей нужно соединить точки на экране, чтобы снять с блокировки. Она понятия не имеет, как это сделать. Она даже не знает, как разблокировать обычный мобильный телефон Марко. Она делает несколько неудачных попыток, и после этого он блокируется надолго.

Думай , велит она себе, но не может. Она просто сидит с телефоном в руках, застыв, как каменная.

Расбах ехал к месту преступления в горах Катскилл, ни на минуту не переставая размышлять над этим делом. Он вспоминал сегодняшний разговор с Марко и Энн Конти.

Он подозревал, что таким образом Марко пытался сообщить ему, что убитый был его сообщником… и просил помочь ему вернуть ребенка. Они оба понимали, что, возможно, для этого уже слишком поздно. Марко знал: Расбах думает, что он похитил Кору, а потом сам стал жертвой преступников. Убитый явно имел какое-то к этому отношение. Должно быть, это он был тем загадочным водителем, который ехал по проулку в 00:35. И где найти лучшее место, чтобы спрятать младенца, чем в домике в горах?

Девочка должна была быть живой, когда ее похитили, и Расбах это понимал, иначе Марко не пришел бы к нему сейчас. Марко очень рисковал, но он был в отчаянии. Если догадки Расбаха были верны, то это снимало подозрения с матери: каким бы неустойчивым ни было ее психическое состояние, она точно не убивала ребенка.

Ему было интересно посмотреть, что он найдет на месте преступления.

Тем временем Дженнингс искал связь между Марко и жертвой, Дереком Хонигом. Возможно, они найдут что-то, что объединяло бы этих двоих, пусть и косвенно. Но Расбах сомневался в этом, иначе Марко не пришел бы к нему. Однако Дерек Хониг был мертв, и, вероятно, Марко считал, что это риск, на который он может позволить себе пойти, если существует хоть малейшая возможность вернуть ребенка.

Расбах верил, что Марко любит дочь, что он ни за что не причинил бы ей вреда намеренно. Расбаху почти было жаль его. Но потом он подумал о малышке, которая, возможно, уже мертва, и матери, которая уничтожена случившимся, и жалость его улетучилась.

– Поверни здесь, – попросил он полицейского за рулем.

Они свернули с шоссе и некоторое время ехали по пустынной проселочной дороге. Наконец показался нужный поворот. Патрульная машина подскакивала между кустами на поросших сорняками кочках, пока впереди не показался простой деревянный домик, окруженный желтой полицейской лентой. Рядом стояла другая патрульная машина, явно ожидая их появления.

Они остановились и вышли из машины. Расбах был рад, что мог наконец размять ноги.

– Детектив Расбах, – представился он местному полицейскому.

– Уотт, сэр. Сюда.

Расбах оглянулся, подмечая каждую деталь. За домиком было маленькое пустынное озерцо. Никакого другого жилья поблизости видно не было. Идеальное место, чтобы спрятать на несколько дней украденного младенца, подумал Расбах.

Он зашел внутрь. Интерьер 1970-х годов с уродливым линолеумом на полу, пластиковым столом и вышедшими из моды шкафчиками.

– Где было тело? – спросил Расбах.

– Вон там, – ответил полицейский, кивая в сторону главной комнаты. Она была обставлена старыми, не подходящими друг другу предметами мебели. Сразу было видно, где лежало тело. Грязный бежевый ковер был покрыт пятнами свежей крови.