Эрика О'Роурке - Диссонанс

Элиот указал на лестницу, которая еще несколько секунд назад казалась словно подернутой дымкой, но теперь быстро приобретала обычные очертания.

– Транспозиция почти завершилась. Боюсь, она нас поймает.

– Ты пессимист, – промолвила я и снова сорвалась с места.

Элиот бросился за мной.

Закругление бетонной стены перед нами слегка запульсировало, плитка под моими ногами стала исчезать. Я словно бы потеряла опору под ногами. Элиот, бежавший сзади, налетел на меня. Я больно ударилась плечом о стену и громко выругалась.

Приземление действительно оказалось жестким. Оглядевшись, я увидела мисс Пауэлл, которая смотрела на меня с озадаченным видом. Затем растерянность на ее лице сменилась гневом – частота Главного Мира наложилась на частоту отраженного, где побывали мы с Элиотом, и звук, что называется, встал на место.

Мисс Пауэлл увидела перед собой нас с Элиотом. Мы все-таки опоздали на урок.

– Извините, – пробормотал Элиот, пробираясь на свое место. – Мне очень жаль.

Саймон оглянулся, но тут же снова переключил внимание на Бри. Я посмотрела на его затылок и широкие плечи, обтянутые тонкой серой футболкой, и, чувствуя, что сильно запыхалась, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. От Саймона исходил запах чистой хлопковой ткани и цитруса – совсем не такой, как от его эха.

– Элиот, Дэл, – произнесла мисс Пауэлл с изрядной долей язвительности в голосе, – я рада, что вы все-таки до нас добрались.

Мисс Пауэлл оперлась рукой на кафедру, словно певица на край рояля.

– Поскольку все наконец здесь, – заговорила она, – займитесь вместе с вашим партнером планированием. Речь идет о последнем вашем крупном проекте перед экзаменом в конце семестра. Времени у вас вполне достаточно – целый месяц. Постарайтесь как следует поработать над вашей композицией и все должным образом подготовить. Сегодня вы можете посвятить этому целый урок, но основную работу вам придется сделать в свободное время.

Я резко вскинула голову. Мне предстояло провести время, близко общаясь с Саймоном – прямо сейчас. С настоящим Саймоном, а не его отражением. Меня охватило волнение – я почувствовала, как мой пульс заметно участился.

Мои одноклассники принялись меняться местами. Я же не двигалась с места, не зная, как мне подойти и сесть рядом с Саймоном таким образом, чтобы выглядеть при этом как ни в чем не бывало.

Как вскоре выяснилось, мои страхи и нерешительность были излишними. Саймон просто развернулся на стуле, коснувшись ногами моих ног. Сделано это было весьма изящно, и вел он себя со мной так же, как и с другими девушками – игриво и непосредственно. Только теперь он флиртовал со мной – вот и вся разница.

– Итак, Дэланси, чем мы займемся? – спросил он.

Прежде Саймон не называл меня по имени.

– Привет, Саймон, – сказала я, стараясь попасть ему в тон. – Можешь называть меня Дэл.

– Договорились, Дэл. Ты ведь хорошо разбираешься в музыке, верно? – Саймон помахал в воздухе пакетом со всевозможными инструкциями и чистой нотной бумагой, который вручила каждому ученику мисс Пауэлл. – Это твой конек, так?

– Конек?

– Ну да. Говорят, ты очень одаренная в плане музыки. Всегда знаешь ответы на вопросы, которые задает наша мисс Пауэлл. Она несколько раз просила тебя сыграть для всех для нас на скрипке и на пианино. Слушай, у тебя здорово получается.

Я уставилась на свои руки. Вот на какое мое качество обратил внимание настоящий Саймон. На мои способности к музыке.

– В моей семье все без исключения очень любят музыку, – произнесла я.

Все Путешественники имели не только исключительно острый слух, но и обладали абсолютным музыкальным слухом. И хотя любовь к музыке у них не передавалась по наследству, в нашем кругу мне не приходилось сталкиваться ни с одним человеком, которых не играл хотя бы на трех музыкальных инструментах.

– Ну, а ты? – спросила я, желая сменить тему разговора. Отраженный Саймон слушал выступление ансамбля, играющего в стиле кантри, как человек, более или менее разбирающийся в музыке. Интересно, как с этим у оригинала. – Ты, кажется, играл на ударной установке?

– Да, верно. В шестом классе. Мы с ребятами репетировали в гараже у Мэтта Ланкастера и мечтали создать свою группу. – Саймон покачал головой. – Не могу поверить, что ты об этом помнишь.

Я помнила не только о смешной попытке Саймона и его приятелей создать музыкальный ансамбль, но и о многих других касающихся его вещах. Когда он учился в шестом классе, у его матери обнаружили рак, и все родители принялись помогать семье Саймона, устраивая гаражные распродажи, вещевые лотереи и благотворительные пешие марафоны. Даже моя мама включилась в эту кампанию, отправляя семье Саймона кастрюли с супом. В конце концов миссис Лэйн поправилась. К тому времени все мамочки в городе мечтали усыновить Саймона. Кажется, они продолжали мечтать об этом и теперь.

– Моя мама пыталась обучить меня игре на разных инструментах, но все ее старания ничем не увенчались. Теперь она говорит, что в музыкальном плане я совершенно бездарен. – Саймон понизил голос. – Так что, пожалуйста, будь снисходительной ко мне.

– Работа над композицией не покажется тебе такой уж трудной, поверь мне, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойнее.

Если я сумела флиртовать с Саймоном в Мире Пончиков, может, у меня это получится и сейчас?

Храбрость легко приходит тогда, когда человек не опасается за последствия своих поступков. В параллельной реальности было возможно все. В Мире Пончиков я могла сколько угодно целоваться с Саймоном – он был не настоящий, и страсть, которая чувствовалась в его поцелуях, ничего не значила.

Прошлой ночью я понравилась самой себе, и теперь, пытаясь стать такой же, произнесла:

– Девушки всегда поддаются твоим чарам?

Бри с расстояния нескольких футов внимательно наблюдала за нами сквозь приопущенные веки, несмотря на отчаянные попытки Элиота отвлечь ее.

– Кто как, – ответил Саймон. – К тебе, насколько я понимаю, это не относится.