Тесс Герритсен - Двойник [litres]

«Умершая – женщина нормального телосложения неопределенного возраста, рост сто шестьдесят четыре сантиметра, вес пятьдесят два килограмма. Личность установлена по рентгеновским снимкам зубов; взять отпечатки пальцев невозможно. Отмечены обширные ожоги туловища и конечностей, сильное обугливание кожи с обнажением участков мышечной ткани. Лицо и фронтальная часть туловища относительно целы. Остатки одежды на месте, представляют собой синие джинсы «Гэп» сорок второго размера, с застегнутой молнией и кнопками, обугленный свитер и бюстгальтер с застегнутыми крючками. Осмотр дыхательных путей не выявил осадка копоти, уровень карбоксигемоглобина минимальный».

Когда тело Терезы Уэллс загорелось, она уже не дышала. Причина смерти следовала из заключения, сделанного доктором Хобартом по результатам рентгена:

«Латеральные и теменно-фронтальные снимки черепа показывают сплющенный осколочный перелом правой теменной части вследствие удара клиновидным предметом шириной в четыре сантиметра».

Судя по всему, удар по голове и явился причиной смерти.

В самом конце расшифровки отчета, под подписью доктора Хобарта, Маура увидела знакомые инициалы. Текст был отпечатан Луизой. Патологоанатомы могут меняться, а Луиза неизменно остается в этом офисе.

Маура пролистала страницы досье. Там нашлась стандартная форма для регистрации всех исследований: рентгеновских снимков, экспертизы крови, остатков жидкости и других веществ. Описи вещественных доказательств, личных вещей, имена присутствовавших при вскрытии. Ассистентом Хобарта значился Йошима. Детектива Свигерта, офицера фитчбургской полиции, Маура не знала.

Она долистала папку до последней страницы – фотографии. И замерла, с отвращением глядя на снимок. Огонь испепелил конечности Терезы Уэллс, обнажив мышечные ткани туловища, но лицо, как ни странно, уцелело и несомненно принадлежало женщине. Ей всего лишь тридцать пять. «Я уже пережила Терезу Уэллс на пять лет, – подумала Маура. – Сейчас ей было бы столько же, сколько и мне. Если бы она осталась жива. Если бы не спустила шина в тот злосчастный ноябрьский день».

Она закрыла досье Терезы и взялась за следующую папку. И снова помедлила, не решаясь заглянуть в ее страшное содержимое. Она вспомнила обгоревший труп, вскрытие которого производила год назад, запахи, которые оставались на ее волосах и одежде даже после того, как она покинула секционный зал. В то лето она больше ни разу не развела огонь в гриле на заднем дворе, не в силах вынести запах мяса барбекю. Открывая досье Никки Уэллс, она почти ощущала этот запах, мгновенно воскресший в памяти.

Если лицо Терезы огонь пощадил, то с младшей сестрой обошелся куда более жестоко. Казалось, пламя обрушило всю свою ярость на плоть Никки Уэллс.

«Объект сильно обгоревший, некоторые участки груди и брюшной стенки полностью выгорели, в результате чего обнажились внутренности. Мягкие ткани лица и черепа тоже выгорели. Просматриваются участки свода черепа и переломы лицевых костей. Остатков одежды не сохранилось, но на рентгеновском снимке на уровне пятого ребра просматриваются металлические пятнышки, похожие на крючки бюстгальтера, а также металлический фрагмент в области лобка. Рентген брюшной полости показывает останки скелета утробного плода, по диаметру черепа соответствующего сроку беременности в тридцать шесть недель…»

Беременность Никки Уэллс была очевидна для убийцы. Но это не вызвало жалости и снисхождения ни к ней, ни к ее неродившемуся ребенку. Они оказались в лесном погребальном костре.

Маура перевернула страницу. И нахмурилась, прочитав следующее предложение в отчете патологоанатома:

«На рентгеновском снимке у плода заметно отсутствие правых большеберцовой, малоберцовой костей и костей предплюсны».

В конце предложения кто-то ручкой поставил звездочку и наспех приписал: «Смотри приложение». Маура открыла приложенную страницу и прочла:

«Аномалия плода отмечена в акушерской карточке пациентки тремя месяцами ранее. Ультразвук, сделанный на шестом месяце, показал, что у плода отсутствует правая нижняя конечность, скорее всего – вследствие синдрома амниотических тяжей».

Порок развития плода. За несколько месяцев до смерти Никки Уэллс уже знала, что ее ребенок родится без правой ноги, и все-таки решила не прерывать беременность. Сохранить ребенка.

Последние страницы досье, как Маура и ожидала, были самыми страшными. Усилием воли она заставила себя взглянуть на снимки. Увидела обугленные конечности и туловище. Не хорошенькая беременная женщина, разрумянившаяся и светящаяся счастьем, а скалящийся сквозь обугленную маску череп со сплющенными от удара убийцы лицевыми костями.

«Это сделала Амальтея Лэнк. Моя мать. Она размозжила им головы и заволокла тела в сарай. Неужели она испытывала возбуждение, обливая их бензином, чиркая спичкой? Неужели стояла у горящего сарая, смакуя запах паленых волос и плоти?»

Не в силах смотреть на ужасающие фотографии, Маура закрыла папку. И взялась за конверты с рентгеновскими снимками, которые тоже лежали у нее на столе. Она отнесла их к проектору и разместила на экране снимки головы и шеи Терезы Уэллс. Вспыхнул свет, выхватив причудливые тени костей. Рентгеновские снимки не вызывали такого отвращения, как фотографии. Лишенные узнаваемой плоти, трупы теряли возможность ужасать. Все скелеты похожи. Череп, который она сейчас рассматривала, мог принадлежать любой женщине, как близкой, так и незнакомой. Она уставилась на проломленный свод, на треугольник вдавленной кости. Это явно был не скользящий удар; только направленный и яростный размах руки мог загнать осколок кости в теменную долю мозга.

Она убрала снимки Терезы, достала из второго конверта новую пару пленок и разместила их на экране. Еще один череп – на этот раз принадлежавший Никки. Как и сестру, Никки тоже ударили по голове, но этот удар пришелся на лоб, сокрушив лобную кость и так сильно раздробив глазницы, что глаза, должно быть, разорвались в своих впадинах. Никки Уэллс наверняка видела приближение удара.

Маура сняла пленки с видами черепа и поместила на экран следующую серию снимков – позвоночника и таза, которые, как ни странно, уцелели под обугленными тканями. В области таза проступали кости плода. Хотя огонь смешал мать и дитя в единую обугленную массу, на рентгеновском снимке отчетливо просматривались два отдельных человека. Два комплекта костей, две жертвы.

Маура увидела и еще кое-что: яркое пятнышко, которое выделялось даже в клубке теней. Словно серебряная иголочка на лобковой кости Никки Уэллс. Что это, осколок металла? Вероятно, что-то связанное с одеждой – например, микроскопический фрагмент застежки-молнии, приставший к обожженной коже.